Кирьян

По мотивам воспоминаний строителя Колымской ГЭС   


    Служба военизированной охраны склада взрывчатых веществ в начале девяностых управлением строительства была сокращена, вопрос, – куда деть собак, охранявших помещение ВВ, – встал ребром. Животные выросли на территории склада в лесу и, пребывая вдали от посёлка, по существу не видели ни зданий, ни людей, ни машин, – жили, так сказать, вне цивилизации, и оставлять их на волю судьбы было нежелательно.
 
Взвесив все «за» и «против», дежурные решили разобрать псов к себе домой, иначе, оставшись без пищи и людей, собаки могут пополнить стаи диких собак, что чревато нападением на людей, и такие случаи уже были. Предводительницу сторожевой охраны трёхлапую Найду взяла к себе Макаровна, выходившая её после ранения, Рыжика, похожего на медведя, забрала заведующая складом Зоя Васильевна, моей жене Марине отдали Кирьяна.

Это был лохматый нечистокровный ньюфаундленд чёрного цвета, только грудь и живот белые, его уши двумя большими лопухами свисали в разные стороны, перепончатые лапы были похожи на утиные, а лохматый пушистый хвост доставал почти до земли. На ВВ пса принесли взрывники ещё маленьким щенком, и женщины-стрелки оставили малыша у себя. Марина дала ему имя Кирьян, потому что у них он появился в тот день, когда по телевиденью шёл фильм «Вечный зов», одного из главных героев которого, оставшегося после войны без ног, звали Кирьяном.

Моё первое знакомство с подросшим щенком состоялось спустя год, и тогда же я понял, что эта собачка не так проста, как кажется. В тот день я отправился в лес за грибами, но сначала заглянул на ВВ, ко мне Кирьян подошёл, когда жена позвала его. По моей просьбе пёс подал лапу, разрешил почесать за ушком, и, когда женщины пригласили меня в сторожку на чай, тихонько сопроводил до двери, при этом хорошенько тяпнул за ногу и, зажав клыки на лодыжке, дал понять, что дружба дружбой, а охрана на первом месте. Но надежды на то, что мы подружимся, я не терял, что потом и произошло: по прошествии недолгого времени Кирьян привык ко мне так, что с удовольствием сопровождал меня в лес за территорию складов, и с ним невозможно было заблудиться. Я уходил подальше в лес, где во множестве росли ягоды и грибы, потому что знал: стоит отдать приказ – «Кирьян, домой!», – как он тут же разворачивался и вёл меня в сторону ВВ строго по обозначенному маршруту. Оставить такого верного друга в беде мы не могли и в назначенный день поехали с женой на склады, чтобы забрать его домой.

В автобус, который доставлял стрелков с работы-на-работу, Кирьян вошёл не то чтобы охотно, но всё же без видимых трудностей, но когда машина тронулась, начал почему-то нервничать, особенно рвался с поводка на каждой остановке, пытаясь удрать на волю. Я с трудом удерживал пса, а жена, поглаживая его черношерстную спинку, приговаривала:
- Кирьянушка, миленький, потерпи немного, скоро приедем.
Кирьян успокаивался, но только до следующей остановки, потом всё повторялось.

Прибыв на автовокзал, мы еле уговорили его выйти из автобуса, – было видно, что незнакомая обстановка с окружающими зданиями и транспортом сильно напугала пса: он с ужасом смотрел на всё это и жался к нашим ногам. Мы с трудом дошли до подъезда и почти волоком (упирался изо всех сил) затащили его на площадку второго этажа. Дома налили в мисочку воды, рядом поставили другую с кашей, сваренной из отходов красной рыбы. Кирьян водичку попил, но к еде не притронулся, потому что здесь, в квартире, его настигла другая беда: перед ним – чуть в отдалении – кружилось и вращалось непонятное существо. Этим существом была наша кошка Мариша. С недовольным видом она наблюдала за непрошеным гостем, намереваясь в любой момент вцепиться в его шелковистую шёрстку. Её грозное урчание и дугообразная спина с распушенным хвостом не предвещали ничего хорошего, и хотя пёс не выказывал враждебно-ответных намерений, воинственную "даму" пришлось переместить в другую комнату.

К домашней обстановке Кирьян привык быстро: научился стучать лапой в дверь, когда наступала острая необходимость, гулять выходил на поводке, но ещё не все соседи успели познакомиться с ним.
Однажды Рая (с пятого этажа) решила зайти к нам в гости, – двери, когда мы находились дома, на замок не запирались. Она нажала кнопку звонка и, не дожидаясь ответа, вошла в прихожую, – её тут же встретил Кирьян. Он молча закинул на её плечи перепончатые лапки, и его голова с отвислыми ушами оказалась на уровне лица Раисы. Бедная гостья, увидев это лохматое чудище перед собой, едва не упала в обморок, хотя у неё дома было такое же чудище, только пострашнее, – этакий громадный бульдог. Но он всякий раз подавал голос, предупреждая хозяев о той или иной опасности, а наш был молчун. Так что Раю пришлось отпаивать валерьянкой.

После моей очередной вахты на строительстве гидроэлектростанции пришло время убирать урожай на даче, особенно надо было успеть убрать капусту, а она уродилась на славу: крупная, ядрёная, сочная, и на неё обращали внимание все, кто проходил мимо нашего участка. Капусту нужно было убрать, пока цела, и я решил выполнить задачу, не откладывая. Захватив в ближайшие выходные мешки, я с Кирьяном отправился на дачу. По правде сказать, субботний день я хотел посвятить сбору грибов и шишек стланика, а на завтра, переночевав в домике, заняться сбором урожая и в первую очередь капусты. Так я и сделал. В субботу к вечеру мы с Кирьяном вернулись на дачу, поужинали, и я решил взять его в дом, так как ночами было уже прохладно.

Проснувшись рано утром, я вышел на веранду, – в это время уже вовсю светило солнышко. Вышел и обомлел: на поляне, где росла капусточка, по обе стороны от кочанов, гордо возвышавшихся над землёй ещё накануне, повсюду были разбросаны зелёные листья, такие же виднелись и за нашим забором. Кирьян, вышедший вслед за мной, виновато смотрел на меня, будто осознавал произошедшее.
- Что ж ты не подал голос? - сгоряча воскликнул я, наклонившись к нему, но тут же подумал: «Что это я, причём тут Кирьян? Взял его ночевать в дом, да ещё и положил рядом на пол, ведь в этой ситуации он охранял меня, а не капусту. Сам виноват!», – и как бы извиняясь, потрепал друга за лохматое ушко, в ответ он подал мне свою лохматую лапу.

Спустя какое-то время, из Магадана приехала дочь с мужем и детьми, с ними прибыл их верный друг, – это была красивая овчарка, которую все звали Тимычем. Дорога была трудной и неблизкой: семье пришлось преодолеть шестьсот километров пути по заснеженной морозной трассе с крутыми перевалами. Слава богу, по дороге можно было перекусить и обогреться в немногочисленных столовых, в одной из которых, кстати, пекли пышный замечательный хлеб.
К вечеру путешественники были у нас.

Войдя в квартиру, Тимоха моментально учуял манящий запах, доносившийся из миски Кирьяна. Он тут же решил заглянуть в неё, – видимо, сильно проголодался. Замечу, что, наезжая к нам в прежние времена, Тимофей встречал здесь только кошку Маришу, они уже привыкли друг к другу и нормально общались, а тут вдруг появляется новое незнакомое существо – его собрат, – увидеть которого он никак не ожидал. Кирьян тоже не обрадовался Тимохе, более того, повздорил с ним. Они, было, сцепились, но с нашей помощью – ненадолго; после заключительного выяснения отношений между ними воцарился мир, да и Тимыч в конце концов понял, кто здесь главный. Понял и смирился.

Иногда на выходные из Магадана приезжал младший сын Александр. Мы часто уходили с ним на дачу или на сопки за грибами и ягодами, Кирьян сопровождал нас.
Однажды, набрав ведёрко ягод и корзину грибов, мы спустились с сопки и отправились домой, идти нужно было три километра. Шли неторопливо, говорили о студенческой практике сына, ещё о чём-то, – рядом с нами, помахивая длинным хвостом, шествовал Кирьян. Автомобили по выходным дням в этом направлении ходили редко, и это расстояние мы часто преодолевали пешком, но на этот раз на дороге за нами показался УАЗик. Поравнявшись, машина остановилась, в кабине находились Андрей, его жена Вера и их дочка (мы дружили семьями), они возвращалась с дачи.
- Михалыч, Саша, - сказал Андрей, приоткрыв дверцу, - садитесь в машину, я подвезу вас.
Я знал, что Вера с дочкой боялись собак, поэтому Кирьяна взять с собой в машину не представлялось возможным, поэтому сказал:
- Спасибо, Андрюха, – мы не поедем, пешком дойдём, не впервой.
- Да садитесь, - улыбнулся Андрей, догадавшись, что я отказываюсь из-за Кирьяна. - Кирюха всегда ходит с вами и дорогу знает прекрасно, – сам дойдёт, я тихо буду ехать.

Мы сели – машина двинулась вперёд. Сначала и в самом деле ехали не быстро. Кирьян поначалу бежал почти рядом, но потом, Андрей прибавил газу, и пёс, видимо устав, начал отставать. Я смотрел за ним из открытого окна, и в какое-то мгновение заметил, что он уже не просто бежит, а что есть духу мчится за нами, высунув язык.
- Останови машину, Андрюха, мы пойдём пешком, - сказал я.
Андрей остановил машину.
- Ну, и пёс у тебя, Михалыч, – верный до невозможности! - проговорил он, а Вера добавила: - Гнался за вами, не щадя своих собачьих сил, наверное, боялся, что бросите его.
- Да я и сам уже хотел остановиться, - сказал Андрей. - Давай-ка, Михалыч, поместим его сзади в багажник, а урожай прикроем брезентом.
Так и сделали, правда, из-за сильного сопротивления определить Кирьяна в багажник оказалось не так-то просто, он тяжело дышал, хотя и глядел на нас добрыми, несколько встревоженными глазами. Я ласково потрепал его по голове и сказал:
- Кирьянушка, верный и дорогой наш друг, больше мы тебя не оставим!
В ответ он лизнул мою руку.

Прошли годы. Кирьян привык к новой жизни и стал полноправным членом нашей семьи. Ранним утром мог уходить на улицу без сопровождения, в другое время суток на прогулку вместе с ним выходил кто-нибудь из нас. Пребывая в доброте и любви, которыми мы одаривали нашего друга, он в ответ платил тем же, не представлял опасности и для окружающих. После прогулки неизменно возвращался домой, стучал лапой в дверь, но мог открыть и сам, когда она была не заперта. 
Но однажды Кирьян не вернулся.

В то утро я, как всегда, проснулся рано и стал ждать возвращения друга. Но его всё не было.  Перед выходом на работу было ещё достаточно времени, и, одевшись, я вышел на его поиски. Мела лёгкая позёмка, мороз по колымским меркам был не сильный – градусов тридцать.
- Кирьян! - позвал я.
Но он не отозвался.
- Кирьян, Кирьян!..
В ответ тишина.

Я обошёл вокруг дома, прошёл по улице, звал, но всё безуспешно. Нужно было собираться на работу, и я подумал: «Ладно, может, сам прибежит».
Но он не прибежал – ни вечером, ни на следующий день. Я продолжал искать. Как-то, проходя мимо площадки для сбора мусора, встретил сборщика и рассказал ему о своей беде.
- Михалыч, - сказал он, - я знаю, где твой Кирьян.
Я чуть не подпрыгнул от радости.
- Он жив? Говори скорей, где он?
- Михалыч… - замялся Константин, - я должен сказать тебе правду, а то, вижу, ты ходишь и ходишь…
- Ну, говори же, что с ним?!
- Убили его. Местные бомжи убили. Он ведь был справный, упитанный, а они, видно – с голодухи…

Это известие сшибло меня. Пришедши  в себя, я спросил:
- Откуда ты знаешь, Костя?
- Дня три назад здесь, на площадке, лежала шкурка твоего пса, её невозможно было спутать с другой.
- Что же ты раньше не сказал?
- Не хотел тебя расстраивать…

Так мы потеряли верного и преданного друга. На память о нём остались лишь яркие события, связанные с ним, да несколько фотографий, где он изображён весёлым и беззаботным псом с длинными отвислыми ушами.


2021-2022 гг.

Фото из открытых источников, - спасибо автору.