Мужчины

Марина летела в Прагу из Астрахани через Москву и Стамбул. Я встретил её в Шереметьево около шести вечера. Передал ей папку с документами, которые от меня ждали в Праге, и предложил подвезти до гостиницы. Ведь её рейс в Турцию будет только утром.
– Да я на авиаэкспрессе, – начала протестовать она.
– Полтора часа этот экспресс до твоей гостиницы будет ехать, – ответил я. – У нас столько же дорога займёт. Зато не в общественном транспорте. Мимо Кремля проедем.
Она согласилась.
Я закинул её чемодан в багажник. Мы сели в автомобиль, выехали с переполненной парковки и через десять минут уже мчались к Москве.
Поговорили о китайском автопроме, о погоде, о детях. Разговор перешёл на актуальную сегодня тему – о войне на Украине и мобилизации.
– У меня жена испугалась, – начал рассказывать я, – стала переживать, что меня в армию заберут.
– А ты что? – поинтересовалась Марина.
– А я сказал, что мне пятьдесят пять, – продолжил я. – В этом возрасте только генералов призывают. А я младший сержант запаса. Да ещё вдобавок Советского Союза. И воинская специальность у меня «механик-водитель» машинки, которая ракеты средней дальности возит, ракеты с ядерной начинкой. Так что не нужен я в армии.
– А если всё-таки призовут? – уточнила попутчица.
– Хех, – усмехнулся я, – жена то же самое сказала. Вы, женщины, предсказуемы.
– Вы, мужчины, тоже предсказуемы, – парировала она. – Так что же ты ей ответил?
– Я ответил, что если мне повестка придёт, значит, совсем дело плохо, – сообщил я. – Тогда рассуждать, идти или не идти на войну, просто времени нет. Соберусь и поеду. И другого пути не вижу.
Мы встали. Это была обычная московская пробка. Минут на пять или на полчаса.
– Я сына в детский сад вожу, – продолжил я, – как раз мимо военкомата, что на углу Молодогвардейской и Партизанской. Там каждое утро мобилизованные собирались. Обычные мужики лет тридцати или сорока, по-разному одетые. Из машины их особо не разглядишь. Но спокойные. Без всяких причитаний прощались с родными. Садились в автобусы и уезжали воевать.
Пробка внезапно рассосалась, и мы поехали.
– Скоро уже прибудем, – сказал я.
– А у нас в Астрахани… – начала Марина. – Через несколько дней после объявления мобилизации я утром в окно выглянула и обомлела: по улице шли молодые люди, все в камуфляже почему-то.
– В камуфляже? – удивился я.
– Да, почти все в нём. Молодые, лет по двадцать, – кивнула женщина. – Как потом выяснилось, в соседнем дворе у них пункт сбора был. Их там в машины рассаживали и в Казахстан везли. По пятнадцать тысяч с носа. С машины шестьдесят тысяч за рейс народ зарабатывал. А там всего пятьдесят или шестьдесят километров.
– Это которые от службы бежали? – догадался я.
– Ага, эти. Идут и идут по улице, – подтвердила Марина. – А я женщина. И мне стало страшно. Мне показалось, что все мужчины уйдут, и меня некому будет защитить. И меня убьют.
– А почему в камуфляже-то? – допытывался я.
– Не знаю, – ответила попутчица. – Почему-то большинство в защитной форме было. Некоторые с рюкзаками, некоторые с чемоданами. Мне реально стало страшно. Никогда так страшно не было.
– И чем всё закончилось? – спросил я. – Ты целый день так у окна и простояла?
– Не целый, – устало улыбнулась Марина, – полчаса всего. Потом муж с рыбалки приехал, и я успокоилась. Мне стало всё равно, кто там куда идёт. Бог им судья. Мужчин в России и без них хватает.
Мы выехали на набережную. Впереди показался силуэт Храма Христа Спасителя.
– Бог им судья, – повторил я вслед за Мариной, – Бог им судья.