Видения Введенского холма I

Поговаривают, будто в сумерки, и особенно по ночам, здесь можно услышать звон кандалов... шаги призрака неприкаянного Патрика Гордона, бродящего по тропинкам кладбища в поисках собственной могилы... и даже слабые звуки флейты.

В инфернальном коктейле сумерек
золотился ломтик луны.
Руки умерли.
Губы умерли.
Тени -  жизни полны...

Кладбищенский дворник-гравёр Тахир (который, кстати, летом не боялся ночевать в часовне  из розового туфа, самолично выстроенной для себя и своих потомков доктором Овером, сердцеедом и провидцем)   рассказывал:  мол, есть на Немецком кладбище свой Бермудский треугольник. Как только  происходит захоронение на его территории, из конторы кладбища непременно кто-то вылетает. Например, в 2007 году был назначен новый заведующий. И стал он продавать серверные захоронения. Сначала по 800 тысяч, потом по миллиону, потом по полтора... Да ещё, гад, отстреливал добродушных кладбищенских собак, которые ничего плохого никому не сделали.

«Гравировал я однажды надпись на одном из надгробий в Бермудском треугольнике...темнело уже... смотрю – летит! Собственной персоной! Просвистел над погостом и скрылся в неизвестном направлении.  А вскоре мы узнали, что застрелился он.  Аккурат из того самого ружья, из которого собак отстреливал...»

 Но то было прежде. Никто больше над могилами не летает.
 
С наступлением темноты ворота – и северные, и южные - наглухо  запираются, и даже готы, для которых древний иноверческий погост еще недавно был культовым местом, вряд ли рискнут сюда пробраться.

А ещё ходят слухи, что  двери одной из многочисленных часовен, которыми «застроено»  Немецкое кладбище, - так что обладая толикой фантазии, его вполне можно принять за мрачноватый сказочный городок, -  двери одной из часовен есть не что иное, как  портал в параллельный мир. И можно запросто туда проникнуть, спустившись в подземелье .

Вот только никто не знает,  в какую из часовен   входить. Никто.

Кроме меня.


***
Прелестная женщина стояла спиной к полуоткрытой (полузакрытой?) двери в задумчивой нерешительности :  уйти ...  вернуться?..
 
Едва уловимым жестом изваяние пригласило меня войти.

И тут же сквозняк из глубины часовни распахнул дверь, обнаружив тёмную полуразрушенную лестницу, уходящую вниз и теряющуюся во мраке.  Любопытство оказалось сильнее страха, и мои ноги сами стали осторожно нащупывать ступеньку за ступенькой.  Дневного света снаружи едва хватало, чтобы различить низкий мраморный свод и оплетённые паутиной  стены. Полоска света становилась всё уже... уже... и наконец исчезла совсем.  Вовсе не показалось странным мне, что глаза мои так быстро привыкли к темноте. Ни сырости, ни холода подземелья, ни цепенящего ужаса, которого ,  верно, следовало бы ожидать, – ничего этого не было.

Шаги мои становились всё увереннее. Трудно сказать, сколько времени продолжалось это нисхождение... Но вот свод начал подниматься, расширяться, светлеть... Постепенно подземелье наполнилось   солнечным светом. По-весеннему пахнуло тополиными почками и конским навозом. (Следует заметить между прочим, что за порогом-то часовни оставался промозглый ноябрь. Со слякотью, с тяжелым   варикозным    небом,    изборождённым набухшими  венами оголённых ветвей ) .

Лёгкие пролётки сновали мимо меня. Над их откинутыми верхами красовались модные шляпки с высокими тульями, широкополые шляпы, напоминающие небольшие клумбы... Кое-где рядом со шляпкой или шляпой можно было разглядеть котелок.  Или  цилиндр.

И опять ничто не показалось мне удивительным. Так   бывает   порой   в  глубоких  снах, когда самое невероятное воспринимается как должное.

В просвете между разъезжающимися экипажами на той стороне улицы открылась вереница витрин со всякой  старинной всячиной.

Ну да, ну да... конечно же: «Кузнецкий мост, и вечные французы... губители карманов и сердец...»


***
« Gants et accessoires –  перчатки и аксессуары - Sophie Plaut» - к застеклённой двери с сияющей медной ручкой  подкатило роскошное ландо. Из дверей модного магазина выпорхнул приказчик и, откинув ступеньку экипажа, подал руку изящной даме бальзаковского возраста.

Я видела её прежде... где же?..


***
А вот дальше...  дальше всё стало раскручиваться, как в немом кинематографе.
Я внутри магазина. Я вижу всё. А вот меня, судя по всему, не видит никто...
 
Невидима? Ну и что же в этом такого?

Здесь тесновато, но довольно уютно. На прилавках и на резных столиках, за матовыми стёклами шкафчиков, на бессчётных полках и полочках  –  перчатки :  оленьей кожи, ажурные, вязаные, театральные, для верховой езды, для визитов, для скачек, для дачных пикников; на пуговках, на кнопочках, с вышивкой, с бисером, с янтарными бусинками, лайковые, замшевые, до запястья, до локоточка... а ещё – коробочки, футлярчики с шёлковой или бархатной подкладкой... костяные щипчики для натягивания... и повсюду прозрачные руки-манекены...  Красиво. Но жутковато.

Моя «знакомая» дама  деловито раздаёт указания служащим перчаточного магазина. Голоса её я не слышу, но в голове  чётко озвучиваются короткие реплики, произносимые с прелестным французским акцентом, слегка грассирующим «р», мягкими «л», «ш» и «ж», со смещёнными ударениями.  Она сообщает, что завтра должна прибыть новая партия перчаток от LAFERIER, и объясняет, как наиболее выигрышно разложить образцы.  Однако выражение лица у хозяйки модного салона  отрешённое: совершенно очевидно, что мысли её в другом месте.

Тут одна из служащих,   миловидная  девушка, подходит к мадам, шепчет что-то на ухо  и незаметно вкладывает ей в перчатку крохотную записку. Мадам явно смущена, но виду не подаёт. Лишь через некоторое время бросает короткий взгляд на улицу сквозь витрину.

Я невольно проследила за её взглядом и заметила на тротуаре  несуразного коротышку в коротких брючках. Переглянувшись с моей «знакомой» дамой, он отпрянул от витрины  и поспешил скрыться. Я даже не успела разглядеть его .  Только взгляд... долгий глубокий взгляд тёмных глаз... красноречивый такой взгляд...

продолжение следует...http://proza.ru/2022/12/14/1125