Иммигранты. Продолжение

 Начало тут: http://proza.ru/2022/10/29/1411


Ксюша очнулась в больнице часа через два после того, как её туда привезли. Собственно, не то, чтобы очнулась, а, вернее будет сказать, пришла в себя. Очнулась она ещё в скорой, после того как ей сделали укол и всё что происходило дальше видела и хорошо понимала.
С неё только что сняли капельницу.
Врач сказал, что теперь надо просто полежать и отдохнуть. Посоветовал остаться в больнице до утра.
Ксюша с ужасом представила, каков будет за всё это счёт. Скорая, госпитализация, укол, несколько капельниц. Не факт, что страховка покроет всё это.
А может и вообще не платить ни за что. А рвануть сейчас в офис, за своей машиной и отправится домой, в Карелию, наплевав на эту Финляндию, наплевав на залог за аренду, который пропадет. Какое это всё имеет значение после смерти Саши. И такой страшной смерти. Ужасной, дикой. Почему он не выскочил? Почему не проснулся. Проклятый алкоголик.
И что делать в доме? Забирать какие-то кофточки и курточки? Наплевать на них.  Ноги просто не смогут идти снова в тот дом увидеть снова это место, где он так глупо и жутко погиб. Как пройти мимо сгоревшей машины, или, даже если её увезли, мимо места, где она стояла? Да вряд ли кто -то её увез, “БМВ”, наверняка, там.
Определённо, надо всё бросить и уезжать. Прямо сейчас. К ночи она будет в Сортавале у родителей. Мобильник? Там все контакты. Он остался где-то в доме. Наплевать на него. Пусть остается, как и вся её жизнь тут. Не получившаяся жизнь.
Ксения медленно встала и подошла к шкафчику, в котором лежали её вещи. Ключ от машины был в джинсах.
Подписав в регистратуре какие-то бумаги, она вышла на улицу и медленно отправилась пешком к стоянке.
Когда стемнело её «Фольксваген» пересек финско-российскую границу и помчался по российской части Карелии, оставив за пограничным шлагбаумом всю её прошлую жизнь.
 По дороге вспоминалось как, ещё вчера, подруга Наталья заехала за ней на работу, и они уехали в открывшийся недавно новый клуб, где выпили немного «Мартини» с джином. А потом Наталья, которой не привыкать ездить выпившей, отвезла её домой. Наталье что бояться, она гражданка Финляндии. Её не депортируют за пьянство за рулем.
 Саша был дома и был, как бывало неоднократно, уже слишком пьян. Попытался что-то примирительно сказать ей. Показывал какие-то деньги. Много денег.
-Это деньги не наши, но благодаря этим деньгам мы поднимемся на новый уровень. Я стану большим человеком.
-Я сожгу к чёрту эти деньги, вместе с твоим проклятым “БМВ”! Мне ничего не надо! Мне надо чтобы ты, просто, бросил пить!
Она хлопнула дверью спальни и закрыла её на ключ. А он отправился дальше пить в свою любимую машину.
Больше они не виделись. Ручейки слёз непроизвольно потекли по скулам и щекам Ксении, скатываясь к подбородку.
-Господи, зачем я только это сказала. Как будто, всё это, просто материализовалось! Просто материализовалось.
 

«Мерседес» с эстонскими номерами простоял у обочины, неподалеку от дома Александра до позднего вечера. Ни Александр, ни его жена в доме, так и не появились. В течение дня несколько раз приезжали полицейские.
-Надо сматываться, полицаи наверняка нас уже приметили.
-Это да, как только не докопались?
-Может позвоним Зауру? Сколько можно тут торчать?
-Ночью дом проверим и свалим. На первом утреннем пароме уйдём.
Откинувшись на сиденья, парни закрыли глаза и начали дремать.
Около часа ночи, Серый толкнул напарника.  Оставив машину на обочине, они пешком дошли до дома Александра.
Дверь, по-прежнему, была открыта.
Бесшумно двигаясь, включили фонарики. В доме явно никто так и не появлялся.
-Никого. Говорил же Зауру, свалили они, вместе с деньгами свалили.
-А Заур чего?
-Чего, чего. он как будто взбесился из-за этих бабок. Это, говорит, не бизнес — это политика. Про родину какую-то шнягу прогнал. Я не понял половину.  Понял лишь одно – бабло это, кажись, фсбшное. Типа общака ихнего.
Напарник присвистнул.
-На хрен Заур с ФСБ связался.
-Ааа, там, блин, ещё старые дела у них были. Ну а тут как с Украиной вся эта хрень началась, так они и зашебаршили. На эти бабки митинги всякие должны были начаться, типа за Россию, против фашистов. И в Эстонии, и тут в Финке. Ну а Заур, у них, вроде как смотрящий, за этой хренью.
-Во дела.

После всех волнений сегодняшнего дня, Анне-Кайсе не спалось. Не помогали ни таблетки, понижающие давление, ни «Мелатонин». Завтра надо будет записаться к врачу, пусть выпишет какого-нибудь снотворного. А может и не надо.  Завтра она позвонит хозяйке соседнего дома, Арье. Пусть выселяет этих русских. Такого никогда в их тихом пригороде не было. Сгоревшая машина, полиция, бандиты на джипе. А под конец ещё и страшное, красное лицо с налитыми кровью глазами, вынырнувшее из живого забора. Когда она вспоминала его, её ноги слабели, как тогда на крыльце, а все поджилки тряслись. Хорошо, что не ударилась головой, когда рухнула на ступеньки.
Пытаясь отогнать страшные воспоминания. Анна-Кайса встала с кровати и подошла к окну. Взглянула на ненавистный соседний дом. Ну ничего, Арья выселит этих русских и заселит кого-то порядочного. И наверняка не сделает больше такой глупости, как селить в дом русских арендаторов. И тогда всё будет спокойно и вернется сон.
Анна-Кайса вздрогнула. В соседнем доме кто-то был. Луч фонарика мелькал по стенам.  Кто-то был в доме, но боялся включать свет.
Русские вернулись.
Перед пожилой женщиной вновь возникло лицо соседа и его крик. Она помнила, как он что-то выкрикнул по-русски. Какую -то угрозу, наверное. Она будет помнить это всю жизнь. И вот теперь он снова там, в соседнем доме. Не включает свет. Боится, чтобы не обнаружили. Надо звонить в полицию! С бешено бьющимся сердцем, Анна-Кайса бросилась к телефону. Ожидая ответа, ей почему -то вспомнилось, как когда-то давно, отец, выпив рюмочку, рассказывал о зимней войне, на которой он побывал. И вот теперь эта зимняя война, среди лета, пришла сюда в мирный пригород Лахти, в соседний дом, в её двор.

 Толян и Серый вышли на крыльцо и замерли, увидев двух полицейских, направивших на них пистолеты. Полицейские были похожи, как братья. Круглые выбритые головы без головных уборов и бороды, закрывавшие шею.
В лицо ударил слепящий луч фонаря.  Звучали какие-то команды на финском.
Оба парня подняли руки.
Со стороны шоссе послышался шум подъезжающих полицейских машин. Звучали рации на громкой связи. Двор и дом наполнился полицейскими в форме и в штатском.
Парней в наручниках повели к полицейскому микроавтобусу.
Со второго этажа соседского дома на них смотрела и лишь качала головой Анна-Кайса.
Кончится ли когда нибудь этот день, самый страшный день в её жизни?


  Заур узнал обо всём лишь к вечеру следующего дня. Весь день он ждал звонка от Толяна и Серого. Где эти кретины? Их телефоны не отвечали.
Зауру было за сорок. Очки придавали его кавказской внешности интеллигентное, мягкое выражение и делали похожим на какого-то иранского профессора или начальника иорданской разведки из американских фильмов.
Но подчиненные знали, что стоит за этим мягким выражением лица и предпочитали опускать взгляд и не спорить с ним, увидев за его очками, ледяной безжалостный взгляд. Взгляд убийцы, какой появлялся у него всегда, когда он был зол.
Лично он, конечно, давно уже никого не убивал. Его крупная, абсолютно легальная фирма, находилась в высоком стеклянном здании в таллинском деловом центре Таммсаари. Только Заур и пара человек в руководстве компании знали, что фирма была создана и работает на деньги ФСБ России.
Заур нервно ходил по кабинету. Подошел к окну и долго смотрел на Старый город.
Что могло пойти не так? Кто добрался до этого Саши? Украинцы? Местные финские бандиты?
Или он сам присвоил деньги и смылся. Как Заур мог так ошибиться в нём?
Если этот ублюдок жив, они его, конечно найдут. Даже если он решит махнуть на край света, в Бразилию, например.

Вроде что могло быть проще. Отличная, легкая схема обналички через коттеджный посёлок, построенный в Финляндии для депутатов и чиновников.
Санкции, конечно всё усложняют, но всё равно, работать можно, потихоньку переводя всё под казахскую юрисдикцию.
Неплохие комиссионные для самого Заура и для этого Саши, да ещё и двести тысяч наличными, которые должны были пойти на организацию митингов в поддержку русских в Таллине, в Риге и в Хельсинки.
Саша, по его плану, становился куратором этого всего в Финляндии. Помимо заработка, ещё и ощущение полезности, правоты своего дела, крутая крыша от самого ФСБ.  Этот дебил ведь звезд с неба не хватал, для него  можно было раз и навсегда покончить и с поисками заработка. И его магазин с китайской сантехникой, прекрасное легальное прикрытие. Финансовая схема работала бы ещё очень долго. А тот взял и вот так глупо исчез с деньгами. С первыми, попавшими в его руки, деньгами. Может финская полиция его вычислила? И теперь ещё и этих двоих дебилов к делу пришьют. А если те, его Заура, сдадут?
Блин, но кто сжёг машину? Не полиция же?
Заур взял телефон.
-Ну что там? Игорь ты отправился в этот Лахти или как там его, этот городок?
Что полиция говорит? Проникновение, вандализм, больше ничего?
Заур бросил телефон на диван.
Похоже этих дебилов, этак с годик он не увидит. А потом им, безусловно, депортация. Проклятье! Людей и так не хватает. Блин, самого бы не депортировали, как и всех русских, из-за этого Путина с его войной. Как же он всем нагадил с этим. Куда только ФСБ смотрело. Отравили бы этого проклятого гнома, и все жили бы, как и раньше. Занимались делами, катались по миру. Неделю в Москве, неделю в Таллинне, неделю в Париже, неделю в Лондоне. Кому это мешало? Проклятый гном, как говорит Эдуард, его куратор в ФСБ, ведь получал свой процент со всего. Неужели ему было мало? За сколько он продал нас всех? Скорее бы сдох, больной ублюдок.
Заур снова подошел к окну. И снова стал смотреть на старый город лихорадочно пытаясь найти слова оправдания перед Эдуардом, который должен был приехать на днях.
Оправданий не находилось. Всё шло к тому, чтобы все эти протесты в Эстонии и Финляндии надо будет начинать на свои деньги.
Когда Заур вернулся домой, жена уже спала. Побродив немного по дому, выйдя не надолго в сад, он вернулся в спальню и лег. Мысли о потерянных деньгах и о предательстве Александра не выходили из головы.
Когда он вот-вот начал дремать, мобильник пиликнул пришедшим сообщением.
Сон как рукой сняло. Заур взял в руки телефон.
«Его жена, только что въехала в Россию. Через Вяртсиля»
Заур тут же ответил.
«Едет, наверное, к родителям. Отправляй».
«Ок» - последовал ответ.
Заур немного успокоился. Ну вот, хоть какая-то ниточка есть. С этими мыслями ему, наконец, удалось заснуть.

Ксения, уже три дня, как жила в Сортавале. Квартира, в которой она выросла, сохранившиеся игрушки, окружавшая её в детстве мебель, всё это умиляло и трогало. Мать, Ольга Антоновна и отец Пётр Сергеевич, окружили её заботой, после того как она выплакала им то, что случилось с Сашей.
Напившись успокоительного, она, почти сутки, пролежала в кровати.  На следующий день, заставила себя встать и выйти к обеду.
Тушёное мясо с картошкой, огурцы с помидорами со сметаной, жирная селедка. Свежий «Дарницкий» хлеб. Как давно она не ела простой домашней еды. В Финляндии бывает и готовишь вроде как-то же самое, но всё равно не так получается.
Отец достал из холодильника бутылку водки, на столе уже стояли стопки.
-Ну, помянуть Сашку надо, что ли.
После третьей рюмки Ксения почувствовала, что боль немного притупилась.
-Какой не был, а душа живая…, - начал было слегка захмелевший Пётр Сергеевич.
Ольга Антоновна перебила его
-Скушай калиточку, доча.
-Спасибо мам. Не люблю я их. Они там у нас называются карельские пироги. Так я их и там не ем.
-Как твоя голова?
Ксения потрогала шишку и ссадину.
-Уже легче.
Пётр Сергеевич очередной раз наполнил рюмки.
-Ну царство небесное, земля пухом.

 На следующий день Ксения вышла пройтись по главной улице Сортавалы. Запах выхлопных газов, шум. Манера людей громко материться, всё это непривычно резануло. Быстро пришло понимание, что радость от общения с родиной была там в квартире, с родителями. А тут на этой улице, теперь ей всё чуждо и уже непривычно.  Грязь под ногами, лужи, обилие триколоров на домах, полицейские патрули. Билборды, призывающие добровольцев на фронт. В отличии от мирной Финляндии, совсем другая жизнь.
Увидев дверь небольшого пустого кафе Ксения, нырнула туда. Взяла булочку с изюмом и кофе. Села у окна и, помешивая в кофе сахар, стала смотреть на улицу, слушая радио, играющее в кафе.
Парень, лет тридцати, в широких штанах и цветастой цыганской рубахе зашел вслед за ней. Подошел к стойке и заказал капучино.
Взяв чашку, сел за соседний столик и стал посматривать на Ксению.
Потом приподнял чашку и произнес, как бы призывая её к разговору.
-Говорят молоко взрослым вредно, а я вот люблю, не могу.
Ксения улыбнулась ему в ответ.
С минуту парень промолчал, потом продолжил:
-А чего вы булочку не кушаете? Не вкусная? А то я тоже хотел купить.
-Изюм с косточками.
-Что?
-Изюм в булочке с косточками, хрустит.
Буфетчица из-за прилавка презрительно посмотрела на Ксению
Парень рассмеялся.
-Это ещё что. Вот я раз в Питере был в кафе «Пироги», на Большом Сампсониевском, так вот там вишневый пирог был с косточками. Вот это да. Чудом зубы уцелели.
Ксения улыбнулась в ответ.
Парень встал, подошел к стойке, и через минуту вернулся с эклером на блюдечке.
Поставив пирожное перед ней, тут же уселся рядом, вместе со своим капучино.
-Угощайтесь. Тут точно изюма нет, - парень снова рассмеялся.
-Спасибо, но я не хочу… Это лишнее.
-Ну я настаиваю.
-Послушайте, -Ксения серьёзно посмотрела на парня.
Тот, продолжая улыбаться смотрел на неё.
-Я недавно потеряла мужа, очень трагически и очень внезапно. И даже более того. Я потеряла всю свою прежнюю жизнь. Понимаете?
Парень посерьёзнел.
-Простите. Я не знал. Просто думал познакомиться.
-Ничего.
-Послушайте, может по коньяку?
Ксения не ответила.
В мгновение ока перед ней оказался стакан, на четверть наполненный янтарной жидкостью.
-Помянем, - предложил парень, приподняв свой стакан.
Равнодушно и отрешенно Ксения подняла стакан и пригубила коньяк, оказавшийся на удивление, не плохим.
-Как это случилось? Авария?
-Хуже.
Ксения помолчала немного и сделал ещё глоток. Парень последовал за ней.
-Он сгорел. В машине.
-О, господи, - вырвалось у парня.
-Это было в Финляндии. Он много денег заработал, хвастался, ну и решил отметить, а потом вместе с деньгами этими пошел в машину. Потому что мы поругались из-за того, что он пьяный. Ну и пил там всю ночь. А наутро машина сгорела вместе с ним, и с этими проклятыми деньгами. Это из-за них, всё…и из-за меня… курил он там что ли…
Не в силах больше сдерживаться, она зарыдала
Глаза её затуманились, она опустила голову. Музыка радио, шум в ушах и собственные всхлипывания слились в единый шум.
Подняв голову, она увидела, что парня рядом нет.
Лишь пустой стакан напоминал о нем.
Вытерев слёзы салфеткой и сделав глоток кофе, Ксения встала и медленно вышла из кафе под всё тот же презрительный взгляд буфетчицы.

В это время на мобильный Заура поступил звонок. Тот взял трубку.
-Аллё.
-Заур, добрый день. Слушай, такое дело. В той машине сам этот Саша и сгорел. Вместе с деньгами. У его бабы денег нет. Это точно.
-Как понял?
-Я с ней, вроде как по душам говорил, в кафе познакомился. Она в трансе полном.
-Не разыгрывает?
-Нет. Я уверен.
-А как вышло?
-Говорит, он набухался, стал бабосами светить. Хлестаться, что типа крутой. Они, вроде как, поругались и он пошёл в машину, дальше бухать.  И бабки с собой взял. Ну а наутро всё и обнаружилось. 
-Хорошо, но последите тихонько за ней ещё. Если у бабы деньги есть, она не удержится, чтобы
что-нибудь не купить.
Заур положил смартфон. Прошел в кухню, налил чай.
-Даже, если этот урод окурки не тушил, не мог из-за этого «БМВ» до тла выгореть.  И почему жена так резко сорвалась? Как же похороны и всё такое? Что-то много вопросов, - тихо проговорил он.
-С кем разговариваешь? – Заур вздрогнул. В кухню вошла жена.
-Да, пацаны из Карелии звонили.
-А. А я думала сам с собой. Заработался.
-Да уж, - мрачно улыбнулся Заур.
Известие о том, что деньги сгорели, конечно не принесло утешения, никто не простит ему эту потерю и возмещать придётся, но какое то облегчение от того, что это несчастный случай и застраховаться от  него было нельзя, всё же пришло. Хотя надо было всё, безусловно, проверить.

Саша лежал на земле. Ноги, словно налились бетоном. От мышечной боли передвигать ими он уже не мог. Смеркалось. Небольшая одноэтажная дача виднелась метрах в пятидесяти.
Свет не горел. Машин возле дома не было.
Явно приезжают только на выходные. Место безлюдное. По соседству домов нет. Внизу поблескивает озерная гладь. Прокричала гагара. Сколько километров он прошёл сегодня? Тридцать? Может больше?  В голове проносились события дня. Сгоревший автомобиль, обыск, полиция, исчезновение Ксюши.  И вот он здесь, сам не знает точно где. Без часов, без телефона без денег, абсолютно не понимая, что делать дальше, куда двигаться?
Как же хорошо всё было, ещё вчера. Как жестоко с ним обошлась жизнь. Да не то, чтобы жизнь. Родная жена.
Недели две назад у них с Ксенией был тоже страшный скандал. Он тогда приехал домой рано и пока она на работе, решил попить пива, сидя в шезлонге, в тенёчке от яблони.
Пиво кончилось, он достал бутылку красного вина, потом добрался до виски. В результате, когда Ксения приехала с работы, он спал в шезлонге, окружённый пустыми бутылками.
Он совсем забыл, что в тот вечер он пообещал забрать её с работы. Её «Фольксваген» был в сервисе и ей пришлось добираться до дома на автобусе, которого пришлось прождать почти час.  Она была в ярости.
Когда стемнело, он проснулся и поднялся в дом, но спальня была заперта.
-Ну прости пожалуйста, - взмолился тогда он.
-Нет, я не буду спать с пьяной свиньёй, которая меня не уважает.
-А с пьяной свиньёй, которая уважает, будешь?
-Пошёл вон.
-Ну и ладно, пойду спать в машину. Моя машина - моя жена. Она меня любит больше.
-Я сожгу, на хрен, твою машину! – раздалось из-за двери.
Он совсем забыл о том разговоре, чего не скажет обиженная женщина. Но вот теперь вспомнил.
«-Я сожгу, на хрен, твою машину!
-Я сожгу, на хрен, твою машину!
-Я сожгу, на хрен, твою машину!»
Александр закрыл уши руками, словно Ксюша кричала не у него в голове, а где то тут рядом, и уткнулся лицом в мох.
Они прожили вместе четыре года. Конечно и у него, и у неё за плечами первые браки, разные отношения и своя жизнь и выходит, что он за эти четыре года так и не узнал её. Не просчитал, что она сможет так с ним поступить! В конце концов, что такое эти четыре года?  Они остались посторонними людьми.
Зашуршала трава, тихонько хрустнула какая-то веточка. Саша вздрогнул и обернулся на звук.
В двух метрах от него из папоротника медленно озираясь, вышел енот. Или вернее енотовидная собака, Саша не особенно отличал их.
Увидев движение головы Александра, енот вздрогнул, взглянул на него своей забавной мордой и снова исчез в папоротнике.
Пора принимать решение. Скоро совсем стемнеет. В лесу становилось холодно. И если вместо енота придёт волк или медведь?  Может быть крупная рысь или даже росомаха?
Александр встал и, подняв куртку, на которой лежал, покачиваясь побрел к дому.
Сигнализации и камер наблюдения видно не было. И похоже на то, что давно тут никого не было. Ключ ведь может быть где-то и здесь. Александр проверил коврик, прошелся над косяком входной двери.
Рядом с домом стояла летняя кухня и хозблок, объединенные в одно здание. Александр зашел туда. Свет не включился. Наощупь он нашел коробок спичек и чиркая спички одну за другой осмотрел кухню
Ключ нашелся в одном из шкафчиков.
«Повезло!», - пронеслось в голове у Александра.
В доме свет тоже не работал. На столе стоял подсвечник, бутылка из-под бренди, в которую была вставлена свеча. Осветив электрощиток, Саша увидел, что все автоматы включены. Значит обесточен главный подающий кабель. Значит, скорее всего, свет отключили местные электрики.
Разгадка нашлась в маленькой комнате. Фотография семьи на фоне Красной площади. Книги на русском, несколько русских журналов.
Дом русских дачников. В знак протеста против политики России эти уроды, финские банкиры закрыли у русских счета. Вдобавок самих дачников финны не пускают, сначала из-за пандемии коронавируса, потом из-за войны. Естественно, счета не оплачиваются и электрики выключают свет. Зимой многие дачи из-за этого разморозились.  Похоже и тут такая история. Что ж утром посмотрим.
Александр добрался до первой попавшейся кровати и, поставив свечу, рядом на тумбочку, рухнул, погрузившись в беспокойное, нервозное забытьё, где-то посередине, между явью и сном.  Проснулся он задолго до рассвета. Воспоминания о вчерашнем дне медленно наполнили голову. Неприятный комок страха, заворочался в животе. Ко всем переживаниям добавился страх от нахождения в пустом, незнакомом, чужом доме. Каждый шорох или стук, представлялся внезапным возвращением или хозяев или полиции, или отморозков Заура.
Пламя свечи подрагивало, время от времени заставляя жутко шевелиться тени, отбрасываемые от разных предметов, вазочка на комоде, какая-то статуэтка, кружка, оставленная тут кем-то сто лет назад.
Невольно представлялась вся прошедшая жизнь. Не лёгкая, но и не тяжёлая, вполне себе комфортная. Он вспоминал, как шесть лет назад приехал сюда, как познакомился с Ксюшей. Как поженились и сняли дом. Время от времени подворачивались халтурки. То организовать ремонт у русских дачников, то съездить в Прибалтику за чем ни будь дешевым, и тут продать, то из Питера протащить что ни будь, то отсюда отправить что-то в Питер.
Ксюше и вовсе очень повезло, устроилась работать в офис в рекрутинговое агентство и получается у ней там всё неплохо.
А теперь вот война, ужесточение погран-переходов, фактический запрет для русских вести тут бизнес. Начался полный маразм. И всё из-за того, что один ублюдок решил стать Наполеоном, вместо того чтобы просто жить и дать жить другим. Хотя, когда Заур, пару месяцев назад, пригласил его в Таллинн и посвятил в свои планы он подумал, что эта война лучшее что с ним произошло. И вот теперь всё так внезапно закончилось. И он оказался тут. В чужом доме без света и воды, с пляшущими по стенам и пугающими его тенями.
А меньше, чем два дня назад он проснулся бы в своей постели и слышал бы как на первом этаже Ксюша готовит завтрак и  дом наполняется запахом кофе и булочек, только что вынутых из духовки. 
Как же далеко от своего дома он теперь? Примерно два часа он бежал, допустим это километров пятнадцать, потом шёл пешком ещё часов семь или восемь, пока не добрёл до сюда. Это, всяко километров двадцать. Значит он примерно в тридцати пяти километрах от Лахти. Ну пусть тридцати. Что ж. тут его по крайней мере никто не вздумает искать, вот что значит спортивная закалка. Тридцатикилометровый бросок, да ещё с похмелья. Александр зауважал себя, но вновь ощущение горечи захватило его, когда он подумал, для чего ему нужен был этот марш-бросок. 
С первыми лучами солнца, осветившими окна, он задул свечу, встал и начал обследовать дом.
Фотографии на стенах, русские журналы, разбросанные по дому, запас гречневой крупы на пачках с которой красовалась надпись: «Алтайский завод «Целина», и полбутылки водки «Царская золотая», не вызывали сомнений, о том, кому принадлежит дом. Ещё одна вещь порадовала его. Блок сигарет ЛМ синего цвета, российского производства, наверняка привезенный сюда на продажу, но почему-то не проданный.
Ну что ж. Остается надеяться, что хозяева ещё долго не появятся, а если вдруг нагрянут, может и не станут вызывать полицию, а возможно сжалятся над ним. Всё-таки соотечественники.
 
 Выйдя на улицу, он огляделся. Участок был большой, соток пятьдесят или больше. Дом находился на самом высоком месте. От него участок спускался к берегу озера. К озеру вела тропинка, в трёх местах, на особо крутых спусках, были устроены деревянные лестницы
На берегу стояла гриль-беседка и небольшая дровяная сауна. Перевернутая весельная лодка из зеленого стеклопластика была вытащена на берег. Рядом валялись удочки, спиннинг, подсачник, якоря для лодки. Оказалось, что дача не одинока, метрах в двухстах, за деревьями виднелась чья-то соседняя дача, но людей не было видно.
  Не в силах удержаться, Саша взял спиннинг, осмотрел его, потом вышел на шатающиеся подгнившие мостки, ведущие в воду и забросил в озеро блесну. Озеро казалось каким-то знакомым.  Та, дача на том берегу с красной крышей и островок с соснами и камнями. Хотя все озёра в Финляндии чем-то похожи.
Килограммовая щука не заставила себя ждать.
Несмотря на все переживания, это на удивление самого Александра вызвало ну хоть какое-то чувство удовлетворения и даже улыбку.
«Как же мало человеку надо», - подумалось вдруг.
Вернувшись к дому и бросив щуку на скамейку, где собирался её почистить, Александр отправился к почтовому ящику. Может там есть письма, а значит по адресу можно будет понять, где он всё-таки находится.
И действительно в ящике было полно конвертов. Налог за дороги, счета за свет, начиная с двухгодичной давности.
Но когда он прочитал адрес, то остолбенел. «Холола»!
Это был сельский муниципалитет, примыкавший к Лахти. Это километрах в пяти от его дома, если в обход озера. 
Получается, он, сделав крюк вернулся назад. Вся его вчерашняя гонка по лесу не имела смысла! Озеро! Получается это то самое озеро, где находится пляж, тот самый, который недалеко от его дома. Это их озеро! И островок с сосенками, вцепившимися своими корнями в валуны, это тот самый остров, что виден с пляжа. Бросив конверты, Александр сбежал вниз к берегу и принялся внимательно осматривать окрестности
Потом перевернул лодку. Столкнул её в воду, сунул в уключины весла и отгрёб от берега. На середине озера, стало видно всё что скрывали изгибы берега.
Меньше чем в километре от него был пляж. Было видно, как какая-то женщина, ранняя купальщица, вошла в воду. Сомнений не было. Это именно их пляж на их озере, а метрах в трёхстах от пляжа стоит его дом. Его бывший дом, который они с Ксюшей арендовали почти уже пять лет.
-Эх, Ксюша, Ксюша, - где ты. Зачем ты так поступила со мной? – взвыл он на всё озеро и погреб назад к берегу.
Поднявшись к дому, с удивлением увидел, что рыбы, оставленной на скамейке, нет.
-Проклятье, - вырвалось у него, - наверное это тот енот.
Александр вошел в дом. Надо было найти кастрюлю и как-то приноровиться сварить на мангале, гречневую кашу.
Зайдя в дом Александр, раздвинул все занавески и поднял жалюзи, чтобы пустить как можно больше света и осмотрел медные трубы отопления. Его сомнения подтвердились. Трубы были раздуты, радиаторы местами лопнули. На полу и стенах виднелись следы потёков воды. Унитаз лопнул.
-Да, хозяева попали на хороший ремонт, - проговорил Саша, поймав себя на мысли, что разговаривать самому с собой начало входить у него в привычку.
 
 
Недели, проведенной в Сортавале, хватило Ксении, чтобы немного успокоится. Раздражение от грязи, ям на дорогах, обилие пьяных хамов на улице и гаишников, всё время останавливающих её машину из-за финских номеров, нарастало.
Лежа как-то на диване в своей комнате, она услышала громкие крики с улицы.
Подойдя к окну, увидела трёх, явно выпивших, тёток, оккупировавших детскую площадку и орущих что есть силы слова какой-то песни. Расслышать можно было лишь:
-От Аляски до кремля это родина моя!
Допев, они начали скандировать:
-Путин! Путин! Спаси нас!
Ксения пошла на кухню, где возилась с духовкой мать
-Мам, я поеду завтра назад в Лахти.
-Что ж, так мало побыла?
-Возможно там ищут меня, надо же тело забрать.
Ксения опустилась на табуретку и дрожащим голосом продолжила:
-Ну или что там от него осталось. Надо похоронить.
-У него ведь нет родственников кому-то может надо сообщить? – мать прекратила греметь противнем и уселась на табуретку напротив.
-Вроде есть сестра, где-то в Новгородской, но они не общались давно. У меня её контактов нет.
-Как же ты будешь там одна?
-Ну подруга у меня там есть. Работа, если ещё не уволили, конечно. Если уволили другую буду искать. Там моя жизнь. Сложилось так. А тут, кроме этой квартиры, там за окном, всё чужое.
-Как же чужое доченька, ты ж тут выросла?
-В том то и дело, что выросла.
Обе встали и обнялись. У обеих на глазах навернулись слёзы.

 Ксения въехала во двор своего дома в Лахти около шести вечера следующего дня.
Помимо сгоревшей «БМВ», на которую она старалась не смотреть, возле дома стоял красный универсал «Вольво».
В доме явно кто-то был. Ксения тихо вошла в дом стараясь ступать как можно тише. В кухне кто-то звякнул чашкой, шумела кофеварка, выплескивая кофе.
Ксения взяла клюшку для гольфа, стоящую у них возле входной двери. По старой питерской привычке, как говорил Саша.
Резко войдя в кухню, увидела молодого парня, наливающего себе кофе из колбы кофеварки в кружку с красными полосками. Любимую кружку Саши.
-Ты кто! - закричала она по-фински и замахнулась с видом заправского гольфиста, готовясь через секунду нанести удар в голову парня.   
-Эй, эй! – только и успел прокричать парень, и прикрыл голову руками.
И чашку, и колбу, при этом, он выпустил из рук, и они грохнулись на кафельные плиты залив босые ноги парня и весь пол горяченными коричневыми лужицами и осколками.
-Ай! -вскрикнул парень.
Подвинув ошпаренную ногу, он угодил на осколок и застонал от боли.
-Ты кто!?  - вновь повторила Ксения, потрясая, клюшкой. Вид испуга этого, решившего попить кофейку грабителя, придал смелости ей самой.
-Я живу тут. Теперь живу. С сегодняшнего дня, я только приехал. Я внук хозяйки дома.
-Что? С какой стати ты тут живешь?
-Арья сказала, что вы уехали, и не вернетесь, а если даже вернетесь, она вам откажет, -парень отвечал скороговоркой.
-Почему это? У меня проплаченный депозит и договор аренды, действующий ещё три года! Сейчас я ей позвоню! Здесь где-то был мой телефон. Видел его?
Ксения медленно опустила клюшку.
-Прости за это. Я испугалась, думала, ты грабитель.
-Ай, - парень переступил и снова порезался о другой осколок. Под ногами начала скапливаться маленькая лужица крови.
-Грабители тут точно были, их арестовали, они перевернули весь дом, даже подушки разрезали, а телефон, скорее всего, в полиции.
-Что? -Ксения пробежалась взглядом по кухне-гостиной и действительно увидела, что диван изрезан.
-Что случилось? Кто это был?
-Бабушка говорит, что это вам лучше знать. Это ваши русские бандитские дела.
Увидев, что удар клюшки больше ему не угрожает, парень доковылял до стула, сел и принялся вытаскивать осколки из ступней.
-Что за чушь. Нет у нас никаких бандитских дел.
Почувствовав слабость в ногах, Ксения подошла к изрезанному дивану и плюхнулась в него.
-А может есть? Может его сожгли за эти дела, -пробормотала она.
-«БМВ» то, точно не сам сгорел, это полиция так сказала, и муж твой сбежал не просто так.
Ксению словно прошибло током.
-Сбежал? Он же сгорел. Сгорел в этой машине.
Парень прекратил возиться со ступней и уставился на неё.
-И точно! А соседка Анна-Кайса наверняка видела призрак! Поэтому он и напугал её! Она и говорит из ниоткуда появился и исчез, словно в никуда.
-Призрак? – Ксения испуганно смотрела на него.
Парень рассмеялся.
-Верите в призраков? Я точно нет. Соседка говорит, он в руках куртку держал. Зачем призраку куртка? Тем более летом.
Ксения вспомнила, что и действительно, куртки, которая всегда висела в коридоре, на вешалке не было.
-Ты думала он сгорел? Нет. Анна-Кайса точно его видела. Она и Арье позвонила, жаловалась. Да и если бы он сгорел, тут такое следствие было бы. Тебя бы нашли. Ты где была то?
-В Россию ездила.
-Ну вот, тебя, если бы что-то не так, на таможне задержали бы. И «БМВ» не оставили бы. Улика. Кстати, завтра с утра эвакуатор придет. Мой приятель на разборку её увезет. Говорит, может там чего осталось. Я с тобой поделюсь, раз ты тут.
-Не надо мне ничего. Дай, только, я переночую пару дней, пока найду что-то и позвони Арье, она должна вернуть депозит.
-Не дозвонишься. Ей теперь не до тебя. Это уж точно.
-Почему?
-Она с любовником на Майорку сейчас как раз летит.
-С любовником? Ей же семьдесят два!
-А что? Он на десять лет её моложе.
-Они что недавно познакомились?
-Вроде как в каком -то приложении его нашла. Слушай, у меня к тебе деловое предложение.
Ксения внимательно посмотрела на парня.
-Во-первых. Давай всё приберем тут. Во-вторых, завтра я куплю новую колбу для кофеварки. А в-третьих, давай снимать этот дом пополам. Я буду жить в комнате на первом этаже, а ты живи как привыкла во всём остальном доме. Платить будем пополам.
-Арья, что деньги берет со своего внука? – удивилась Ксения.
-А то. Я ж совершеннолетний. Я работаю. Хоть депозит уговорил не брать и то, хорошо.
-Где ты работаешь?
-Вообще я айтишник, работаю из дома. Это моих родителей и бесит. Но ещё по выходным в пейнтбол-клубе. Я там курс веду по метанию ножей. Я мастер по метанию ножей, - гордо заявил он.
-И кофеварок. Как тебя зовут? Я Ксения.
-Китайское имя какое-то.
-Да нет, греческое. Гостья обозначает.
-О, похоже. А я Тимо. Ничего обозначает.
Ксения улыбнулась.
-Все имена что-то обозначают. В интернете посмотри.  У меня в ванной аптечка есть, сейчас ноги твои перебинтуем. И я приберу тут всё сама.

  Ночью Ксения долго лежала с открытыми глазами. Не спалось. Встала, подошла к окну, посмотрела на дом Анны-Кайсы с покачивающимся от ветра фонариком у крыльца.  Посмотрела на звезды, высыпавшие на августовское небо.
Интересно, где же Саша? Может тоже смотрит сейчас на эти же звезды? Значит он сбежал с деньгами?  Сам поджег машину, чтобы замести следы и бросил её? А если бы те бандиты, что перевернули дом, застали её? Как он мог это допустить?
Мысли путались. Ксения снова легла, но сон не шел. Вдруг она услышала, легкие, почти бесшумные шаги по лестнице.
Чуть скрипнув, открылась дверь в спальню.
На пороге появился Тимо, лишь в трусах и в белой футболке, и застыл у двери.
-Привет, не спишь? Я услышал, что ты ходишь, - неуверенно спросил он.
-Ну так и что? – усмехнулась в ответ Ксения.
-Ну, я подумал… Там в комнате прохладно.  А включать батарею дорого. Сама знаешь как цены на электричество подскочили…
-Ну и ты решил погреться и поговорить о цене на электричество?
-Ну вроде того…
Ксения улыбнулась и, подвинувшись, откинула одеяло.

***
Заур сидел в своём кабинете, в кресле, развернутом к окну, и смотрел на Старый Таллинн.  Рядом на журнальном столике лежал телефон, включенный на громкую связь.
-Короче она вернулась в финку, в свой дом, - раздавалось оттуда, - только Саши там нет. Там какой-то пацан живёт. Не знаю кто. Может родственник.
-А может любовник? – спросил Заур.
-Может любовник.
-Может, узнав про деньги они с любовником убили этого дебила, Сашу. Убили, скорее всего, в машине, которую потом и сожгли, чтобы никаких следов не осталось. Может там капли крови или ещё что. И рассчитали, что если мы на них выйдем, скажет, что деньги, если и были, то в машине сгорели. Для чего она нам эту туфту ещё в Сортавале прогнала?  Но мы то выяснили, что в машине его не было. Значит и денег не было. Правильно?
-Правильно, - ответила трубка.
Заур снял очки и устало закрыл глаза, откинув голову на спинку кресла.
-Ну так выясни всё сам. Я задолбался уже заниматься этим.
-Я выясню.
-Надо действовать двумя этапами. Во-первых, предложи ей не подавать заявление по поводу проникновения. Тогда ребят выпустят, хотя бы до депортации.
Вторым этапом берем и её и любовничка и везем в лес. Найдёшь место надёжное?
 -Есть там один уединенный домик, кореша моего, Коли. Он сам на Кипре, в финку не ездит, дом пустует.
-Только не спеша всё надо делать. Мы не в Москве, тут ошибок делать нельзя. Всё понял?
-Всё.
-На связи.
Заур протянул руку и выключил телефон.
Хотелось схватить его и швырнуть прямо в панорамное, противоударное стекло. Интересно, что скорее разобьётся.
Всё раздражало. И эта ситуация с деньгами, и его тупицы в Финляндии, и давление фсбшника-куратора, требующего начитать митинги и акции. Его люди уже навязали этих проклятых гвардейских ленточек по всему Таллинну и намалевали букву «Z», везде, где только нет камер наблюдения. Но им всё мало, мало. Они там в Москве думают, что любой русский здесь спит и видит, как будет бежать с триколором и что-то там орать про великую Россию-освободительницу.
А ведь как хорошо всё было каких-то полгода назад.
Этот мелкорослый уродец из Кремля предал их всех. Всех русских, живущих за границей.  Всех кто ездил за границу, вёл тут дела. Всех, кто был человеком. Всех, кого, несмотря на русский паспорт, тут уважали и давали заниматься бизнесом.
 Да и вся эта фсбшная возня была невинным делом. Он отмывал для них деньги, открывал счета, помогал с переводами, которые нелегко было отследить.  Это было интересно, грело душу, и веселило. Напоминало начало двухтысячных. А вот теперь, они стали требовать от него патриотических флэшмобов. И тут в Таллинне, и в Хельсинки. Да кому это надо идти на эти флэшмобы, кроме десятка алкашей и неудачников? В ФСБ ведь и сами понимают, что это никому не надо. Что это глупость и полная деградация Кремля. И полная деградация этого ублюдка, которого называют президент России. Для чего они позволили ему начать войну с Украиной? А теперь они добрались до него. И они не отстанут. Они потребуют за эти двести тысяч с него по полной. Тут одним флэшмобом и ленточками не отделаешьтся. А если куратор доложит наверх, что больше обналички не будет, если скажет, что он, Заур отходит от дел с ними, то это и вовсе может кончится плохо.  Его просто пристрелят или отравят. На это уж они молодцы.
Надо как-то выходить из игры. Выходить жестко, просто и в то же время хитро.
Заур встал, подошел к буфету и щелкнул чайником.
Стакан крепкого чая обязательно поможет ему найти правильное решение.
 
***
-Ксения, здравствуйте, - услышала Ксения, уже усаживающаяся в свою машину, после работы. Говорили по-русски.
Перед ней стоял мужчина лет сорока, в слаксах, спортивном пиджаке и в белой рубашке.
-Здравствуйте, -так же по-русски ответила она, - я вас знаю?
-Нет, я адвокат. Меня зовут Игорь Павлович, но можно просто Игорь.
-Адвокат? – насторожилась Ксения.
-Да, я адвокат этих идиотов, что влезли в ваш дом. Молодые, глупые парни. Давайте не будем сажать их в тюрьму.
-А что, я их сажаю?
-Вот и отлично, подпишите отказ от претензий? Это спасет их от тюрьмы, хотя экстрадиция им грозит по-любому. Поедут жить в Россию, раз не смогли жить как люди.
Ксения взяла протянутый документ и прочитала его.
-Они испортили мебель, вещи…
Адвокат сунул руку в карман и протянул ей шесть пятисотевровых бумажек.
-Этого хватит?
Ксения взяла деньги и положив отказ от претензий на капот, подписала его .
Адвокат подхватил бумажку.
-А что они там искали? – спросила она у него, -это как-то связано с моим мужем? Где он?
-А это второй вопрос, который я хотел обсудить с вами. Может вы расскажите, где он?
-Я не знаю. Он исчез.
-И где вы его закопали? – рассмеялся Игорь.
Ксения села в машину и, захлопнув двери, тут же заблокировала их. Лихорадочно ища ключ, она услышала снаружи:
-А вы почему-то занервничали? Может отдадите хотя бы деньги, которые у него были. Десять процентов оставите себе!
Ксения, вся трясущаяся от внезапного страха и негодования,  завела наконец машину и выехала из парковки.
Игорь Павлович помахал ей в след.
Вернувшись к своей машине, положил на сиденье документ и взял телефон.
-Заур, она точно знает что-то. Она задергалась, когда я спросил о деньгах. А мужа точно закопала. Бумагу подписала и три штуки взяла, не погнушалась.
-Вот сука, - раздался ответ, - как пацанов заберешь из тюрьмы, отправляй их к ней. Успеем до суда по экстрадиции?
-Оттяну суд. Хотя бы на два-три рабочих дня. Впереди выходные. Должны успеть.

Продолжение следует
http://proza.ru/2022/11/19/967