Москва - Гребешки -Явление-20

Явление двадцатое

Сильвия к этому времени уже нашла более-менее устойчивое положение, опёрлась о спинку сидения и выпрямилась, набрала побольше в грудь воздуха и закатала повыше рукава форменного пиджака.

Потом повернулась к мужчине с проводами в ушах и стала хлестать его по щекам, приговаривая, как это он, охальник и чудовище, посмел залезть к ней под юбку.

Мужик увёртывался как мог от порхающих рук разъярённой как бык на испанской корриде бестии и кричал без удержу, что он ничего не знает, что он не залазил к ней под юбку, надо, мол, это ему… дескать, она не в его вкусе… мол, таких девок у него по сто на дню… дескать, она его не интересует… мол, видал он таких проституток… мол, они сами липнут ко всем мужикам, дескать, без разбора это делают… что это она сама, кукла крашеная и пройдоха аэрофлотовская, напоролась на его торчащую в проход руку, когда нагнулась с тем полным стаканом во-о-он к тому молодому дурачку очкарику.

«Кино» продолжилось. Вторая серия тоже была весьма интересной.

Остервеневшая красавица Сильвия не переставала хлестать хулигана-пассажира, отъявленного мерзавца и паршивого недоноска и громко причитала:
– Люди! Вы только посмотрите на него! На козла этого вонючего! Каков наглец!..
– Да не я это… – отвечал бедолага. – Не виноват я… Не виноват!!
– Не ври!! Вот нахал!!
– Нет, барышня, нет и нет! Ага! Надо мне больно…
– Вот урод! Он ещё отнекивается…
– Не я это, девушка… Не я… Честное слово!!
– Не ври! Я же чувствовала твою руку. Вот эту… потную… Вот эту волосатую… Вот эту… Вот эту… Вот эту шуструю. И больше некому. Только ты тут сзади. Как посмел ты, ублюдок, залезть мне под юбку?!.. Щенок!!! Подонок!!!

– Нееет, госпожа… Нет, нет и нет… Вам показалось…
– Да чтоб, гад последний, руки у тебя отсохли!.. Да чтоб… Да чтоб… Да чтоб…
– Нет!!! Нет!!! Не я это… Поверьте… Богом клянусь… Господом! И… мамой…
– Да чтоб, скотина ты безродная, поотваливалось у тебя там, в штанах, всё!.. Чтоб в ничто там всё превратилось… В пыль… В прах… В труху…

– Нет! Не я это, уважаемая принцесса… Верьте мне… Верьте…
– Замолчи! Это ж надо такому случиться… Залезть ко мне под юбку… Да ещё на глазах у своей жены… О, боже… Какой скандал… Какой пассаж…

Дядька мотал головой в разные стороны, стараясь увернуться от нападающей на него разгневанной до последней стадии фурии.
Он оправдывался, как только мог, твердил без умолку, что не он шарил у неё под юбкой и выкрикивал уныло и смятенно, крепко зажмурив свои похотливые глазёнки:
– Да никуда я не залазил… Никуда я не толкал свои руки… И не трогал я ничего у вас там… внутри… под одеждой… Богом клянусь! Надо мне больно… Как будто я не видел женских прелестей, как будто не щупал их…

– Вот гад! Вот ручки у кого шаловливые… Вот шалопут! Он ещё врёт безбожно…
– Нет-нет, мамзель. Я правду говорю. Не толкал я никуда свои руки… Если и было, то это не специально. И я не заметил даже. Вы же сами… Да-да!! Сами!! Не я это… Не я!!

– Вот урод! Жены бы своей постеснялся. На людях творить такое безобразие…
– Нет! Не я это! Честное слово! Прошу поверить! Да и не жена она мне вовсе…
– Постой! Как это не жена… Врёшь, наверное…
– Нет!! Не вру!! Ей богу!!! Не жена… она…

– Точно не врёшь??
– Да-да, не глядите на меня так свирепо…
– Чего??? Ты ещё указывать мне будешь?? Что мне делать и что не делать…

– Нет-нет! Не буду! Не жена она мне!! Честное слово! Честное комсомольское!
Красное его лицо умоляло о пощаде, хотя он норовил держаться по-бойцовски. Но под напором оскорблённой, униженной и обиженной славной девушки в чудной голубой униформе с лиловыми погонами и такими же петлицами, с маленькой лиловой лилией на вздыбленной груди… мужчина с проводами вдавливался в спинку кресла всё глубже и глубже с каждым новым взмахом руки возмущённой стюардессы.

Один вьющийся провод с выдернутым наушником из израненного уха болтался у него на вспухшей, поцарапанной и покрасневшей щеке, второй проводок выглядывал из другой ушной раковины какого-то странного чёрно-сине-бордово-жёлто-зелёно-сизого цвета; это вероятно, от нескольких мощных, садких девичьих оплеух.

Да. Била она его будь здоров. Нещадно колотила.
По щекам хлестала. Изо всех своих девчачьих сил.
Руки её летали… руки её мелькали…
Щелчки от пощёчин разлетались в разные стороны.

Мужик стонал. Он кряхтел. Он ныл. Он выл.
Он старался увернуться от горячих шлепков.
Головёнка моталась как маятник, как боксёрская груша.
Редкие его жидкие седовато-рыжеватые волосы были взъерошены и торчали в разные стороны.

Руками дядька машинально пытался отгородиться от нападавшей озверевшей бортпроводницы и был очень и очень напуган.
Изумлённая и порядком озадаченная женщина с серо-буро-малиновой головой, спутница этого наглеца, нахала и извращенца, с вытаращенными глазами от лютой ненависти к нему, звезданула своего любимого по кумполу за обидные и оскорбительные слова относительно её самой; этого ей показалось мало, и она добавила: ещё сильнее и ещё краше расцарапала ему рожу за то, что она ему якобы не жена; и теперь сидела у окна молча, нахохлившись как курица-наседка, но с некой злостью и яростным негодованием смотрела то на своего вдрызг испуганного любовника, приятеля, друга и товарища, а теперь врага самого настоящего, то на бешеную и разъярённую львицу в форменном хорошо отглаженном голубом мундире, неистово раздававшую налево и направо тяжёлые тумаки и хлёсткие оплеухи.

Жена… или теперь уже не жена… ничего пока до конца не понимала.
Она была растеряна, она была в прострации, она была невменяема.

Распутные парни с первого ряда, опрокинув в себя в очередной раз наполненные соком стаканчики, поморщившись и крякнув для солидности, вроде как водки хватанули, тоже упоённо и широко раскрыв рты смотрели на это жуткое по своему восприятию драматическое, даже трагическое, театральное действо, на этот откровенный искренний мордобой с громкими девичьими ругательскими причитаниями и ещё не знали, как им самим поступить в такой непростой, такой непонятной, такой сложной, такой… такой неординарной и неприглядной ситуации и кого поддержать – то ли мужика, такого уж очень предприимчивого, весьма находчивого, расторопного и рукастого; то ли деваху стюардессу, такую бойкую, шуструю, но строящую из себя этакую недотрогу…


Продолжение: http://proza.ru/2022/11/22/516

Предыдущее: http://proza.ru/2022/11/16/486

Начало: http://proza.ru/2022/10/19/366