О бездне Ницше и Гоголе

                Читал ли Ницше Гоголя? 

         Есть у Фридриха Ницше цитата, которая давно стала расхожей: «Если ты долго смотришь в бездну, то  бездна тоже смотрит в тебя».
     Кто только и где только не приводит её. По поводу и без повода. Поэтому многие, даже совершенно незнакомые с философией Ницше, люди знают это выражение.
     Имя немецкого философа окутано ореолом особой, уникальной значимости, что, конечно, вполне им заслужено. Своим творчеством он оказал огромное влияние на философию, художественную литературу, на всю сферу культуры и общественного сознания вообще. И продолжает оказывать. Но и он испытывал на себе различные влияния. Без знакомства с творчеством тех или авторов мысль Ницше могла и не состояться – по крайней мере, в том виде, в каком состоялась. Именно так считал он сам, когда, к примеру, называл Достоевского и Стендаля счастливыми случаями в своей жизни. Такого рода «счастливых случаев», пусть и  меньшего масштаба, в жизни Ницше было много.  По той простой причине, что он как гениально восприимчивый читатель был соучастником «счастливых случайностей» своей жизни.
     А теперь я рискну высказать предположение, что Ницше сформулировал свой, пожалуй, самый известный афоризм благодаря Николаю Васильевичу Гоголю. Что гоголевский след присутствует как в формулировке этого афоризма, так и в самой мысли, в нём заключённой. И каким бы фантастичным не казалось моё предположение на первый взгляд, на самом деле ничего невероятного в нём нет. 
     Итак, по порядку… Недавно мне пришлось иметь дело с повестью Н.В. Гоголя «Вий». Никакого отношения к Ницше это не имело (см. Елена Котелевская. Тропак в "исполнении" Гоголя. http://proza.ru/2022/12/27/1055 ). Конечно, я и без того прекрасно помнила содержание гоголевской повести, её впечатляющую концовку, тем более что не раз смотрела поставленный по ней фильм, где роль главного героя, бурсака-философа Хомы Брута, замечательно исполнил Леонид Куравлёв. Но почему-то именно в этот раз я вдруг обратила внимание на поразительное сходство эпизода, в котором Хома взглянул в глаза Вия, с цитатой из Ницше. Может быть, потому что незадолго до этого посмотрела какой-то второсортный западный фильм, в качестве эпиграфа к которому был предпослана ницшевская цитата о бездне. Вот и сошлось…
     Как бы там ни было, но догадка возникла. Первой реакцией на нёё было - «Гоголь и Ницше? Достоевский, Толстой, Тургенев – да! Но Гоголь? Да слышал ли Ницше о Гоголе вообще?». Навела справки. И что же -  оказывается, не только слышал, но и хорошо был знаком  с  творчеством нашего Николая Васильевича.
     Так, в письме Францу Овербеку от 14 ноября 1879 он пишет: «Моя мама читала мне Гоголя, Лермонтова, Брет Гарта, Марка Твена, Эдгара По». У Ницше обострились проблемы со зрением, он не мог читать, и поэтому ему читала вслух мать(1).
     К тому времени Гоголь был переведён на немецкий язык – и повести, и пьеса «Ревизор», и поэма «Мертвые души»  были опубликованы в немецких переводах. По настоящему известным в Европе Гоголь стал ещё при жизни, благодаря И.С.Тургеневу. В 1845 году во Франции был опубликован сборник «Русские повести Гоголя». Идея издания повестей Гоголя на французском языке принадлежала Ивану Сергеевичу Тургеневу. Он же был одним из переводчиков. Сборник имел огромный успех. Настолько большой, что потом не раз ещё переиздавался во Франции. А уже в 1846 году с французского языка был сделан перевод на немецкий. Под названием «Русские вести».  В нём помимо «Тараса Бульбы», «Записок сумасшедшего», «Старосветских помещиков» и «Коляски» был опубликован и «Вий» (2).
     Какие именно произведения Гоголя читала фрау Ницше своему сыну, доподлинно неизвестно. Но вряд ли среди них не было «Вия» - одного из тех произведений, которые очаровали европейского читателя и сделали Гоголя известным в Европе писателем (3).
     В цитированном выше письме, в котором философ сообщает своему другу о читаемых книгах, стоит обратить внимание на две детали. Во-первых, Гоголь (кстати, наряду с Лермонтовым) входит в круг чтения Ницше в 1879 году. Это год, в который он по причине плохого здоровья он  покидает пост руководителя кафедрыклассической филологии Базельского университета, навсегда оставляет преподавательскую деятельность и университетскую науку и полностью сосредотачивается на свободном творчестве. Из сочинений Ницше, в которых он изложит свою оргинальную философию, при этом разнеся своим «философским молотом» в пух и прах всю предшествующую, написано только «Человеческое, слишком человеческое» (1878). Все основные произведение ещё впереди. То есть знакомство с Гоголем приходится на самый переломный момент в развитии философской мысли Ницше, когда  как раз формируются и оттачиваются его основные концепции. 
       А, во-вторых, как верно подметил И.Лупандин, имя Гоголя упоминается первым в ряду читаемых авторов, скорее всего, неслучайно. У Ницше в его текстах, даже если это письма, никогда ничего не бывает случайным. И если Гоголь упомянут первым, то, видимо, потому, что произвел на Ницше самое сильное впечатление из всех перечисленных авторов.
               
      Знаменитый афоризм об опасности, которая подстерегает того, кто осмелится всматриваться в бездну, содержится в работе Ф.Ницше «По ту строну добра и зла» (1885). Она представляет собой одно из важнейших, этапных сочинений немецкого философа, поскольку в ней многие его идеи получили законченное систематическое, концептуальное выражение. И, прежде всего, идея происхождения морали ( «морали рабов») из ресентимента.
      В этой же работе Ницше ещё раз упоминает Гоголя, ставя теперь его в ряд с такими «великими поэтами»,  как Байрон, Мюссе, По, Леопарди, Клейст.  Хотя, как он тут же оговариватеся, они - не самые великие. Имя Гоголя замыкает этот ряд. Что  опять-таки тоже, скорее всего, неслучайно.
      То, что Ницше причисляет Гоголя, к поэтам не должно удивлять. Поэтом его называл и В.Белинский. Да  ведь и сам Н.В.Гоголь определял жанр своего романа «Мёртвые души» как поэму. А такой невероятно чуткий читатель, как Ницше, не мог не уловить поэтического склада души Гоголя, присущего ему лиризма, поэтического духа малороссийских повестей. Конечно, в переводе (особенно в таком, каким был перевод сборника «Русских повестей Гоголя» 1846 года, сделанный с французского) почувствовать всю прелесть гоголевского языка было невозможно. Что, возможно, и сказалось на оценке Ницше значимости Гоголя как "поэта".
       Что же именно пишет о «великих поэтах» вообще и о Гоголе в частности Ницше в «По ту сторону добра»? Как «философ подозрения» и как «психолог» - «разгадчик душ», он раскрывает тайну великих художников (просто великих и самых великих тоже), истинные истоки и мотивы их творчества. Естественно, делает он это в соответствии со своей концепцией ресентимента.
      «Успех всегда был величайшим лжецом, - а ведь и само «творение» есть успех; великий государственный муж, завоеватель, человек, сделавший какое-нибудь открытие, все они замаскированы своими созданиями до неузнаваемости; «творение», произведение художника или философа, только и создает вымышленную личность того, кто его создал, кто должен был его создать; «великие люди» в том виде, как их чтут, представляют собою после этого ничтожные, плохие вымыслы; в мире исторических ценностей господствует фабрикация фальшивых монет. Эти великие поэты, например эти Байроны, Мюссе, По, Леопарди, Клейсты, Гоголи (я не отваживаюсь назвать более великие имена, но подразумеваю их), - если взять их такими, каковы они на самом деле, какими они, пожалуй, должны быть, - люди минуты, экзальтированные, чувственные, ребячливые, легкомысленные и взбалмошные в недоверии и в доверии; с душами, в которых обыкновенно надо скрывать какой-нибудь изъян; часто мстящие своими произведениями за внутреннюю загаженность, часто ищущие своими взлетами забвения от слишком верной памяти; часто заблудшие в грязи и почти влюбленные в нее, пока наконец не уподобятся блуждающим болотным огням, притворяясь в то же время звездами, - народ начинает называть их тогда идеалистами; часто борющиеся с продолжительным отвращением, с постоянно возвращающимся призраком неверия, который обдает холодом и заставляет их жаждать gloria и пожирать «веру в себя» из рук опьяненных льстецов. - И каким мучением являются эти великие художники и вообще высшие люди для того, кто наконец разгадал их, эти великие художники и великие люди вообще!» (4)
     Итак, все великие художники, по Ницше, движимы в своём творчестве изъянами души. Они творят не от душевного избытка (как дОлжно было бы творить), а от душевного недостатка.  И своими произведениями они просто мстят за эту душевную ущербность.
    То, что Ницше вписал Гоголя в контекст своей теории происхождения «морали рабов», отнюдь не означает принижения им достоинства и значимости русского писателя. Отнюдь.  Учитывая особенно, что пальма первенства в этом отношении принадлежит Достоевскому - думаю, не ошибусь, предположив, что под более великими писателями,  которых Ницше «не отваживается» назвать, он имел в виду, прежде всего, Достоевсккого. А Байроном, которого Ницше всё же осмеливается назвать, он безмерно восхищался, причём, с детства до последних лет своей творческой деятельности(5). Вышеприведённый отрывок доказывает только, что немецкий философ «проникся» творчеством Гоголя, отнесясь к нему с величайшим вниманием и серьёзностью. Что работая над «По ту сторону добра» он держал Гоголя в «поле зрения» своего сознания. А упомянул последним в ряду, может быть, потому что усматривал в Гоголе  меньше «внутренней загаженности» (т.е. ресентимента), чем в других художниках, перечисленных («великих») и неперечисленных («самых великих»). Поскольку уловил в творчестве Гоголя живую народно-стихийную струю, с особой силой проявившуюся в гоголевских малороссийских повестях. Вообще то, что Гоголь оказывается у Ницше в ряду поэтов-романтиков (у Байрона его особенно восхищал готический «Манфред»), может служить доказательством того, что Ницше видел в нём не столько автора «Мёртвых душ», сколько «русских повестей», среди которых был и «Вий».      
       У меня нет намерения давать здесь какую-либо критическую оценку ницшевским взглядам на великих художников. У меня задача иная. Прежде чем доказывать неслучайность сходства ницшевского афоризма о бездне с ключевым эпизодом из гоголевской повести «Вий», удостовериться в том, что немецкий философ был хорошо знаком с творчеством Н.В.Гоголя. И что, следовательно, гоголевское влияние – «вещь» вполне допустимая.

1.Иван Лупандин. Достоевский и Ницше. http://proza.ru/2019/07/03/388

См. также: 1879. Due to the extreme strain on his eyesight, Nietzsche’s mother reads numerous works aloud to her son: Lermontov, Macaulay, M;ser, Pestalozzi, Gogol, Bret Harte, Mark Twain, Edgar Allen Poe, Dante, Rousseau (?), Helvetius.)
   
2. А.С Шолохова. «А что скажут иностранцы?» Обзор ранних переводов Н.В.Гоголя.

3. Об  этом можно прочесть в критической заметке В.Г.Белинского о переводе сочинений Гоголя на французский
4. Фридрих Ницше. "По ту сторону добра и зла. Прелюдия к философии будущего.
Отдел девятый: Что аристократично?" §269
5.Фридрих Ницше. Ecce Homo, как становятся самим собой. "С Манфредом Байрона должны меня связывать глубокие родственные узы: я находил в себе все эти бездны - в тринадцать лет я был уже зрел для этого произведения."