Клаустрофобия

   Клаустрофобия.

На 4 курсе Ленинградского высшего Военно– Морского инженерного училища, мы курсанты, проходили практическую тренировку по выходу из «аварийной подводной лодки через торпедный аппарат». Для этих целей, при кафедре военно– морской подготовки, в лаборатории был тренажёр, на все 100%, имитирующий выход из ПЛ, находящейся на глубине, «залёгшей» на грунт. Выглядел этот комплекс просто: в помещении первого этажа расположен сам объект,– торпедный аппарат 533 мм, своей носовой частью встроенный в бассейн высотой около 18 метров.

 Сама тренировка, т.е занятия 2;45 минут, проходила следующим образом. Учебный класс разделили по 3 человека, по количеству, которое вмещает ТА. Руководитель, ст. офицер с кафедры, объяснил всем тройкам порядок, по которому надлежит всем участникам одеть гидрокомбинезоны, включить в работу и проверить дыхательный аппарат  водолаза глубоководника, проверить работу аппарата связи.  Тройка  занимает свои места, как распределил руководитель,– кто первым, кто вторым и кто третьим. В бассейне, на выходе из ТА,– канат с узелками, так называемый буйреп, прикреплённый к бую, который плавает на поверхности бассейна. И, конечно же, всё это предусмотрено для реальных условий драматического «форсмажора»,– только поэтому, во всём этом присутствовал здравый смысл.  Но, что касается нас, то и мы должны были воспроизвести выход, в соответствии с реалиями возможных угроз и вызовов. Так, например, быстрое всплытие с глубины(условно установили в 60 метров),– означало смерть подводника, т.к объём воздуха на глубине и соответственно под давлением, в разы меньше (в пропорциональной зависимости от водяного столба), чем на поверхности.  Этим избытком воздуха рвутся лёгкие, и конечно же большое и важное для жизни и здоровья значение, имеют не только своевременные остановки на маркерованном талрепе, но и регулировка во вдыхаемой газовоздушной смеси парциальных давлений газов. И хотя, я только в общих чертах, обрисовал ситуацию, – мне кажется, что этого вполне достаточно.

 Когда меня определили в тройке, между Дарюсом Пятрилой (первый номер) и Рахмоном Бабомуратовым, я по неизвестной мне причине ощутил в себе, поднимающуюся волну страха. Голову стали наполнять мысли,– одна хуже другой.  Т.е, я надеялся быть первым и ближе к выходу, а в нашем случае,– крупный и высокий Дарюс, по моим предположениям, застрянет так, что попробуй его вытолкнуть из «бочки смерти». Последнего, как я считал, могли вытащить за ноги открыв задний люк.

 Итак, расчёт места в тройке, застал меня в расплох, как карающая рука в отношении невиновного легионера,– «децимация». Никакие шуточные мысли не подкрепляли душу: почему Клаус  трофобия?, а не наша какая– нибудь тётя Мотя(мотяфобия, мотяпосмешище).

 Наша очередь,– с трудом Дарюс пролазит в начало аппарата, следом я,– как на плаху, после Рахмона– задний люк задраили заботливые руки.  Руководитель кап 2ранга, запросил каждого из нас о самочувствии по связи.  Затем ТА стал заполняться водой.  В этот момент я услышал душераздирающий крик Бабо: природа, помоги!!! Оказалось, что и с этим испытанием я справился, сжав зубы,- мысль: «это пани Моника,– вернее мони ПАНИКА!!!,- не будет хватать меня за ноги,– не получит по куполу». Впереди зашевелились ноги Пятрилы, он медленно выкарабкивался на выход, все негативные мысли меня тут же оставили, надежда уже руководила мной,– весь этап до всплытия не был болезненным для меня.  На поверхности бассейна, я чувствовал себя, как заново родившийся в этот мир.