Глава 34. Попытки наладить жизнь

Первые сорок дней мы постоянно молились за батюшку. И продолжали читать молитву по соглашению, пока мать Наталья не воспрепятствовала нам: «Сёстры! Вам не жутковато читать молитву о соединении живых с мёртвыми? Я лично против такого!» И сёстры, поразмыслив здраво, решили отменить чтение этой молитвы и смириться с тем, что батюшка умер.


После смерти батюшки я решила больше не петь греческим распевом с исоном и попевками, потому что батюшке при жизни это не нравилось. Старшие сёстры поддержали эту идею с удовольствием. Отец Михаил заметил. И начал придираться, что пение перестало умилять. Но я не могла продвигать греческое пение, наталкиваясь на сопротивление сестёр. Батюшка при жизни наше пение не оценил, а у меня уже не было сил бороться.


Мать Татьяна поехала в Болдино на сороковины. И потом вернулась в Сухуми, к матушке Ольге. Оттуда мы ждали новостей, то есть благословений, как жить дальше. Вслед за ин.Татьяной уехала и Таня Поликарпова, заявив неожиданно на прощанье всем, что давно мечтала жить в горах Кавказа. Это было похоже на предательство сестёр в самый трудный момент. Наша мать Ольга впала в глубокую тоску, оставшись без соседки по келье. Она к ней привыкла.


Вскоре с оказией было передано благословение от матушки Ольги из Сухуми и советы для дальнейшей нашей жизни. М.София должна была оставаться старшей, ей в помощь благословляли мать Елену и мать Алевтину. Многих это расстроило. Откуда было матушке Ольге знать, кто из наших сестёр подходит на роль старших?


А насчёт ин.Елены мы все сомневались, что это за руководство будет, так как сам батюшка уже планировал её сменить ещё в Ново-Карцево. Но Ново-Карцево у монастыря забрали. И несостоятельность ин.Елены как старшей сестры оставалась для основного большинства сестёр тайной. Только подворские сёстры знали её изъяны, её редкое жестокосердие, властолюбие и высокомерие. Батюшка не раз указывал на её тяжёлый недуг зависти, которым она страдала по отношению к сёстрам с высшим образованием. Она завидовала моему назначению быть регентом. И многому другому.

 
Мать Татьяна сама хотела быть во власти, но ей не разрешили. У ин.Татьяны с ин.Еленой были особые сопернические отношения. Поэтому мать Татьяна сама подставила нас под удар, подсказав матушке Ольге, что есть такая сестра. Лучшей мести сёстрам было придумать нельзя. Она это сделала назло всем.

   
Мать София любила ин.Елену за её быстрый ум и хозяйственность и не замечала её бесчеловечности. Ин.Елена была из деревни, а мать София из Москвы. Мать София совершенно теряла способность к управлению, когда рядом была ин.Елена. И во всём её слушалась, как овечка. Если мы жаловались на ин.Елену, нам доставалась порция негодования от матери Софии.


Мать Алевтина всегда казалась мне внешне доброй, смиренной, молчаливой. Она училась с мон.Софией на ветеринара в академии. Поначалу она была батюшкиным шофёром. В алтарь её благословили, как я поняла, по причине её женской болезни. У неё отсутствовали критические дни. Лицом она была очень миловидна: ярко-синие глаза, веснушчатый русский нос, алая, широкая улыбка и легкий румянец на щеках. Русые мелко вьющиеся волосы были скрыты под апостольником, но на лбу они весело заявляли о себе. Худоба её была даже немного болезненной. Мать Алевтина напоминала мне слегка девочку Катю из «Ворошиловского стрелка». Она всегда трудилась, не покладая рук, выдерживая бессонные ночи и голод.

 
Мне достался её кожаный ремень по наследству при посвящении в послушницы. Он был весь истёрт. Она носила им дрова в просфорню. На её рабочем светло-сером подряснике было много вставок и заплат из тёмной ткани. Мать Алевтина имела склонность к подвижнической жизни и ревность не по разуму. Из-за этого она в пору студенчества мало ела, очень похудела и заболела по-женски. Иногда её рассуждения даже отдавали глупостью и наивностью. Но мы старались этого не замечать. Большинство сестёр склонялось верить м.Алевтине.


Все благословения из Абхазии можно было записать кратко следующим образом (привожу дословную запись от матушки Ольги, как она сохранилась):
1. Находиться всем в Левоче у отца Михаила, пока сам не выгонит. Самим не уходить, всё терпеть, слушаться его. Матерь Божия Сама будет управлять им и нами.
2. К отцу А проситься только тогда, когда отец Михаил выгонит. О постригах разговаривать с отцом А. Но самим не проситься постригаться, мантия молодых раздавит.
3. Про деньги отцу Михаилу не говорить, быть самостоятельными от него, иметь свои деньги, но за деньгами не ездить, не просить, не искать. Господь Сам пришлёт. Можно сдавать квартиры. Но помогать отцу Михаилу - 2 тысячи, 5 тысяч. Говорить, нам дали, а мы вам. Но не говорить, сколько у нас денег. Это его расположит.
4. Старшая сестра – мать София и совет из трёх человек – мать Алевтина (благочинная) и ин.Елена. Мать Татьяну не благословила лезть со своими советами и быть в начальстве.
5. Никого из сестёр на шофёра не благословила: «Не нужен вам никакой шофёр и не нужно никуда ездить, сидите на месте!».
6. В доме в Горнах жить не будете, не нужен он вам. Но если отец Михаил благословит жить четырёх человек, то насильно никого не отправлять, по согласию. Ремонт дома в Горнах отец Михаил пусть делает за свой счёт, если считает нужным. Скотину не заводить. Монахи не должны этим заниматься. Много труда, мало молитвы.
7. Духовное руководство – к Божией Матери. Она Сама будет вами управлять. Исповедоваться отцу Михаилу делом, словом, он не потянет больше. Откровенно исповедоваться отцу А из Болдино, отцу Алексию (Коломенское), заезжим священникам.
8. «По домам расходиться» – это от ума, будьте все вместе, а если и придётся расходиться, то терпеть и смиряться ради Бога, а по одному или по нескольку человек, Господь укажет.
9. Пение не умиляет, не трогает. Сказать: «Отец Михаил! Помолитесь, чтобы у нас всё устроилось!» Нельзя говорить, чтобы не лез в пение. Нельзя говорить, что он мирской и вас не понимает. Это дерзость. Попросите прощения. Вычитывать службы самим – это не засчитывается.
10. О батюшке: Хорошо, что отец Михаил на сороковины не пустил, на поминки расходы, и молиться нужно за тех, кто помогает. Душа бессмертна, Господь везде. Души их остались в монастыре, тела поехали на погибель. Не было благословения матушки Ольги за руль садиться. Он сказал: «Я быстренько!» Крест с мощами Иоанна Русского, что отец В матушке подарил, накануне смерти упал, а угол, где он висел, сильно растрескался. Сёстры – мученицы. А он схимник, хоть и постриг монашеский. Он был похож на отца Виталия смирением и любовью к людям.


Позже нам писал отец Рафаил Берестов. Он посылал нам своё благословение и добрые слова в поддержку. Но его письмо, к сожалению, не сохранилось.

 
Мы долго пытались разобраться, когда же отец В принял постриг. Мать Алевтина всегда вела дневник и по записям поняла, что примерно 23 октября в 2004 году на Амвросия Оптинского он ездил в Болдино. А после этого на мученика Уара уже сказал нам про заезжего иеромонаха. Ещё давно отец Иероним из Санаксарского монастыря произнес слова, которые батюшка воспринял за пророчество: «Будешь как Амвросий Оптинский». Имя Михаил он выбрал себе сам, хотя это не положено. Он очень почитал Св.Архангела Михаила. И после монашеского пострига он прожил меньше полугода, дожив всего лишь до пятидесяти лет.

По уставу должны были постричь и его матушку. Но она отказалась, сказав, что хочет посвятить свою жизнь детям и внукам. Смысла в его постриге не было, потому что главные обеты девства, послушания и нестяжания выполнить не представлялось возможным. Он не мог кого-то слушаться, у него была жена и двое сыновей, а также много имущества и обязательств. Но он, видимо, хотел получить монашество ради руководства над нами.


Кстати, как оказалось, с паспортами у него был полный порядок. Он не только поменял старый на новый, но и получил загранпаспорт. Ещё мы узнали, что перед смертью он заезжал в Спасо-Влахернский монастырь и всё-таки познакомился лично с матушкой Параскевой.


   http://proza.ru/2022/11/27/685
 


 Фото из личного архива, дом в Левоче.