Не понимает...

                – Так-так-так… – перебил внука его дед. – Можем начинать от Адама и Евы, можем от 1370 года, когда Мамай передал великокняжеский ярлык Михаилу Тверскому, можем от 1371 года, когда Димка сучил ногами перед захватчиками, можем от 11 августа 1378, когда он же притворился хромой уткой и побил врага. Или от 8 сентября 1380 года, когда Димка превратился в Дмитрия Донского.
                …Кстати ему тогда было 30 лет и он не бегал по чужим бабам, тайком, а занимался делом.
                …Или от 9 мая 1945 года?
                – Давай с 1998 года.
                – Давай! … С 26 декабря 1998 года! Устроит?
                – Устроит!
                – И будем помнить, кто старое помянет – тому глаз вон, а тому, кто забудет – оба!
                – Замётано!
                Дед и внук посмотрели друг на друга, словно борцы перед схваткой. Внук даже повёл плечами, словно разгоняя кровь по мышцам.
                – Всё началось 26 декабря 1998 года, – сказал дед и посмотрел на внука.
                Внук молчал.
                – Оставался один год, до 25-летия распада СССР…
                Внук молчал.
                …– Когда вслед за Крымом несколько областей соседнего государства решили вернуться в ранее существовавшее сообщество административных единиц, соблюдающих Конституцию России, – дед продолжал  внимательно смотреть на внука. – и дали понять, что никто их уже не остановит, пока это образование не перестанет существовать.
                Они считали себя там не частью организма, а новообразованием в чуждом им. Чужой язык. Чужие нравы. Чуждый менталитет. Чужой воздух.
                Внук молчал.
                – Это – не есть хорошо в любом организме, – добавил дед. – Когда-то Лев Николаевич, рассуждая о войне и мире, говорил, что если в драке не на жизнь, а на смерть, кто-то вместо шпаги берёт дубину – это нормально. Плевать на правила.
                Я с ним согласен, потому, что был в ситуациях, когда был вопрос не о смерти, а о жизни.
                Внук молчал. Дед замолчал тоже.
                – Весь мир… – начал, было, внук, когда его перебил дед.
                – Нет такого понятия – «весь мир»! Как нет понятия и «весь лес». В лесу много всех: от муравьёв до медведей и орлов.
                …– Кто не с нами – тот против нас? Да? – посмотрел внук на деда исподлобья.
                – Нет!.. Кто не с нами – тот просто не с нами. А раз не с нами – не наш. А раз не наш – пусть живёт и не замает нас. Пусть живет со своими.
                … Для нашей жизни у нас есть собственные внуки! Кстати граждане той же страны, что и их родители и деды…
                – А двойное гражданство? – ухмыльнулся внук.
                – А двоежёнство?!.. Пусть едет туда, где это норма и… Пусть, кстати, едет не как представитель моей страны. Флаг в руки – дорога открыта! Попутного ветра чуть ниже спины!..
                …Два папы без мамы!.. Две мамы – без папы!? Это как?
                …Технически как?!.. Два папы?!
                – Я тебя услышал дедушка, – улыбнулся внук.
                – А не услышал… так закажу лавку шириной с… – он осмотрел внука снизу до верху, – положу сначала поперек её твоего отца – моего сына, а потом мы вместе положим тебя и…
                – Всё! Всё! Я понял, – засмеялся внук. – Бабушка-а-а! Спасай меня. Меня бить хотят!
                – Что за крик, а драки нет! – спросила вошедшая бабушка.
                – Да вот… не понимает твой внук сказанного! – ухмыльнулся дед.
                – Не понимает… Будем одни – я тебе скажу, что делать надо!