Дневник матери добровольца 1

Дорогие читатели!
Я долго размышляла, стоит ли мне размещать эти, уж очень личные записи на "Прозе".
Но когда услышала, что только в нашей области более 700 добровольцев сейчас участвуют в спецоперации,  поняла, что это нужно.
Пусть прочтут те, кому мои мысли  и чувства помогут  чуть легче пережить разлуку с сыном, мужем, родным  мужчиной, который сделал такой мужественный и  тяжелый для его близких выбор.

Не знаю, буду ли я готова отвечать на рецензии, за что заранее извиняюсь. Читать  буду обязательно.

СЕНТЯБРЬ 2022-го.

ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТОЕ. СУББОТА.

   Позвонила сыну с утра. Почувствовала, видимо,  что-то.
Разговаривали долго. Больше всего об Украине. О начавшейся мобилизации. В ответ   на  мои слова о том, что ему тридцать восемь, а мобилизуют только до тридцати пяти, услышала:
- Да по-разному бывает, мам. А вдруг сейчас загляну в почтовый ящик, а повестка там лежит…
Готовил меня. Потому что  уже шел в военкомат.




Через два часа  на ватсап пришла фотография  мобилизационного предписания. На экранчике телефона она выглядела  обыденно. И совсем не страшно.
Вписанные  рукой сына  вставки  между отпечатанными строчками были нечеткими и читались с трудом. Но дата 25 сентября    сразу ударила в глаза, показавшись жирной и очень большой.
Письменного сообщения  не было.
Позднее выяснилось, что он ходил в военкомат и накануне после работы,  но  опоздал из-за пробок  — сотрудники уже закончили прием. Сегодня  дождался, когда жена  уведет детей на кружок и отправился снова.
Капитану, ведущему прием,  сказал, что хочет пойти добровольцем. Заполнил  необходимые бумаги, Фотографию полученного   на руки мобпредписания разослал жене, мне, брату, на работу.  И вернулся  домой варить борщ на обед и собирать вещи.

Я знала,  что он уехал бы в Донбасс  еще  в две тысячи четырнадцатом. Но  внуку  тогда было три, а внучке — всего полгода.    

  Задала вопрос, хотя ответ был понятен:
- Почему, сынок?
- Я должен, мам.
- Но ведь повестки не было.
- Это неважно. Позвали — надо идти.

Зам.генерального фирмы сразу предложил оформить бронь. Когда услышал, что сын идет добровольцем, удивился. Очень.

ДВАДЦАТЬ ПЯТОЕ.ВОСКРЕСЕНЬЕ.

   Бессонная и бесконечная ночь  сменилась  тягучим и серым утром. Из зеркала на меня смотрела я. Страшная старуха.  С  размякшими от слез щеками. Распухшим носом и сухими полосками бесцветных губ.

Двигаться и разговаривать совсем не хотелось. Но нужно провожать сына. И билеты в театр на сегодня я купила  внукам месяца два назад.

За сутки улица стала совсем другой.
Моя любимая разноцветная и прозрачно прохладная осень куда-то спряталась.   Вокруг  было пусто и тоскливо. И люди на остановке, и в автобусе казались  расплывчатыми бесформенными пятнами.
 
Дверь в  квартиру сына открыла своим ключом.
Семилетняя внучка басом ревела, уцепившись за папу. Она провожала  его  в долгую командировку.    Десятилетний внук про войну понимал больше. Слезы сдерживал, но в его глазенках  плескалось огромное горькое горе…

Сноха пыталась выйти из ступора.  У нее было дело — на стуле громоздился рюкзачище цвета хаки. А в руке белел  длинный список.

Сын подходил ко всем по очереди и что-то говорил. 

Глядя на сноху,  и я нашла  дело:  лихорадочно защелкала камерой телефона -   фотографий сына последнего времени почти не было. 
Снимков вышло много. 

Понемногу все притихли. Сели пить чай.
Через час попрощались и разошлись. Я с внуками — в театр. Сноха с сыном  - на призывной пункт.

Но вечером в город вернулись пять автобусов с мобилизованными. Всех отправили по домам ждать приказа об отправке.
Оказывается, областная комиссия нашла нарушения в списках призывников и признала неполную готовность  мест их расположения к массовому приему.

ДВАДЦАТЬ ШЕСТОЕ.ПОНЕДЕЛЬНИК.

   Сын пока ждет. Это хорошо, что  вернули.  Пусть побудут вместе.
Сама не поехала, чтобы не  мешаться. Да меня и не звали...

Почему-то робею с ним разговаривать. Словно обидеть боюсь нелепым словом.
И все время охватывает ужас.
В голове  беспрерывно крутится одно и то же:
- Долг — понятно.  Все правильно. Но ведь семья. Жена. Дети. Мы с мужем старые. Как же нам всем без него- то?
И ведь не скажешь ему об этом. Он выбрал то, что для него важнее. Да, наверное, и правильнее…

Пытаюсь что-то  что-то делать в саду. Рядом с землей не так тяжко.
Сын  в нашем загородном доме и на участке очень много делает.  С детства приучен. Он рукастый. После нашего с его отцом развода  стал мне во всем помощником.
Натерпевшись  с детства от  отчима, я  вышла замуж второй раз только после того, как он   женился.
И мой теперешний  супруг,  и сноха в квартирах выросли. А мы с сыном дом любим. И баньку. И огурчик-помидорчик со своей грядки.  Возимся по хозяйству с удовольствием.

Вечером созвонились.  Он ещё дома. И сразу  спасительное в мыслях: "А может,  и не вызовут?"

ДВАДЦАТЬ СЕДЬМОЕ.ВТОРНИК.

   Сегодня с утра  увезли.
Сноха прислала фотографии с проводов.  Сын стоит в первом ряду. А в центре — батюшка. Служит молебен.
Телефоны разрешили только кнопочные,  но связь есть.
Едут  в другую область за четыреста километров. Около месяца будет военная подготовка.
В автобусе сын  познакомился с парнем из соседнего подъезда. Молодой совсем. Весной вернулся со службы из радио космических войск.
И такие есть  войска. А я и не знала.

ДВАДЦАТЬ ВОСЬМОЕ. СРЕДА.

   Разместили всех на территории военной академии. Условия хорошие. Питанием обеспечили сразу. Завтра начнутся занятия на полигоне.

Сноха с друзьями начали   собирать необходимое снаряжение. Оттуда ребята шлют  списки.
В нашем городе, оказывается,  есть волонтерские организации по сбору вещей и средств для мобилизованных.
Слышу новые для себя слова: берцы, пенки.  И знакомые: зарядники, батарейки, спальники.  А еще  очень страшные:  бронежилеты, балаклавы...

Предложила помощь. Отказались.

ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТОЕ. ЧЕТВЕРГ.

Никак не могу ни на чем сосредоточиться. Все валится из рук.

До отупения смотрю новости, переключаясь с канала на канал.
На зарубежных — толпы бегущих парней в аэропортах. Тысячные очереди  на границах с Прибалтикой, Грузией,  Казахстаном.
Бегут на машинах, на велосипедах, пешком. Машины бросают прямо у границы. Ушлые умельцы их сразу перепродают. Цены на авиабилеты  в безвизовые страны выросли в разы.
Сына на их месте даже представить не могу. Кажется, умерла бы от стыда, будь он в такой очереди…
Конечно, нужно им гордиться. Но страх перебарывает все чувства.

Начинаю понимать, что он к этому решению подготовился.
Уговорил сноху уволиться из банка. С сентября она работает дистанционно из дома. Так  с детьми легче одной управляться. Я, конечно, помогу. Но из-за города каждый день не наездишься.
Денег подкопили немного,  но  и мы поможем. Да и обещают платить.
Новый светильник в детской повесил. С замком в двери разобрался.
Видимо, и меня дожидался, пока вернусь с   чудесного отдыха из Калининграда.
Всего две недели прошло, а будто сто лет...

   А сегодня договорились, что машину к нам в гараж  пригонит. Что ей в городском дворе стоять? 
Переживает, что не все тяжелое в саду сделал. Я успокаиваю, что сами справимся. А если что, наймем. Прошу его не думать об этом.

Господи… Да разве это главное???

ТРИДЦАТОЕ. ПЯТНИЦА.

Абонемент в наш спортклуб беру каждый год. Такие, как я, «пожилые девушки»  коллективно    ведем здоровый образ жизни.Сегодня впервые за месяц собралась  в бассейн.
Оказывается, многие уже знают про сына.  Деликатно  спрашивают или сочувственно молчат.
А одна из тех, что не знала, вошла в раздевалку и ахнула:
- Ты что ты такая черная? Случилось что?

Вернувшись домой, вдруг заметила, как изменился муж.
Тоже потемнел лицом. Со мной разговаривает негромко и с паузами. Как будто боится лишнего сказать.
Конечно, по крови сын ему — пасынок. Но за двенадцать лет они привязались друг к другу.
А я замкнулась на своем. И  только сейчас  поняла, как он переживает и поддерживает. Нельзя так.
  Подошла к нему, уткнулась в плечо. Он погладил меня по макушке, как ребенка.  Я снова заревела.