Мой крёстный... эпистолярный жанр

Что случилось со временем? Оно ускользает, удирает, стоит только чуть-чуть
отвлечься, ну самую малость, а оно уже скок ! - и перепрыгнуло по настенному
календарю на 1-е декабря! Как, уже - ЗИМА?! Да как же так?! Ведь только что,
ну почти вчера, я писала тебе - вспоминала тот советский ещё стишок:

День седьмого ноября - красный день календаря.
Посмотри в своё окно - всё на улице красно!
Вьются флаги у ворот, пламенем сияя.
Видишь, музыка идёт впереди трамвая!

А помнишь, как громко звучала музыка из уличных настенных репродукторов?
Ой, какое забытое слово: ре-про-дук-тор... Со старыми - забытыми словами можно
играть, с удовольствием окунаясь в них, просачиваясь какой-то частичкой души
туда, где они были обычными, неприметными в своей обычности. А теперь...
Помнишь, я как-то рассказывала тебе про своего крёстного - поэта Олега Охапкина?
Вот у него как раз об этом...

Люблю полузабытые слова.
Они как прошлогодняя трава.
В ней тихо прорастает память-сад.
Глядишь, а там уж яблоки висят!

А знаешь, как мы с ним познакомились?

Тогда моей дочке было около десяти лет и какая-то тётенька подошла к нам, когда
мы проходили мимо Князь-Владимирского собора на Петроградской стороне.

Она как-то внимательно посмотрела на дочку и сказала мне: "Вам обязательно надо
её крестить!" Ну, у меня и у самой эта мысль давно крутилась - аж с самого её
рождения. Но заботы и постоянные хлопоты вокруг неё никак не давали на это
решиться. К тому же и мне самой, наверное, надо будет креститься, ведь вряд ли
мои родители это сделали. Не те были времена...

И вот я стала присматриваться - кого же выбрать крёстными? И остановила свой
выбор на 18-летней Ксюше - дочери моих друзей, и на друге дочкиного папы -
Олеге. Это был верный выбор - тётушка с самого детства водила Олега в церковь,
и там он несколько лет пел в церковном хоре.

И вот подошёл этот день. Мы с дочкой вышли в Девяткино из электрички и увидели
на платформе Олега, а вот папы её там не было, да он всегда и везде опаздывал,
что взять с поэта...))

И мы подошли к церкви, которую я когда-то видела из окна Муринской больнички,
и тогда мне почему-то казалось, что она что-то значит в моей жизни. И вот теперь
это через много лет подтвердилось.

В церкви собралось несколько человек, которые крестились в этот день - совсем
молодые и взрослые с младенцами на руках. Пожалуй, я была самой старшей среди
них. Я держала дочку за руку, а за нашей спиной стояли Ксюша и Олег. Папа с
бабушкой подошли позже, когда служба уже началась и бабушка сердито поджимала
губы, а он вертел во все стороны головой и не обращал внимания ни на дочку,
ни на меня...

Торжественно начался обряд крещения и батюшка (один из немногих видящих старцев)
Иоанн Миронов обходил всех по кругу и говорил имена, которые давались при
крещении и называл дату, когда праздновать именины. Дочке он сказал, что теперь
она Ирина, а не Арина, а мне, - что я теперь Татиана, и это мне очень
понравилось!

А потом он внимательно посмотрел мне в глаза и тихо-тихо, только для меня одной,
шепнул: -- Хорошо, что пришла, ТАнюшка... Давно надо было прийти... Крест
тяжёлый несёшь..." -- И потом, каждый раз подходя ко мне, называл меня ТАнюшкой
и шептал какие-то добрые, ласковые слова... А я стояла и плакала, потому что
много лет, с детства, никто уже не называл меня так...

А потом зазвучал тонкий тенорок служки (я точно не знаю, как называли помощника
батюшки), и это было как-то несерьёзно, недостаточно... И вдруг за нашими
плечами зазвучал мощный, насыщенный баритон... Он пел крестильные псалмы,
и ничего прекраснее я не слышала. Это пел Олег...

Батюшка сначала вздрогнул удивлённо, а потом закивал головой: -- "Хорошо,
голубчик, хорошо..." -- И Олег так и пел всю службу.

А потом, через несколько лет, мы навещали его в "жёлтом доме" недалеко от
Техноложки. Было неприёмное время, и мы просто подошли к решётчатому окну и
попросили позвать Олега. Он тут же подошёл и смотрел на нас по-детски радостными
глазами: --Привет, ребята! - и с удовольствием уплетал пирожки, которые мы
просовывали ему через решётку.. И крошки от них застревали в его бороде.
И он радовался красненьким пачкам "Примы", которую он только и признавал.
И вдруг засмеялся: -- Смотрите, смотрите - птичка!

     Мой крёстный, вижу, ты опять в беде -
     в решетчатом окне. Зашкаливает сердце...
     Взъерошенный, и крошки в бороде,
     и детские глаза. И никуда не деться.

     Таким одна дорога - "жёлтый дом",
     где крылья спутают смирительной рубашкой.
     Смотри! Там птичка крылышками машет,
     тебя увидев за решетчатым окном...

Это было двадцать лет назад... Неужели? Как же быстро бежит Время!