Шаганэ

Ящитаю, гербом Армении, должен быть чёрный, тонированный Гелендваген.
Армянин может затеряться только среди своих. Понты, деньги, порода, цвет...
Прежде, чем позвонить своему южному брату, слегка вспомнил.
...Летний вечер. Раздолбанная пятидверная нива достаёт исподнее на серпантине. Ей сложно соответствовать темпераменту пилота, харизматичного местного, заросшего по самые ресницы, с глазами-маслинами и сигаретой. Сегодня он спокоен и доволен, закинулся поди? Через магнитолу, Шуфутинский взывает Сингарелле, водитель немузыкально подтягивает, свесив локоть за борт. Пассажиры - грязные, полуголые работяги, в сигнальных жилетах и касках, дремлют. Реальность между аверсом и реверсом...
 Звоню ему, говорю, что недалече, радостно обещает подъехать-поболтать. Весенний дождь стеной. Даже у моря некомфортно. В нужном месте "герб, без номеров. Сажусь сзади - широко и темно. С пассажирского сиденья знакомый голос "принымай!
 Водитель, человек-гора с добрейшим, усаженным взглядом, выдаёт мне "паровоз. Еле-еле лёгких хватает. Ещё не выдохнув, начал "плыть, и, в этот момент, тень из противоположного угла дивана, легко и мягко скользнула ближе.
... Мы заезжали в киоск и в обслуге соседнего кафе, мне глянулась женщина. Вроде ничего особенного - скромные глаза, пенсионерская причёска, кавказский типаж, мешковатая одежда... Но губы! Как только она сняла маску, они упорхнули с лица, и превратились в "улыбку без кота. Очень живые и подвижные, блестящие и обещающие. Иногда, она их аккуратно облизывала, нагло-розовым кончиком языка. А когда ещё и заговорила на импортном, клокочущем наречии, я стал беспокоен....
 Кавказцы чарующе исполняют некоторые сочетания звуков. Я, местами, просил переозвучить особо удачные словесные конфигурации
" Она тэпер нэ замуж'ем. Ты её помнищь?"
 После второго глубокого вдоха, "её" выражалось в голове, мерно покачивающейся под руками, над средоточием моего удовольствия. Yello задавало тон дождю. Впереди молчали армяне...
И где-то там, на обратной стороне земного шара, державшегося на кончиках моих пальцев, танцевала "улыбка без кота".

Следующий акт. Марлезонского балета.
Из артхауса в сюр.
 Ты же, наверняка, догадываешься, что я представляю себя писателем. Ну хоть иногда.
 На юге, после Шаганэ, в хлам убитый и насквозь довольный, сидел у моря, под козырьком от дождя.
 Есть такие фильмы, где отродясь несвежий хмырь, приезжает в какуюньть глухопердь, в поисках отдохновенных вдохновений. Там и впечатляется как может. То природу посмотрит, под тоскливые звуки, то забухает по скучному.  На этой почве трахнет какуюньть из восторженных почитательниц его мутного образа. Может и пзды огрести. Ходит в магазины, бары, парки... Попутно чёньть невнятное изображает в строчку, реже в столбик. Гавно унылое.
 Это ж можно камеру на кепку присадить, и знай себе, монтируй.
 Только озвучивать устанешь.