Из архива

                Данное письмо найдено в прошлом году
                при разборе архива семьи N, которая любезно
                предоставила нам разрешение на публикацию.

                «15-го февраля 1906 года от Р.Х., город Торжокъ

     Многоуважаемый Василий Алексеевич, разрешите Вас поздравить с Днём ангела! А ещё мой милый Васенька, не могу на тебя обижаться за долгое твоё молчание и писать тебе заунывно и торжественно! А если письма твои, которые я жду всегда с нетерпением, лежат где-нибудь и ждут меня из-за моих скитаний – прости покорнейше! Вот и сейчас, поехал по делам своего ведомства (я всё ещё служу на ниве путей сообщения, и скажу более: две недели, уж как, был принят с объяснением своей деловой записки самим министром Николаем Константиновичем! Записка и пояснения к оной были им весьма благосклонно приняты и одобрены, и я был отправлен в Inspektionstour*) и застрял на станции Торжок. И застрял так удачно, что третий день метель ужасная, сегодня четверг, и надобно быть мне ещё в Лихославле на два дня и когда я попаду в Санкт-Петербург неизвестно самому Богу! А ведь в ближайшую субботу я должен был быть представлен родителям моей невесты! Да, Васенька, ты первый кому я решился довериться – обручён! И счастлив! И всё так неожиданно! И вопреки нашим с тобой клятвам юношеским! И прости меня за порушенные эти клятвы – и за эту, и за то, что не стал писателем. Видимо, угодно Богу, что ты только из нашей дружной компании держишь слово.
     Так вот – невеста моя, Ольга Олеговна Орлова, из купеческих, но хорошо образованна, окончила Александровский институт, и готова учительствовать. Отец её, Олег Яковлевич, купец первой гильдии, очень крупный оптовый человек по круглому лесу, имеет 26 лесопильных заводов. Так вот, этот лесопромышленник даёт в приданое моей Оленьке, единственной своей дочери, двести тысяч рублей в ценных бумагах! По секрету мне было это сказано Сергеевым Петром Сергеевичем, одним из управляющих в деле Орлова. Ты должен его помнить: он учился на два курса младше, был очень высок и пел в наших спектаклях за контра-тенора. Денежки не главное, но отнюдь не помешают в семейной жизни!
     Так про Торжок:  попадёшь в этот приятный городок, не ходи даже за деньги на станцию! Холодное помещение! Ресторана нет и буфета нет! Здание красивое, а вот буфета – нет! Как такое может быть, ума не приложу! И начальник станции (шельмуй его каждый раз при встрече!), зная прекрасно, что послан я самим генерал-лейтенантом Шауфусом, ничего не предпринимает, чтобы инспекция моя закончилась побыстрее и для него с положительным исходом!
     А ещё не заходи, даже под страхом голодной смерти!, в заведение Иванцова! Это через два дома от станции, на первом этаже красного здания, напротив церкви Креста Господня. Зашли туда в первый день, с моим сопровождающим от железной дороги, при мундирах. Чисто, красиво, пьяных нет, пахнет приятно. Щей взяли, по дюжине блинов со сметаной, расстегаи с судаком. Всё скромненько, как положено ещё со времён нашего Института инженеров путей сообщения. И предложил человек выпить с морозного ветра. А мы согласились. И нет, чтобы полугар владимирский, или коньяк шустовский, ан нет, соблазнились мы на портвейн, а он видимо нижегородский! Вот нелёгкая, Васенька, судьба – работать с животом отравленным!
     А вот на Торговой площади, в рядах, все заведения честные. А как там благовест слышен  монастырский, и как подхватывают его на кафедральном соборе слышно, а потом все тридцать две церкви продолжают. Кабы летом поездка моя была!..
    А теперь Василий хочу тебе сказать о тебе, о деле твоём писательском. Как радовался я, читая тебя до японской войны! Честно и чисто писал ты о жизни. Не боялся авторитетов, не гнушался низких вопросов, не гнался за мимолётным. И что же стало с тобой сейчас? Устал? Напугали? Amor*? Оставь всё это нам, для кого житейское – первостатейное. Держи нас на плаву своими ответами, своей мудрость, своей душевностью. Вспомни, как мы плакали, когда вместе посмотрели «На дне». Вспомни, как зал не дышал, когда Станиславский произносил: - Это звучит гордо! Че-ло-век! Надо уважать человека!
     Так продолжай уважать и радовать нас и себя! Как восхищались мы, твои соученики-путейцы, когда появился твой первый opus*! Как ждали свежий Альманах или Золотое руно! Как гордились тобой! Твоя идея разговоров с великими умами прошлого многим повернула головы на правильный путь! Как вчитывались мы в «Разговор с Фомой Аквинским на брегах Амура»! О, это остужало горячие головы! Как был ты прав, когда голосом Фомы напоминал нам: надлежит стремиться к благу и совершать благое, зло же надлежит избегать! Как красиво ты преподнёс всем знакомые ступени истины, где нет даже намёка на силу! И что сейчас?! Повтор, нудение, брюзжание… Бородато и ненужно это! Мне стыдно и обидно за тебя, Васенька!
     Не обижайся, ты же знаешь: люблю тебя, как брата!
     При получении письма моего ругательного, но ласкового, телеграфируй мне на домашний адрес. И приезжай, как сможешь!
     Всегда твой друг под тенью зелёной лягушки, Вознесенский.
     P.S. Сейчас здоров совершенно и других новостей нет»
         ___________

         * Inspektionstour – инспекционная поездка (нем.)
         * Opus – произведение (лат.)
         *Amor – любовь (лат.)