Прогулки по Москве. Арбат

          Я живу на Арбате. Каждое утро меня будит колокольный звон церкви Спаса на Песках, что напротив дома. А за углом течет река-улица, имя которой Арбат. Моя улица… мой дом…
        Между Пречистенкой и Большой Никитской улицами раскинулся, в лабиринте переулочков, маленьких площадей, край истинно Московский с волнующим духом, присущим именно нашему городу, претерпевшему столько бед и экспериментов. Край этот Арбат…Река-улица.
        Милые, незримые тени  реют вокруг, звучат их голоса и касаются слуха неслышные для  чужих, равнодушных ушей, звуки: колокольный звон, дробный перестук копыт  проезжающих экипажей…Да мало ли каких звуков не услышишь сердцем  и душой, замирающих от любви к Москве.
       Есть дома, где живут. А есть дома, которые живут сами- стенами, ступенями, закоулками, тенями, звуками…
     Дом. О чем  ты помнишь? Что знаешь. О чем расскажешь, а что утаишь? Дом – книга, уже не нуждающаяся ни в авторе, ни в читателе. Источник жизни, хранилище жизни.
    Мне нравится это сравнение : река-улица… А кто мы? Песчинки, кружащиеся в водовороте времени и смываемые волной времени. Сколько жизней, судеб,  сколько сбывшихся и несбывшихся надежд на счастье… За каждым окном, в каждом доме.
     Ты понял жизни цель,
      Счастливый человек.
     Для жизни ты живешь.
    Свой долгий ясный век
    Ты смолоду умно разнообразил,    
     Искал возможного, умеренно проказил,
    Чредою шли к тебе забавы и чины.
    Казалось бы, простой рецепт. Но Александр Сергеевич Пушкин им, увы, не воспользовался. Жизнь его круто повернула в другое русло.     «Участь моя решена. Я женюсь. Та, которую я любил целых два года, которую прежде всего отыскивали глаза мои, встреча с которой казалась мне блаженством, Боже мой, она почти моя!»
    Счастие поэта имела честь сделать Наталия Николаевна Гончарова.
             В маклерской книге к записи о найме квартиры в доме № 53 по Арбату летящим почерком Пушкина было написано: «К сей записке 10-класса Александр Сергеев сын Пушкин руку приложил».
Из своей арбатской квартиры поэт писал другу П. Плетневу: «Я женат – и счастлив; одно желание мое, чтобы ничего в моей жизни не изменилось – лучшего не дождусь. Это состояние для меня так ново, что, кажется, я переродился».
     Мы знаем, как хлопотал Пушкин, улаживая свои денежные дела перед свадьбой и далее, на протяжении всей своей жизни. Как бы то ни было, он сделал невесте приданое, снял на Арбате второй ярус большого жилого дома, устроил щегольскую гостиную с обоями под лиловый бархат с рельефными набивными цветочками. По всему было видно, что он старался дать достойную оправу исключительной красоте своей молодой жены.
И действительно, по отзывам современников,  Наталия Николаевна  была «прекрасной хозяйкой у себя дома, а по улицам разъезжала в богатейшей новенькой карете четверней, одетая в голубую бархатную шубу…»
В этом доме 28 февраля 1831 года для своих знакомых молодожены устроили свой первый вечер, о котором московский почт-директор А.Я. Булгаков отзывался, что «молодожены, как два голубка». Супруги Пушкины прожили в этом доме на Арбате до 15 мая 1831 года и уехали в Петербург.
Брачная карета с заездом на Арбат гнала прямо на Черную речку.
        Арбат! Река-улица… Арбатские судьбы,  кружившиеся в потоке времени…
       Сколько их: Пушкин, Андрей Белый, Бунин, который не был москвичом, но очень скоро почувствовал особую прелесть нашего города; писатель  Борис Зайцев, в  революционное время изгнанный из России и никогда больше не вернувшийся в свой дом.  Борис Зайцев жил в доме  с фонарями, по Арбату №38.    В этом доме у него часто собирались друзья:  Леонид Андреев, забегал  живший по соседству  Андрей Белый, заходил приезжавший в Москву Александр Блок.
                Пейте чай, мой друг старинный,
                Забывая бег минут.
                Желтой свечкой стеаринной
                Я украшу ваш уют,
                Самовар, как бас из хора,
                Напевает в вашу честь,
                Даже  чашка из фарфора
                У меня, представьте, есть
                В жизни выбора не много,
                Кому в день, а кому в ночь.
                Две дороги от порога:
                Одна в дом, другая прочь…
        Кто из них был более счастлив? С кем милостиво обошлась судьба? Кому достался лучший удел?
      Блок , приезжая в Москву, останавливался в доходном доме, построенном между двумя революциями.  В этом доме  позже жили герои повести  Анатолия Рыбакова «Дети Арбата». Но это было  потом…
       Иван Бунин,  во время своих посещений Москвы селился в гостинице «Столица» на Арбате. Он также был покорен Москвой. В Париже ,в 1920 году, работая над рассказом «Далекое», он писал : «Звенели, грохотали конки по Арбату…»
       Жестоко и несправедливо распорядилась судьба  жизнями своих лучших сынов. Александр Куприн в Париже тосковал по Родине, говоря, что эта молчаливая, тупая скорбь в том, что уже не плачешь по ночам и не видишь во сне ни Арбата, ни Поварской, ни Москвы, ни России.
         Куприн вернулся в Россию уже больным, полубезумным стариком… Вернулся, чтобы  умереть…
                Москва! Какой огромный, странноприимный дом.
                Всяк на Руси бездомный, мы все к тебе придем…
       Это строки Марины Цветаевой, чей дом, единственный, чудом устоявший в бурях перемен, тоже здесь, неподалеку от Арбата, в Борисоглебском переулке. Дом, в котором она прожила много лет,  и была  в нем счастлива, «Чердачный мой дворец», -как называла дом Цветаева,-  среди московских ее адресов самый главный.       Напротив дома до сих пор стоят два старых тополя, которые Марина Ивановна могла видеть из окон своего дома.
                Два дерева хотят друг к другу.
                Два дерева, напротив дом мой.
                Деревья старые, дом старый…
    Дом пережил  Марину Ивановну Цветаеву… Больше ей не суждено было перешагнуть свой порог…
       Есть такое емкое слово Арбатство…похожее на слово братство. « Отечество, религия и радость, и беда»,- как сказал Булат Окуджава.
   В квартале от дома Марины Ивановны Цветаевой  -  школа :  на углу здания  скульптурная композиция- « юные мальчики в военной  форме»  буквально из-за парты ушедшие на фронт, и мемориальная доска с их фамилиями. Композиция была открыта 22 июня 1971 года.
                Это о них стихи Булата Окуджавы:
                Война, что ты сделала подлая,
                Стали тихими наши дворы.
                Наши мальчики головы подняли,
                Повзрослели они до поры.
                На пороге  едва помаячили,
                И ушли, за солдатом солдат.
                До свидания мальчики, мальчики!
                Постарайтесь вернуться назад…               
   Ни один русский город не связан с  искусством, литературой, музыкой, живописью так тесно, как Москва. Дома, улицы, бульвары и площади воспринимаются как живые страницы романов, мемуаров, дневниковых записей.
   В 1909 году в конце бульвара, у Арбатской площади, был поставлен
памятник Н. В. Гоголю работы скульптора Н. А. Андреева и прекрасно
оформлена площадка вокруг памятника. 2 марта 1952 года был
поставлен новый памятник работы скульптора Н. В. Томского.
Памятник на бульваре разместили потому, что Гоголь любил его и
часто на нем гулял, поскольку жил поблизости, на Никитском бульваре
в доме № 7. В этом доме он и умер.
      Арбат недаром считается театральной улицей. В самом его начале, на Арбатской площади  в 1808 году  по проекту Карло Росси, автора знаменитой улицы Росси, Театральной, в Петербурге, построили драматический театр .Новый Императорский театр у Арбатских ворот.  Театр  этот был очень популярен у москвичей.   В нем работали две труппы: русская и французская, и в канун войны 1812 года публика с замиранием сердца следила за соревнованием двух актрис в классическом репертуаре:  пьесах  Софокла, Расина, Корнеля, Аристофана: русской  Екатерины Семеновой и французской мадемуазель Жорж.
 "Говоря об русской трагедии, говоришь о Семеновой-и, может быть, только  об ней"-писал А.С. Пушкин.
               Там Озеров невольны дани
               Народных слез, рукоплесканий
               С младой Семеновой делил.("Евгений Онегин")
    Если русская артистка вкладывала в создаваемые образы "внутренний огонь и чувства",то мадемуазель Жорж блистала главным образом внешней техникой актерской игры. 
   Актриса Жорж  перед самой войной гастролировала в Москве  и была  в большой моде. Светское общество наперебой старалось залучить   ее в свои салоны и  гостиные,  и заслушивались   манерной декламацией актрисы. Один из таких приемов описывал Лев Толстой в романе «Война и мир»,  но несколько нелицеприятно:" M-LLe Georges, с оголенными, с ямочками, толстыми руками, в красной шали, надетой на одно плечо, вышла в оставленное для нее пустое пространство между кресел и остановилась в ненатуральной позе. Послышался восторженный шепот.
   M-LLe Georges строго и мрачно оглянула публику  и начала говорить по французски какие-то стихи, где речь шла о ее преступной любви к своему сыну.Она местами возвышала голос, местами шептала, торжественно поднимая голову, местами останавливалась и  хрипела, выкатывая глаза.
-Восхитительно, божественно, чудесно- послышалось со всех сторон".
   Мадемуазель была уже не первой свежести, и   ходили слухи о  романах ее  с самим Наполеоном Бонапартом и даже императором Александром I.   
    Русская трагическая актриса Екатерина Семенова пользовалась  любовью зрителей двух столиц и не надо долго гадать, кем  победа в соревновании  была одержана. Конечно же, Катенькой Семеновой.
   Во время нашествия французов, театр сгорел дотла. Но   недаром в нескольких кварталах поодаль стоит замечательный театр им. Вахтангова.  Как знаковая эстафета, как  символ неумирающего  искусства. 
   Театр Вахтангова возник из третьей студии Московского Художественного театра.   После ошеломляющей премьеры спектакля «Принцесса Турандот»  по сказкам Карло Гоцци, в Москве появился театр со своим совершенно необычным лицом и стилем, озорной, эксцентричный,  эпатажный  театр.
     Современный вид  театр обрел после войны, так как  в самом ее начале здание  было основательно разрушено прямым попаданием. 
    Говорят, что по ночам, когда сцена  призрачно освещена  дежурным светом,  в зале  слышны голоса царивших когда-то на ней актеров.  Цецилии Мансуровой, Рубена Симонова, Николая Гриценко, Юрия Яковлева…кто знает- тот слышал…   
    Но Арбат- это не только театр Вахтангова. На нем располагалась   в одно время киностудия Ханжонкова и театр Масок Николая Форрегера. Дом № 7.
    Арбат – волшебная улица. Это над ней  пролетала  Булгаковская Маргарита, только на Арбате и мог  жить  Мастер.
     Недалеко от театра Вахтангова расположено здание, в двери которого входили робкие юноши и девушки и через несколько лет  на театральном небосклоне загорались  новые звезды русского театра.  Это Театральное училище им. Б. Щукина.
     Арбатское братство… «Арбатство, растворенное в крови неистребимо как сама природа». Вот  строки Булата Окуджавы. Так было всегда и так будет всегда и через год, и через несколько лет… Потому, что вечна жизнь.
    Город, как и человека можно потерять даже не расставаясь с ним.
 «Я живу на Арбате – это мой дом, моя улица…»
    Не дай нам Бог  ощутить боль расставания с Москвой, перестать улавливать связь между прощлым и настоящим, искать и не находить знакомые черты.