10. Утехи императора

<Начало повести "Илья Муромец и Соловей-разбойник"> http://proza.ru/2022/12/16/1692

Улицы были пустынны. Темнота за каждым выступом крепостной стены и домов без окон скрывала страхи ночного города. По каменной мостовой быстро шла девушка. Она не оборачивалась и не задерживалась в пути. Короткий плащ с капюшоном скрывал её красивое лицо. Она не видела ничего по сторонам. Она почти бежала, боясь испугаться.

В одну секунду появившийся за спиной всадник схватил девушку сильной рукой, затащил наверх и молнией полетел дальше. Сердце девушки от испуга забарабанило по спине коня, и казалось, собьёт ровный галоп скакуна. Через минуту, длившуюся для девушки полжизни, всадник остановился у ворот дорогого коттеджа. Он слез с коня, взял девушку за талию и приблизил к себе.
- Алёшка?! Какой же ты гадёныш!
- Никакой не Алёшка! Я римский император Алексий Первый!
Всадник с абсолютно непробиваемым лицом выкинул правую руку вверх и задрал нос, изображая древнеримскую статую эпохи империи.
Девушка заулыбалась и бросилась на шею императора. Богатырь улыбнулся в ответ, подхватил девушку на руки и отнёс её в дом.

Алёша Попович очень любил театральные постановки. В детстве в их родовом доме часто бывала художественная элита России. Именитые актёры, режиссёры, певцы, стендаперы регулярно разыгрывали сценки. И часто привлекали Алёшку, привив ему театральную вакцину на всю жизнь.

Пока император мылся и умасливал себя в терме, девушка разделась и в позе Данаи легла на роскошную кровать. Кровать стояла посреди большой залы, отделанной белым каррарским мрамором. Само ложе на резных ножках с золотыми набалдашниками в виде фаллосов было завешано полупрозрачными шелковыми тканями тёплых оттенков. От персикового до бардового. По углам в изголовье красовались два милых амурчика с луками. Дабы не замёрзнуть девушка прикрыла ноги одеялом. Она лежала в куче подушек, расшитых золотыми и серебряными нитями. Над будуаром на облаках парили ангелочки, которыми был искусно расписан небесного цвета потолок. Зеркала от пола до потолка, перемежающиеся колоннами, составляли две стены из четырёх. Зала вследствие отражений казалась бесконечно большой, а обнажённая девушка демонстрировала себя зрителю во всех ракурсах. Третья стена представляла собой фреску с изображением бога Приапа на фоне долины с виноградниками и пасущимися овцами. Огромное достоинство Приапа держало блюдо с виноградом и персиками. Над фреской позолотой красовалась надпись: "Gloria Priapi! Ut fortunam et prosperitatem cum nobis!", что в дословном переводе с латыни означало: "Слава Приапу! Удачи и процветания нам!".

Император, одетый в лавровый венок из черемуховых веток, величественно подошёл к подиуму, в центре которого на кровати возлежала обнажённая Даная.
Девушка подняла руку.
- Стой там, мой друг. Тебе готова прочитать стихи я. Послушай их и перебить не смей меня пока сама я не подам тебе сигнал.
Император, не отрывая взгляда от груди Данаи, молча склонил голову.

Девушка томно продекламировала:
"Лишь тот, кому открыть я наготу готова,
Увидит и луну, и солнце без покрова.
Ученый милый мой, могу я страсть внушить,
Чтобы тебя в моих объятиях душить;
И ты благословишь свою земную долю,
Когда я грудь мою тебе кусать позволю;
За несколько таких неистовых минут
Блаженству ангелы погибель предпочтут".

Даная остановилась, упирая взгляд во влажные глаза императора. Она слегка махнула рукой, давая слово мужчине.

Он ещё раз поклонился головой и степенно отвечал:

"И разделась моя госпожа догола;
Всё сняла, не сняла лишь своих украшений,
Одалиской на вид мавританской была,
И не мог избежать я таких искушений.
Уступая любви, прилегла на диван,
Улыбается мне с высоты безмятежно;
Устремляюсь я к ней, как седой океан
Обнимает скалу исступленно и нежно.
Этот ласковый лоск чрева, чресел и ног,
Лебединый изгиб ненаглядного сада
Восхищали меня, но дороже залог -
Груди-гроздья, краса моего винограда;
Этих прелестей рать краше вкрадчивых грез;
Кротче ангелов зла на меня нападала,
Угрожая разбить мой хрустальный утес,
Где спокойно душа до сих пор восседала."

Запрещенную песнь Бодлера прервал почтовый голубь. Он парировал на козырёк окна и дерзко застучал по стеклу. Игнорировать его в такой ситуации не было никакой возможности.

Император развёл руки и мимикой дал понять, что ему придётся прервать поэтические чтения. Он приоткрыл окно, впустил почтальона и развернул записку, прикрепленную к лапке:
"Где бы ты ни был, лети на стену к катапульте и командуй тушением пожара. Илья".

Алёша, для которого гражданский долг и дружба априори были выше любви, в один миг перепрошился. Он быстро накинул белую с золотым орнаментом тунику и подпоясался кожаным ремнем с коротким мечом. Поцеловав в ягодицу девушку, богатырь выбежал на улицу.

Замок любви стоял в центре древнего города на одном из семи холмов. Алёша огляделся по сторонам. Зорким зрением богатырь разглядел со стороны Муромского леса поднимавшиеся клубы дыма. Богатырь оседлал своего скакуна Пончика и помчался к крепостной стене.

11. Внимание! Работает МЧС >
http://proza.ru/2022/12/26/700