1982-1985 гг. ЦЭ Мингео СССР. 1

       Я решил поменять работу
 
У вас в секторе вычислительной техники в ЦНИИБе арендовал машинное время один московский НИИ геологии. Сотрудник этого НИИ жил в Правде и ему было удобно работать на машине у нас. Мы с ним разговорились, и он рассказал, что в одной организации, связанной с геологией, занимаются оценкой потребности в ресурсах. Я попросил поинтересоваться, не нужен ли им специалист по моделированию и прогнозированию.

Съездил в Москву в эту организацию, которая называлась Центральная экспедиция Мингео СССР (ЦЭ) и поговорил с начальниками и специалистами. Они занимались информационным обеспечением геологоразведовательных работ по минералам особой важности: проектировали базы данных, занимались обработкой данных и прогнозированием. Я им был интересен.

Почему я перешел на новую работу, хотя не получил никакой прибавки к зарплате? В ЦИИБе стало скучно из-за отсутствия новых задач – я не видел никаких перспектив. Заманчивым было прикоснуться к геологии.

Я получил: интересную задачу разработки программ прогнозирования потребности в ресурсах, работа в Москве облегчала посещения МИХМа для консультаций по диссертации, я мог ежедневно покупать продукты для дома – не надо было ездить по выходным в Москву за продуктами.

Я потерял: сама большая потеря – это время на дорогу. Вместо 5 минут ходьбы до работы, теперь было около 2-х часов в один конец: 20 минут пешком до станции, потом 45-50 минут на электричке, потом на метро и опять пешком.

Один раз мне «повезло». Умер Брежнев. В этот же день у нас в организации было приказано оставить ночевать в помещениях партии одного сотрудника (как бы чего не случилось). Я согласился. Спокойно выспался на раскладушке в коридоре организации и рано утром пошел по полупустым магазинам за продуктами: я мог без очереди купить мясо и колбасные изделия!

Немного об оргструктуре ЦЭ, которая носит геологический оттенок. Организации назывались экспедициями, подразделения типа отдела назывались партией, а ее начальник – начальник партии. Заместителем его был главный геофизик. Наша ЦЭ подчинялась Первому Главку Мингео СССР, занимавшимся поисково-разведочными работами по урану (но мы это слово не произносили, а говорили «наш металл»). По нашей тематике работало 11 экспедиций, распределенных по всему СССР: Березовгеология, Степгеология, Волковгеология, Краснохолмскгеология, Кольцовгеология, Невскгеология. Кировгеология, Сосновгеология, Красногорсгеология и другие (вопрос для КВН: в каких городах располагались названные экспедиции?).   

Я в командировках побывал в следующих городах: Новосибирск, Иркутск, Киев, Ташкент и Алма-Ата.

Наша организация считалась «закрытой», поэтому мы все должны были получить, по крайней мере, 2-ю форму допуска к государственной тайне (допуск к совершенно секретным сведениям). Поэтому до поступления на работу нужно было дождаться решения компетентных органов о разрешении к допуску. При поступлении проводился инструктаж, на котором разъяснялось, чего нельзя делать: бывать в ресторанах и гостиницах, в которых бывают иностранцы, разрешается посещать международные выставки, но запрещается вступать с иностранцами в разговоры и т. д.

У меня был интересный случай. Я не мог уехать на поезде из Новосибирска в Иркутск. Наконец взял билет на поезд Москва-Улан-Батор. В купе у меня оказались двое мужчин граждан СССР и один гражданин Монголии (поезд-то международный). И я задумался: не нарушаю ли я правила? Селиться в гостинице, в которой бывают иностранцы нельзя, а тут в одном купе с иностранцем… Правда, кто об этом узнает – билеты в то время были неименные, поэтому вычислить кто с кем ехал было невозможно.

Наше партия располагалась в двухэтажном домике на улице Большая Полянка напротив книжного магазина «Молодая гвардия». Дом был старым и в нем бегали мыши и крысы. Мыши ночью поедали съестное в наших столах (у меня они распотрошили два пачки чая со слоном), а крысы даже днем прогуливались по нашему коридору. Мы не ощущали особых неудобств от нашей убогой обстановки.

Единственное, что нас волновало, так это отсутствие столовой или буфета. Кто-то обедал на рабочем месте, а кто-то ел в пельменной или других забегаловках. Недалеко был большой продуктовый магазин на улице Димитрова (сейчас Большая Якиманка) рядом со строящимся Президент-отелем. Там мы закупали продукты домой. Но был один нюанс. По этой улице проезжали кортежи иностранных гостей, что приводило к ее перекрытию. Причем чаще всего они проезжали во время нашего обеденного перерыва, что вызывало наше опоздание с обеда.

     Моя работа

Передо мной стояла задача: сделать прогноз на пять лет потребности в базовых ресурсах экспедиций. Сюда, в частности, входили бурильные трубы и алмазные коронки, древесина для шахт и другое. По сути, задача была типично социалистическая. Первое, что приходит на ум – это, зная объем запланированных работ, можно было бы оценить объем требуемых ресурсов. Но в геологии это не работает. Бурение и шахтная проходка – это не строительство дома, где все заранее понятно. В геологии сплошная неопределенность: расход ресурсов зависит от того, с какими проблемами встретятся бурильщики или шахтопроходчики. В рыночной экономике руководство экспедиций само бы заказывало нужные ресурсы в нужном количестве – по мере поступления проблем. Но при социализме ресурсы были дефицитны, поэтому они спускались сверху. Возникал вопрос: а сколько кому дать? Вот такой задачей я и занимался.

Нужно было на основании предыдущего опыта (статистических данных) построить прогнозную математическую модель, с помощью которой делать прогноз потребности в ресурсах. При этом эта модель не просто отражала тренд (тенденцию) по годам, а учитывала около десяти разных параметров из объема планируемых (выполненных) работ. Это было в русле моей научной работы над диссертацией, что позволяло не только строить компьютерную программу для прогноза, но и с помощью ее проводить вычислительные эксперименты и вычисления в рамках диссертационной работы.

Я был начальником группы моделирования. В мою группу включили выпускницу МЭСИ Ольгу, которая мне много помогала. У нас было две проблемы.

В ЦЭ не было своей ЭВМ – проходилось арендовать машинное время в других организациях. Мы и еще одна группа работали на ЭВМ в организации в районе Болотной площади недалеко от посольства Великобритании. Машинное время нам выделялось после 14 часов. Поэтому после обеда вскорости мы уходили до конца рабочего дня. Это было удобно, т. к. можно было досрочно уйти с «работы» и побыстрее приехать домой в свое Подмосковье.

Другая проблема была связана с секретностью. Программы мы отлаживали на арендуемой ЭВМ, а вот расчеты по реальным данным проводить не могли. Нам объяснили, что в Москве кругом иностранные посольства и возможен дистанционный съем информации. В связи с этим для выполнения расчетов мы выезжали в Новосибирск и Алма-Ату!

Мне очень нравился коллектив в ЦЭ – это были очень приятные, открытые люди, у них не было московского снобизма, что связано с участием большинства из них в работах полевых геологоразведочных партиях. Одна женщина из нашей партии рассказывала, как работала в Сибири, будучи начальником партии. Она спала в палатке с пистолетом под подушкой, поскольку контингент рабочих был еще тот.
Мы сдружились с замом начальника партии главным геофизиком Виктором Шикиным. Он был рассеянным романтиком, душой компании, носил бородку и играл на гитаре. Ниже опишу наши поездки в командировку.

Продолжение: http://proza.ru/2022/11/28/1320