Странный случай на прииске

(1800...- какой-то год...где-то на Урале)

Вчера вечером на прииске так тихо
было за' полночь, приказчик приезжал.
Два старателя встречали,
Лошадь в стойле привязали.
- Там усадьба стоит, гляньте, барин. Дико

По перво'му здесь покажется, ан нет,
Сын хозяина тут раньше обитал.
В карты резался безбожно,
Со спиртным не осторожен.
- Что заладил, видишь барин-то устал?

Говорит второй старатель седовласый:
- Отдохните Пётр Петрович, в доме стол.
Там и рюмочка с устатку,
Гусь печёный - всё в достатке.
Только ставни закрывайте на засов.

Удивился тут приказчик Пётр Петрович,
Усмехнулся, ус крутил, а работяга
Рассказал ему о тени,
Проникающей сквозь двери
И сквозь стены, - Вот те крест, хозяин, помощь

Если вдруг нужна, кричите, не стесняйтесь,
Верю глупо всё звучит, но не забудьте,
Как окончите вечерню,
Закрывайте окна двери,
Что бы зло не смело тронуть, обещайте.

Покачал он головой, не спал с дороги,
О невесте вдруг подумал, заскучал.
В рюмке водочка плескалась,
Гусь отменный, как сказалось.
И сморил его вдруг сон, уняв тревогу.

Вечер тихий, свечи тлеют, ночь в окне,
Светлым кругом свет застывший на полу.
В стёкла смотрит тьма, и ужас
Дышит мраком, стынут лужи,
Пальцем чёрным тень рисует на стекле.

Образованным считал себя приказчик,
Зачем верить простым людям на слова.
Предрассудки не пугали,
Думал он о капитале,
И о золоте, что ждал с него заказчик.

А тем временем чернильным полотном
Внутрь дома тень проникла, ставни тихо
Ветер воздухом качал,
А приказчик мирно спал,
Пока сущность ночи жадно языком

Его душу злобно сжала, вскрикнул он.
Распахнул глаза, а сердце же в груди
Словно и не трепыхалось,
Взгляд померк, и плохо ста'лось
Пётр Петрович захрипел, и громкий стон

Оборвался, как струна, не слышал шума,
Как вбежал старатель с ужасом в глазах.
"Отче наш" читал, крестился,
Тень шипела, тот молился,
А приказчик стал седой, как призрак лунный.

Бред и жар, постель измята, забытьё.
Голос тихий, а рука на лбу лежит-
То любимая шептала,
В щёки , в губы целовала,
Всё молилась и ждала, что боль уйдёт.

Рассказала, как приказчик оклемался,
Спас старатель его в тот злосчастный час.
- Только сам он помер утром,
А твои седыми кудри
После ночи той как снег, что в ночь метался.

Позасыпало дороги, зги не видно,
Кучер гнал четвёрку, а я вся в бреду.
А тебя как увидала
Не поверила, рыдала,
Побывал ты словно в проклятом аду.

Рассказали работяги, как тебя предупреждали,
Не поверил ты, заносчивый, словам.
Не закрыл, ты, ставни двери,
И впустил в дом сущность тени,
Что сквозь стены к людям спящим проникали.

Это место не простой надеждой дышит,
Край суровый, средь Уральских сизых гор.
Много золото здесь скрыто,
Сколько здесь людей убито -
Эти тени, души жадные не слышат.

Ни молитв людских, лишь золото для них
Стало мерою земною, мерой счастья.
Отчего словам не верил,
Да гордыней жизнь измерил?
Слухи разные ползут, прости, прости...

Пётр Петрович сжал ей руку, говоря:
-Это ты прости меня, мой милый свет.
На душе моей тревога,
Страх стучится у порога,
Разве мог я верить бредням среди дня.

Но решил с тех пор приказчик верь не верь,
Что зерно рациональное есть в слове,
Что старатели слагали,
Видно правду они знали,
Надо чтить закон тайги, чтоб смерти зверь

Не вползал в дома и окна, как недуг
Там где золото лежит, там мрак и стон.
Про'дал прииск иностранцу,
Толи пруссу, то ль голландцу
И с женой уехал в город Петербург.


Вчера вечером был снег и кутерьма
Закружила вьюгой улицы столицы.
Пётр Петрович спать ложился,
Молодой жене божился,
Что завесил окна шторами сперва.