Тринадцатая планета. Глава 1

«Гремят Непокорные лиры:
— Есть в космосе черные дыры!»

Леонид Мартынов

«В зеркало смотрим не только мы. Оттуда смотрят на нас.»
 
Наталья Солнцева

Глава 1


                Сферой Дайсона с давних пор принято называть расположенные в космосе объекты, позволяющие говорить о признаках деятельности некоей цивилизации, способной создавать постройки планетарного или даже звездного масштаба. То есть попросту, астрономические объекты, с большой долей вероятности искусственного происхождения, которые можно обнаружить при наблюдении с Земли. Поиски подобных объектов велись достаточно длительное время, начиная с конца двадцатого века, когда впервые появилось подобное определение. В те времена к данному вопросу подошли с большим энтузиазмом, пытаясь отыскать в бескрайних просторах космоса братьев по разуму.
                К середине двадцать первого века энтузиазм изрядно угас, да и человечество на тот момент больше занимали несколько иные проблемы. И возрождение интереса к поискам подобных объектов произошло лишь на рубеже двадцать первого и двадцать второго веков. Именно в тот период на Земле появились первые космические корабли, способные перемещаться со скоростью свыше трех тысяч километров в секунду, что способствовало отправке нескольких автоматических исследовательских комплексов к ближайшим звездам. Примерно в это же время возобновились интенсивные поиски внеземных цивилизаций, уже с применением принципиально новых технических средств. Увы, но и эти поиски, весьма активно проводившиеся более двух десятков лет, успехом не увенчались.
               И вновь многих людей постигло разочарование после бесплодных попыток разглядеть на просторах Вселенной объекты возможного звездного строительства. Число тех, кто занимался подобными вопросами, заметно уменьшилось.

              Третий всплеск активности в поисках объектов типа Сферы Дайсона возник в середине двадцать второго века, когда земная цивилизация обзавелась космическими кораблями, сумевшими достичь трети от скорости света или даже чуть большей. Возможность долететь до некоторых звезд за время человеческой жизни и вернуться обратно, пробудила энтузиазм у немалого числа ученых и исследователей. Именно в тот период удалось обнаружить объекты, чьи свойства вполне подходили под вероятное описание астрономических искусственных сооружений. К величайшему сожалению, расстояние до найденных объектов оказалось таково, что и сотни человеческих жизней не хватало для полета в одну сторону.

              Все изменилось в тот момент, когда человечество овладело технологией так называемых «каналов сверхпространственного переноса». Подобные каналы образовывались при узконаправленном электромагнитном излучении на очень высоких частотах, намного превышающих частоты, альфа, бета и гамма-излучений. Правда, у такого способа перемещения имелась и обратная сторона – количество энергии затрачиваемой на своеобразное «пробивание» в космическом пространстве подобного «канала», и на поддержание его в стабильном состоянии, оказалось просто колоссальным. Сохранять такой «канал» в постоянном режиме вообще не представлялось возможным, по крайней мере, на данном этапе развития земной науки. Однако, именно в таком «сверхпространственном» режиме полета удавалось развивать скорость, многократно, к концу двадцать третьего века – до нескольких сот, а порой и тысяч раз, превышающую скорость света.

               Минусом такого способа перемещения, за исключением колоссального количества требуемой энергии, являлась необходимость чрезвычайно точного наведения на цель, поскольку случайный промах мог привести к тому, что экспедиция оказывалась на расстоянии в единицы, а то и десятки световых лет от цели. При таком раскладе, достичь цели в обычном режиме, со скоростью чуть больше трети скорости света, корабль мог лишь за очень длительный промежуток времени. Поэтому, когда происходили подобные промахи, а они, увы, порой случались, экспедицию приходилось сворачивать и возвращать корабль обратно. Для этого специальные установки на самом корабле создавали что-то вроде узкого фокусирующего луча, направленного в сторону Земли. А уже в исходной точке, в Солнечной системе, имея подобный ориентир, создавали новый канал, по которому корабль возвращался обратно.
               Разумеется, делались попытки таким же образом переместить корабль к требуемой точке пространства, и чисто энергетически это было осуществимо. Проблема, однако, заключалась в том, что кораблю требовалось необычайно  точно попасть в новый формируемый канал, да и вход в него был весьма непрост, в отличие от тех случаев, когда старт проходил штатно.

               Но, как бы то ни было, «каналы сверхпространственного переноса» позволили исследовать звездные системы, находящиеся на расстоянии в тысячи и десятки тысяч световых лет от Земли. Увы, вскоре выяснилось, что в Галактике, являвшейся родным домом человеческой цивилизации, жизнь представлена довольно скудно. За почти столетний период исследования просторов космоса с помощью «каналов сверхпространственного переноса», удалось найти лишь небольшое число звездных систем, где имелась хоть какая-то жизнь.
                Правда, в большинстве случаев, жизнь оказалась представленной лишь простейшими микроорганизмами или их обширными колониями. В некоторых мирах эти колонии, равно как и их строители, имели весьма причудливый облик, включая и форму существования. Скажем, в той же системе NGE02032, находящейся на расстоянии около двух с половиной тысяч световых лет, несколько лет назад обнаружили жизнь, представлявшую собой колоссальную колонию микроорганизмов. Найденные микроорганизмы вирусного типа характеризовались тем, что получали энергию для своего существования, разлагая любые металлические предметы или породы. В экспедиции, открывшей столь необычную форму жизни, исследовательский корабль подвергся немалому риску, соприкоснувшись со странным организмом.

(Об этой экспедиции можно прочитать в рассказе автора «Перекати-поле Галактики»)

               Что касается жизни, хоть чем-то походившей на существующую на Земле, таковую удалось отыскать лишь в двух случаях. Причем в одном случае таковая была представлена колоссальным разнообразием членистоногих, живущих в мелких водоемах, разбросанных по всей поверхности планеты. Ни о каких признаках разума там не приходилось говорить.

                А вот второй случай вызвал на Земле куда больший интерес.
На одной из планет системы Пергамент, расположенной на расстоянии почти десяти тысяч световых лет, обнаружилась самая настоящая цивилизация, хотя и находившаяся на начальном этапе своего развития. Весьма симпатичных обитателей планеты, похожих на больших человекоподобных лягушек, ростом около полутора метров, назвали квагами или, по-другому – квазианцами.

(Об этой экспедиции можно прочитать в рассказе автора «Время сезона дождей»)

                Наблюдать за тем, как живут и делают первые шаги в попытках преобразования своей планеты симпатичные люди-лягушки, было необычайно интересно. Однако и в этом случае Координационный Совет принял решение не вступать в непосредственный контакт, чтобы не нарушать естественный ход развития. Хотя все прекрасно понимали, что квазианцы или по-другому – кваги, видели аппараты землян и проявляли к ним живейший интерес. Но, вопрос этики казался намного важнее, поэтому наблюдение велось исключительно со стороны.

                Разумеется, ни о каких космических сооружениях в описанных случаях говорить не приходилось. Однако на значительно большем расстоянии от Солнечной системы лежали объекты, имевшие, куда лучшие шансы оказаться отнесенными к пресловутой сфере Дайсона.
                Например, таковым являлся объект, обнаруженный на расстоянии около двенадцати тысяч световых лет в направлении созвездия Треугольника. Телескопы обнаружили там странные отклонения от светимости центральной звезды небольшой звездной системы. Создавалось впечатление появления в космосе этакой гигантской заслонки, то закрывавшей, то открывавшей источник света, коим являлась звезда. Поскольку именно этот объект оказался ближайшим, первую экспедицию решили направить именно туда. Но, увы, еще на стадии подготовки полета удалось выяснить, что подобные отклонения светимости определяются чисто естественными причинами. Рядом со звездной системой аппаратура наблюдения зафиксировала относительно небольшую туманность, состоявшую из газов и космической пыли и вращавшуюся вокруг общего центра масс с наблюдаемой звездой. А поскольку сама туманность при вращении постоянно меняла форму, то и периодичность, с которой происходило изменение светимости звезды в некоторых направлениях, тоже оказалась разной.
              Это открытие изрядно опечалило большую часть энтузиастов поисков внеземного разума, лелеявших надежду, что система могла бы подарить немалую надежду.

               Однако подобный объект оказался не единственным, и после того, как с первым кандидатом на звание «сферы Дайсона» ситуация прояснилась, все внимание переключили на другую звездную систему.
                Эта система лежала на более значительном расстоянии от Земли, а точнее – почти в двадцати тысячах световых лет в направлении северного галактического полюса. Система была обнаружена косвенным образом, по незначительным отклонениям в движениях крупных струй галактической пыли и переменному блеску близлежащих звезд. Все эти факторы говорили о том, что в данном месте находится некий крупный объект, который словно колеблется на одном месте, создавая, таким образом, необычные гравитационные флуктуации. Какой-либо звезды первоначальные исследования не обнаружили, но после более детального наблюдения установили, что таковая там имеется, хотя и весьма необычная.

                С подобными объектами земная цивилизация еще ни разу не сталкивалась вплотную, хотя теоретические обоснования существования таких объектов сформировались достаточно давно. Судя по всему, центральная звезда найденной планетной системы являлась ничем иным, как так называемым коричневым карликом или очень похожим на него образованием.   
                Такие карлики представляют собой псевдозвёздные объекты, имеющие массу от десяти до восьмидесяти масс Юпитера. Те из них, что имеют меньший размер, как правило, обладают достаточно низкой температурой и какие-либо термоядерные реакции в них отсутствуют. Более крупные, особенно те, что обладают массой порядка восьмидесяти масс Юпитера, способны к ядерным реакциям в своем ядре и поэтому имеют заметную светимость, которая все же ниже светимости тех же красных карликов.

                При этом коричневые карлики обладают чрезвычайно низкой светимостью в области видимого спектра, а основная его часть обычно смещена в инфракрасную область. Собственно поэтому, разглядеть такую звезду в оптический телескоп чрезвычайно сложно – светимость необычайно мала. Более совершенные системы наблюдения все же смогли дать изображение найденной псевдозвезды, светившейся в этаком бордово-буром диапазоне видимого спектра. При этом отмечалось, что вероятнее всего, ее масса несколько больше восьмидесяти масс Юпитера, что приближало объект к самым малым красным карликам. Большинство ученых полагало, что наблюдается не что иное, как последняя стадия развития какого-то красного карлика, практически исчерпавшего запасы водорода, необходимого для ядерных реакций.

                Но самым удивительным оказалось то, что у необычного звездного объекта обнаружилась целая россыпь планет-спутников. Первоначально их число не удавалось посчитать, и предполагалось, что их от восьми до десяти. Однако после использования результатов наблюдений, произведенных исследовательской станцией, находящейся в системе Эпсилон Эридана, выяснилось, что число планет достигает двенадцати. Именно вращение этих планет вокруг своего неординарного светила создает необычный эффект колеблющегося пространства.

                Сей феномен оказался примечателен еще и тем, что до сих пор не удавалось найти коричневые карлики, обладавшие собственными планетными системами. Считалось, что псевдозвёздные объекты слишком малы, чтобы удержать возле себя достаточное количество материала для зарождения протопланет. Да и количества выделяемой энергии, явно не доставало для того, чтобы разогреть материал, возникающий обычно в виде газопылевого облака, так как это происходило в Солнечной системе. Однако, у найденной звезды, весьма близкой по характеристикам к коричневому карлику, планеты имелись, причем немалое число, что заставило ученых сломать немало копий в спорах, объясняющих природу такого феномена.
                А затем обнаружился и вовсе невероятный факт, подливший масла в огонь. Неожиданно выяснилось, что планеты системы, вероятнее всего вращаются в разные стороны по своим орбитам, что вообще выглядело совершеннейшей аномалией. Разумеется, все эти факты способствовали тому, что неизвестный объект был зачислен в самые подходящие кандидаты на звание пресловутой сферы Дайсона. Пройти мимо столь экзотического района в Галактике казалось просто невозможно. Поэтому, невзирая на колоссальные энергозатраты, неизбежно сопровождавшие запуск корабля на столь большое расстояние, к системе, получившей название Калейдоскоп, решили отправить экспедицию. Названием своим система была обязана именно странному вращению планет, напоминавшему движение цветных стеклышек в трубке старинной детской игрушки.

               В качестве корабля, которому предстояло достичь системы Калейдоскоп, выбрали один из аппаратов новейшей серии, запущенной совсем недавно. Новая серия отличалась от предыдущих образцов тем, что имела больший запас энергии и, соответственно, значительно больший запас хода. Кроме прочего, на данных кораблях установили модернизированную систему коррекции силовых полей, окутывавших аппарат даже во время полета в режиме «канала сверхпространственного переноса». На прежних системах при выходе из «канала» на больших расстояниях порой случались сбои, приводившие к значительной потере энергии корабля.

 (См. рассказ автора «Время сезона дождей»).

              Новейшая система коррекции, не допускала подобных сбоев, что значительно повышало надежность сверхдальних перелетов. Корабль, которому предстояло достигнуть системы Калейдоскоп, носил имя «Крузенштерн», названный так в честь старинного парусного корабля, носившего в свою очередь имя одного из земных мореплавателей прошлого.
              Командиром корабля назначали Андрея Протасова, имевшего колоссальный опыт в экспедициях подобного рода, и летавшего ранее под началом признанного патриарха Службы Дальней разведки Грегори Уинслоу. Однако последний, после шести сверхдальних перелетов, что являлось рекордным случаем для всей Службы, вышел на пенсию, и теперь пришел черед Протасова.
 
                Андрей Протасов участвовал и в той экспедиции, что обнаружила колонию металлоидных вирусов в системе NGE02032, и в полете к системе Пергамента. Собственно, поэтому выбор руководства Службы Дальней разведки пал на опытнейшего космонавта. Правда, в обеих экспедициях он участвовал в качестве первого пилота-навигатора, то есть фактически являлся старшим помощником, функций же командира корабля для сего времени не выполнял. Однако руководство Службы посчитало, что опыта и знаний у Протасова вполне достаточно и никаких колебаний по поводу того, чтобы назначить его главой экспедиции, не возникало.
               Разумеется, подбирая себе команду, Протасов постарался взять максимально возможное число тех, с кем уже имел опыт работы в других экспедициях. К сожалению, в данный полет не удалось пригласить своего постоянного напарника по многим экспедициям, опытнейшего пилота Эрнста Гоффмана, и пришлось искать ему замену. После недолгого размышления и по рекомендации самого Эрнста, Протасов остановил свой выбор на Дмитрии Чистове, однажды проходившем стажировку на «Лаперузе», прежнем корабле Андрея. За плечами Чистова насчитывалось четыре экспедиции, среди которых имелись две сверхдальние, а таковыми считались все полеты на расстояние свыше десяти тысяч световых лет. И поскольку каждая такая экспедиция являлась серьезным испытанием для членов экипажа, подобная характеристика являлась большим плюсом для Дмитрия.

                А вот со старшим инженером подобных проблем не возникло, и на его место Протасов без малейших колебаний пригласил своего старого знакомого Петра Самородова, с коим участвовал в уже упомянутых экспедициях. Самородов был примерно ровесником Протасова и, хорошо зная Андрея, быстро дал согласие на свое участие в полете.
                Что касается второго пилота, с этим пришлось изрядно попотеть, прежде чем удалось найти подходящего кандидата, удовлетворявшего всем требованиям, как самого Протасова, так и первого пилота Чистова. И после весьма продолжительного обсуждения капитан с помощником остановили выбор на кандидатуре Филиппе Сорди. Последний был еще довольно молод, всего за полтора года до этого закончил Академию Космоплавания по классу пилотированию. Однако имел неплохой послужной список, трижды выиграв соревнования Академии по пилотированию малых скутеров, а затем приняв участие в спасательной миссии в системе Денеба. В последней произошла авария на исследовательской станции, экипаж которой пришлось срочно эвакуировать. Сорди находился в числе участников спасательной операции и зарекомендовал себя с самой лучшей стороны. Все характеристики его выглядели исключительно положительными, поэтому Протасов с Чистовым решили, что молодой пилот гармонично впишется в экипаж «Крузенштерна».

               Что касается второго инженера, то и здесь возникла некоторая заминка. С одной стороны, Служба рекомендовала к полету Анабель Григ, уже летавшую с Протасовым и Самородовым. В принципе, и командир, и старший инженер были не против, но в экипаж просился их старый знакомый Вальтер Клаус. Он являлся совсем неплохим вариантом для подобной экспедиции, но, как выяснилось через некоторое время, оказался малознаком с некоторыми новыми системами такого корабля, как «Крузенштерн». И, поскольку иного выхода не оставалось, Анабель Григ вошла в состав нового экипажа. Впрочем, к специальной подготовке девушки никаких вопросов не возникало, да и с той поры, как они побывали вместе в системе NGE02032, она успела набраться опыта еще в двух полетах. Так что нежелание брать её в очередной рейс выглядело скорее проявлением этакого скрытого мужского шовинизма со стороны Протасова и Самородова, хотя во время прошлого совместного полета Анабель проявила себя совсем неплохо.

             Что касается аналитиков, к величайшему сожалению командира в экспедицию не попал постоянный член экипажа «Лаперуза» Ракеш Чандра, оказавшийся занятым в другом полете. И хотя такие новейшие корабли, как «Крузенштерн», могли летать, используя возможности искусственного интеллекта последнего поколения, Протасов посчитал, что наличие аналитика-человека будет в их миссии совсем нелишним. И выбор его, с подачи Дмитрия Чистова пал на хорошего знакомого первого пилота – Алена Бесселя. Последний побывал в двух межзвездных экспедициях, правда незначительной продолжительности и небольшой удаленности от Земли, где зарекомендовал себя с самой лучшей стороны. К тому же он прослушал курс лекций известного специалиста в своей области Чун-Цзы, с которым в свое время летали и Протасов и Самородов, что послужило дополнительной рекомендацией.

              Что касается научной части экспедиции, члены которой не входили в состав экипажа корабля, её представляли пять ученых, с большинством из коих ни Протасов, ни Самородов, ни Чистов до настоящего момента не встречались. Единственным членом научной команды на борту «Крузенштерна», давним знакомцем и командира и старшего инженера, оказался планетолог Пьетро Матинелли, который не мог упустить возможности изучить феномен, наблюдавшийся в системе Калейдоскоп.
               Именно Матинелли рекомендовал в экспедицию нескольких товарищей, имеющий некоторый опыт участия в звездных экспедициях. И первым из таковых оказался Бенджамен Кларенс, известный астрофизик и специалист по космологии. По всем отзывам Кларенс обладал недюжинным умом, блестящей эрудицией и имел опыт трех межзвездных экспедиций. Единственным недостатком называли некоторую рассеянность, являвшуюся фактором, не позволившим ученому получить за немалое число новаторских идей какую-либо престижную премию. Странное поведение планет в системе Калейдоскоп заставило Кларенса выдвинуть сразу несколько весьма фантастичных гипотез, одну невероятнее другой. Разумеется, у ученого даже мысли не возникло отказаться от подобной экспедиции.

              В полете приняли участие еще двое знакомых Пьетро Матинелли, один из которых был математиком и специалистом по теории пространства, а второй планетологом широкого профиля. Первого звали Константином Нефедовым, второго Албертом Вонгом. К сожалению, главным недостатком обоих приглашенных являлся совсем небольшой опыт космических путешествий, да и прикладными смежными дисциплинами ученые владели слабовато. Впрочем, в этом плане и Бенджамен Кларенс не являлся феноменом, и только сам Матинелли, имея немалый опыт дальних экспедиций, владел еще несколькими специальностями.

               Ну, и последним участником экспедиции, а вернее сказать, участницей, стала молодая дама-биолог, специалист по происхождению и развитию различных форм жизни, Наталия Сосновская. Первоначально включение биологов в состав участников сверхдальней экспедиции не планировалось, однако Наталия проявила немалое упорство в том, чтобы доказать Координационному Совету и руководству Службы Дальней разведки необходимость присутствия специалиста гуманитарного профиля. Сказать, что члены экипажа «Крузенштерна» оказались довольными появлением еще одной женщины на борту, вряд ли было возможно, за исключением разве что Анабель Григ, у которой появлялась подруга на время длительной экспедиции. Однако решения руководства Службы Дальней разведки обычно не оспаривались, и после некоторого размышления, Протасов с Матинелли пришли к выводу, что биолог действительно может пригодиться в новой экспедиции.
              Таким образом, состав экипажа и научной группы определился и в назначенное время «Крузенштерн» стартовал.
 
 
Продолжение - http://proza.ru/2022/12/04/1248