Блок. Мой бедный, мой далекий друг... Прочтение

«Мой  бедный,  мой  далекий  друг!..»





 
                Мой бедный, мой далекий друг!
                Пойми хоть в час тоски бессонной,
                Таинственно и неуклонно
                Снедающий меня недуг…
                Зачем в моей стесненной гру;ди
                Так много боли и тоски?
                И так ненужны маяки,
                И так давно постыли люди,
                Уныло ждущие Христа…
                Лишь дьявола они находят…
                Их лишь к отчаянью приводят
                Извечно лгущие уста…
                Все, кто намеренно щадит,
                Кто без желанья ранит больно…
                Иль – порываний нам довольно,
                И лишь недуг – надежный щит?
                29 декабря 1912






– «Мой бедный, мой далекий друг!» – обращение к далеким читателям, последователям, к тем, кто душой с ним. Ср. обращение его учителя Владимира Соловьева два десятилетия назад к таким, как юный Блок, то есть почти к нему самому:

          «Милый друг, иль ты не видишь,
          Что все видимое нами —
          Только отблеск, только тени
          От незримого очами?

          Милый друг, иль ты не слышишь,
          Что житейский шум трескучий —
          Только отклик искаженный
          Торжествующих созвучий?

          Милый друг, иль ты не чуешь,
          Что одно на целом свете —
          Только то, что сердце сердцу
          Говорит в немом привете?
                1892 г.»

     – «Пойми хоть в час тоски бессонной…»  – хоть в час – своей! – тоски… То есть хоть тогда, когда тебе смертельно плохо, пойми как плохо сейчас мне.

     – «И так ненужны маяки…» – маяки, Из поэмы "Ее прибытие":

          «…О, светоносные стебли морей, маяки!
             Ваш прожектор – цветок!
          Ваша почва – созданье волненья,
             Песчаные косы!

          Ваши стебли, о, цвет океана, крепки,
          И силен электрический ток!
             И лучи обещают спасенье
          Там, где гибнут матросы!...
          
          …Туда, где моря запевают о чуде,
          Туда направляется свет маяка!

          Он рыщет, он ищет веселых открытий
          И зорким лучом стережет буруны,
          И с часу на час ожидает прибытий
          Больших кораблей из далекой страны…
                16 декабря 1904»
     Через восемь лет никакие маяки не нужны ведь «никто не придет назад», да и зачем они, если   Прекрасная дама  – «Она не ездит на пароходе»…

     – «И так давно постыли люди,// Уныло ждущие Христа…»

Из Примечаний к данному стихотворению в  «Полном собрании сочинений и писем в двадцати томах»  А.А. Блока:
     «
     Использование евангельского образа Христа как философско-поэтического символа встречается и в других стихах этого времени. Считая, что Евангелие как образно-идейный источник было, безусловно, если не открыто, то воскрешено Блоком в мире Мережковских", З.Г. Минц отмечала: «Тем более символическим оказывается то, что, отходя от Мережковских, Блок в 1910-х гг. противопоставлял себя "постывшим" ему "людям, уныло ждущим Христа"» (БС-4. С.  53).
     »

     Блок противопоставлял себя не этим “людям”, а Христу. В период «тома I» он считал себя кем-то вроде Моисея, которому (и Блоку, и Моисею ) было откровение – Неопалимая купина – явный призыв к действию. Моисею – идти к фараону и требовать «отпустить его людей», у Блока – пробудить , ввести в нашу действительность Лучезарную, и повести их за собою:

          «Я шел — и вслед за мною шли
          Какие-то неистовые люди.
          Их волосы вставали под луной,
          И в ужасе, с растерзанной душой
          Зубами скрежетали, били в груди,
          И разносился скрежет их вдали.

          …Передо мною шел огнистый столп.
          И я считал шаги несметных толп.
          И скрежет их, и шорох их ленивый
          Я созерцал, безбрежный и счастливый.
                1 января 1902»

     Но он не справился со своею миссией и эти «люди» по-прежнему, как до него, ждут не его,  не Лучезарную, а Христа.
     А Мережковские тоже строили свою церковь, только они – в отличие от Блока – не пытались сделать её всемирной. У них не было своего огня купины, и они не пытались ввести в свою церковь посторонних – «трудящиеся массы», «людей».

     – «Их лишь к отчаянью приводят //Извечно лгущие уста… //Все, кто намеренно щадит, //Кто без желанья ранит больно…» – многоточие после “уста” – очевидно, должно означать паузу размышления, и тем не менее, здесь по сути перечисление: «к отчаянью приводят…» и «лгущие уста», и «все, кто намеренно щадит…»

     – «Иль – порываний нам довольно» – то есть, не достаточно ли одних пассивных желаний, намерений, побуждений – без всяких, направленных на результат, действий?

     – «И лишь недуг – надежный щит» – щит от отчаяния. Отчаяния, вызванного своим бездействием: отстаньте от меня, я болен –  какое сейчас служение?..
     Беда тут только в том, что в те годы Блок практически не болел.  Только по-страшному пил.