засада

Люди ломают головы над тем, что же такое время. А время – это просто энергия, подобная электрическому току. Только питает она не механизмы, а живые существа. Вернее, она их не просто питает. Сами живые существа излучают время. Как звёзды излучают свет, так и люди излучают время. Только эти бедолаги вряд ли догадываются об этом, а если и догадываются, то, как говорится, сами виноваты будут. Слишком догадливые должны быть утилизированы. Зачем в сети времени допускать создание локальных чёрных дыр?  Чёрная дыра – одна, главная. И она должна быть здесь. Сюда стекается всё время, генерируемое людьми - в пространство условного Катода. Ах да, есть ещё и условный Анод, но об этом позже.
Зачем омрачать приятное, вечное, бесконечное, безудержное? Вот оно – раскинулось широко полями и пригорками, скалами и морями. На севере –огненные  морошковые плантации, на юге – игольчатые сочные кактусы, на западе заросли  сиреневой лаванды, на востоке – трепетные сосны. Живи – не хочу! Рай райский не сравнится с божественными кущами. Чертоги Бога – они такие, необыкновенные, в них реализованы все мысли о рае. Нужен гамак – пожалуйста, нужен стол, уставленный лакомствами – нате вам. Чего ещё изволите? Власти?  Будет вам власть.
Экран во всю стену, наподобие тех, что функционируют в  электросетевых диспетчерских , здесь  используется  для полной власти  над бренным миром. Но на экране не один  город, а вся планета, как на ладони. Вернее, та её часть, что находится под контролем у Бога. Главное, чтобы сейчас не было сигналов о временных  утечках. Все утечки требуют устранения вручную, а так хочется немного отдохнуть, насладиться рюмкой текилы, потешить дряхлые телеса минеральной водичкой в бассейне, да и полежать на гамаке не мешало бы. Можно покачаться, рассматривая барашки облаков на небе. Гамак ведь не простой, на ковёр-самолёт похож, только сотканный их тончайших нитей,  И ковёр этот невесомый,  не просто  летает, а парит в воздухе, нежная сеточка массирует тело лёгкими приятными прикосновениями – полная нирвана. Усладить тело внутри вкусностями, а снаружи дать наслаждение всем остальным внешним рецепторам – это любимое времяпровождение Бога. И совсем некстати сейчас противным комариным тоном зудит зуммер утечки.
- Бог мой! – восклицает Бог. – Гамак оставим на потом. Вперёд! Нас ждут великие дела.
Переход в мирскую жизнь прост. Нужно как бы заснуть, присесть или лечь, закрыть глаза и мысленно произвести счёт баранов от десяти до одного. Обратный отсчёт закончить словом «пуск».

***
- Лерочка, ты необыкновенная, ты царица и достойна самого лучшего. Зачем тебе тяжёлые хвосты - семья, дом, работа. Мир создан для избранных, и этот мир – цифра. Когда у тебя есть цифра, ты становишься богиней и паришь надо всеми смертными. Они - муравьи, они ползают по городским магистралям, переносят крупицы материи из разных мест в свою затхлую ячейку, высиживают яйца, из которых вылупляются жадные, вечно орущие дети. И они думают, что это и есть жизнь. Они разрушаются, но молятся своим богам, которые обрекли их на неминуемую смерть. Их боги такие же затхлые и устаревшие, как и их норы. А в мир уже пришёл новый Бог, и имя ему – Цифра. У тебя в руках будет код доступа ко всем благам. Сама программа сделает все нужные перемещения счетов и вложениий. Тебе останется только пользоваться её дарами. Зачем тебе серая и унылая Москва? Сегодня ты  погрузишься в пески Балийского пляжа, завтра будешь пить горячий глинтвейн в ледяном отеле Квебека, послезавтра  получишь драйв на сафари в Конго. И при этом к твоим услугам самые фаршированные  столы мира и огненный секс. А ещё лучшие массажисты мира и самые утончённые изыски от разных культур. Такая красота как у тебя достойна самого наилучшего применения.
- Ты и вправду так считаешь?
- Конечно. Готов перецеловать все твои двадцать пальчиков.
- У меня их десять.
- А про ножки забыла? Это же самые сладкие ножки на свете.
Женщина откинулась на спину, её глаза уставились в сумрачный потолок.
- Знаешь, Жора, мне кажется, что за нами с тобой наблюдают.
- Не называй меня так. Я – Георг.
- Жора! Ты – ненасытный Жора, - женщина игриво рассмеялась, переходя на низкие тона.
- Ну, Жора, так Жора, иди ко мне, милая, я тебя съем. - мужчина притворно зарычал, откинул жаркое одеяло в сторону.
- Мне всё же кажется, что кто-то на нас смотрит.
Женщина поднялась со смятой постели, завернулась в тонкое марлевое полотенце, босиком прошла на крошечную кухню. В холодильнике у неё была припасена лимонная вода на случай нестерпимой жажды. Этот случай пришёл сейчас. За занавесками ночного окна шёл снег, бесшумный и монотонный, он был подобен праху, падающему с неба на землю. Женщина присела на стул около стола, поставила перед собой бокал с холодной, кислой водой, сделала глоток. Ей показалось, что вода может прояснить мысли, но этого не произошло. Наверное, она жаждала не глотка воды, а нечто более масштабного из того перечня, что наобещал ей любвеобильный мускулистый Жорик. Наверное, так и должно выглядеть отчаяние – маленькая московская квартирка,  смятая постель и ответ «нет». А если ответить «да»? Собственно, что она теряет? Завтра она подсадит нано-жучков в тело своего шефа, а послезавтра уволится и отправится прямиком в круиз. Бали - это пошло, может быть, Багамы, розовый пляж? Иди Гавайи?  Надо брать шанс. Другого может и не быть. Сам Кайрос пришёл к ней, нельзя упускать мгновение, другого, может, и не представиться. Но почему же так тоскливо, отчего сжимается сердце? И это ощущение чужого взгляда с потолка или со стены. Это чувство совести?  А что особенного она сделает? Она никого не убьет, не изувечит. Нано-жучки вреда шефскому здоровью не принесут.
И Жорик уже перевёл на её карту залог, равный сумме её годового жалованья у шефа. Сам то шеф не в квартирке ютится, у него загородный дом с верандой и садом. Полная изба детей, в гараже три машины. А у неё старенький Пежо под окнами,  ржавеет бедняга без навеса. Запчасти подорожали, да и машины тоже. На новую ей не наскрести, даже Жорикова аванса не хватит. Женщина тяжело вздохнула, вернулась в спальню.
- Я согласна, - прошептала, она.
Но  Жорик ничего ей на это не ответил, только положил свою южную волосатую руку поверх её белой северной руки и смачно всхрапнул, проваливаясь в сон.

***
- Добрый день.
- Вы кто?
- Я из управления.
- Какого?
- Недавно созданного. УЗГ - управление защиты государства.
- Первый раз слышу.
- И последний. Уверяю вас, вы забудете о нашей беседе, как только за мной закроется дверь.
- Чем обязан?
- Нам поступили сведения о том, что ваша секретарша должна внедрить вам нано-чипы для прослушки.
- Валерия?
- Она самая.
- За что? Вернее, зачем?
- Затем, что это выгодно вашим и нашим врагам.
- И как она это сделает?
- Во время массажа шеи. Вы же просите её об этой услуге?
- Нет, но…
- Просите. Шейно-воротниковая зона. У Валерии есть корочки по массажу. Не переживайте так. Мы не шантажисты. Мы – УЗГ.
- И что я должен сделать?
- Принять нано-чипы в своё тело, а затем отдаться в руки нашим сотрудникам, которые вытащат из вас эти нано-чипы.
- И…?
- Они знают, что дальше делать. Запись вашего голоса у них есть, и они сгенерируют нужную реальность.
- А Лера?
- Лера?… Вам так интересна судьба предательницы? Не переживайте. Она будет в полном порядке. Её голос тоже сгенерирован.
- А я? Это не опасно для здоровья?
- Самая большая опасность для здоровья – это жизнь.
- Понял. Хотя, честно говоря, не совсем.
- А вам и не надо понимать. Самое главное после массажа  уехать вместе с нашими ребятами. Не противиться. Тогда ваша жизнь будет сохранена.
- Хорошо.
- Вот и ладненько.
Пришелец с удостоверением УЗГ прикрыл глаза и растворился в воздухе.
Мужчина, сидящий в кресле начальника, тоже прикрыл глаза, потом открыл их, и по внутренней связи вызвал Валерию.

***
Мир Бога – это самое желанное место для Бога. Центральное место в нем занимает гамак. Человеческое тело, надетое на Бога, быстро разрушается, особенно после заходов в миры людей. А гамак у Бога особенный, парящий, массажный, каждая клеточка тела радуется. Чертоги у Бога соответствующие всем самым смелым мечтам счастливых пузатиков и несчастных  нищих о комфорте, неге и  «сбыче всех мечт». Жаль вот только, что острого наслаждения райские чертоги не дают, потому что здесь всего в избытке. Острое наслаждение Бог получает, погружаясь в Игру. Но в последнее время и Игра начала ему приедаться.
К  тому же  сам Бог сам понимает, что он не совсем Бог, он Игрок. Назовём его игроком Икс. Игрок Икс играет против Игрока Игрек. Людей приучили думать,  что Бог один, а их два -  два Игрока. Они как полюсы у магнита или, вернее,  как Катод и Анод в электроцепи. В мире должно быть два  Бога, иначе не будет движения. Нет однополярного магнита или тока с одним полюсом. Невозможно построить математику мира на одном плюсе, нужен еще и минус.  По той же самой причине  нет одного Бога. Богов-Игроков   двое, и они постоянно борются друг с другом. И у каждого из них свои сферы влияния в мире. Но они оба заняты тем, что «собирают время», вернее, оно само стекает  в их  личные миры, в божественные чертоги.
Цель их игры?  Да всё та же самая, что и у подопытных людишек– остаться в живых и наплодить побольше смыслов. Чем больше смыслов создаст Игрок, тем он сильнее. Смысловые массивы  подобны денежной массе. Кто богаче, на того стороне и удача. А что такое смыслы? Это те самые векторы действия, что исходят от людишек. Они  сплетаются в причинно-следственные  связи. Вектор за вектор и дальше за вектор, так из элементарных действий выплетается арена масштабных действий векторного поля.
Вся Игра и есть векторное поле разнообразных движений.  Ансамбли элементарных движений собираются в сложные функции, словно нити в узоры фантомного бытия. Люди и не задумываются о том, что они сами и есть векторы – элементалы  действий, орты (не путать с орками). Они воображают себя личностями, а некоторым кажется, что  они - божки, восседающие на троне своей исключительности. Но все люди – расходники в руках Игрока, стежки в вышивке, штрихи в картине, пигменты в краске исполинского полотна нарратива  реальности.
Сама реальность со своими лабиринтами  всевозможных причин и следствий подобна глобальной нейросети.  При этом каждый человек – это некий специфический узорчик в  глобальном  узоре. Он есть  своеобразный нейроканал,  некий  выделенный подфункционал всего игрового функционала, если  по аналогии с шахматами, то  пешка, конь или ферзь или ещё какая фигура. Каждый человек – это деятель, актор, или, можно сказать,  квант  поля действий, элементарный излучатель времени.
Человеку кажется, что он волен распоряжаться своими мыслями. Но он вплавлен в социальную систему действий. Только в ней, он  может обретать разнообразные мысли и смыслы. Без социальной системы человек – это примитивное существо с программой «to stay alive» - остаться в живых.  В свою очередь  «остаться в живых»  - это и есть основная базовая программа, своего рода  холст для нейроканала, на котором уже и пишутся все остальные программы и создаются причинно-следственные цепочки действий, простирающихся от прошлого к будущему, которые люди называют смыслами.
И только Игрок  наделён  способностью оперировать людскими нейроканалами в рамках социальной системы, играя роль невидимого властителя, босса, шефа или даже Бога – это для особо  малохольных и впечатлительных. 
Сегодня ему пришлось играть роль сотрудника УЗГ. Роль  короткая, но перенос в материальный мир дорого обходится Богу, вернее Игроку.  Игрок по сути не человек, время излучать не может, потому в поле реальности рассыпается слишком быстро. Ведь он  подобен  не генератору, а  аккумулятору. Немного поработает и надо тело менять на новое. И вот это тело уже поизносилось, а после сегодняшнего  перехода и сердце начало барахлить - трепыхается сердечко, ломается ритм. Пора уже пора сделать замену, давно пора. Но ведь это будет не дежурная замена, а  феерический переход! Он перейдёт в тело  не просто  абы какого смертного, а в специально выращенного, породистого экземпляра. 
В таких приятных размышлениях Игрок Икс  пребывал, качаясь в своём любимом, невесомом гамаке. Он – Бог, вознёсшийся над рабами, управляющий их никчемными жизнями, которые лишь инструмент в его борьбе с Игроком Игрек.
Гамак потихоньку поднимался в бледно-лиловое небо с амарантовыми подпалинами облаков на дальнем горизонте. В чертогах Бога не было места слепящему небесному светилу, с неба лился рассеянный, комфортный для восприятия, свет. Идеальность ландшафта не омрачалась присутствием насекомых и прочей другой живности. Листья на деревьях не падали и не разлагались. Жизненной энергии времени здесь было в избытке. Её исправно вырабатывали рабы  потустороннего жизненного мира – люди, людишки-муравьишки, и она стекалась сюда, как в конденсатор. Чем больше энергии времени притекало в мир Бога, тем большей становилась его ёмкость.  Игрок Игрек тоже изо всех сил наполнял свой мир, пытаясь переманить людишек на свою сторону нетрадиционных смыслов.
Каждый обычный человек  как  нейроканал в единой нейросети игры – раб своего  генераторного предназначения. Он всю свою короткую жизнь занят исключительно генерацией элементарных  причинно-следственных цепочек, то есть смыслов, которые  и образуют время. Но человечкам кажется иногда, что они могут встать вровень с  Богами (Игроками).  Дворниками не рождаются? Рождаются. Точно также рождаются и царьками.  Царьки для Игрока – излюбленное лакомство. Приятно вырастить золотую рыбку и потом сладко её  скушать. Чем выше царёк, чем объёмнее его свита, тем слаще «угощение». Бывает и у Игрока проклёвывается желание получить садистское удовольствие - распять муравьишку, оторвать ему ножки, насладиться его беспомощной агонией. Сколько же эмоций и смыслов при этом генерирует и сам божок и его свита!  Это же просто кладезь смыслового массообразования.  А чем больше массив смыслов, тем могущественнее Игрок.

***
«Россия – страна сурового  континентального климата. Протяжённость Евразийского материка  такова, что  до его центра не долетают мягкие слизневые океанические ветра. Любителям океанских бризов и невдомёк, что вместе с влажным дыханием морской бриз сеет в их мозгах сырую плесень, грибковую вязкость. Не зря, скажем, в голливудских фильмах чудовищные пауки или спруты обтекают тягучими «соплями».  Эти сопли у прибрежных жителей приобретают форму определенных слизневых желаний в голове.  Что им надо от жизни?  Кушать сладко и совокупляться. Совокупляться неважно с кем, главное выдаивать из себя слизь определённого свойства.  Другое дело нечисть в Российских реалиях.  Эта нечисть суха, домовита, гремит Кощеевыми костями или печку топит после того, как поработает с метлой. Даже болотные ведьмаки и лешие слизью и слюнями не истекают».
Даша отложила книжку в сторону. Прочитанное вызвало у неё подобие внутреннего смятения. Она подошла к большому зеркалу, висящему на стене в прихожей. Пшеничные волосы, васильковые глаза – девушка была одарена той самой древнерусской сказочной  красотой, которая  называется в народе «кровь с молоком».  Тёмные брови дугой, высокий лоб, лёгкий румянец – на светлых волосах хорошо бы смотрелся традиционный кокошник. Даша осознавала свою красоту, но в то же время она понимала, что красота её недолговечна и быстротечна.  Сооружая искусственную улыбку на лице, она ощупывала пальцами, намечающиеся будущие морщинки в уголках глаз.
- Ты задаешь много вопросов, лучше их не задавать, просто жить и наслаждаться тем сроком, что тебе отмеряно судьбой, - возникли в голове слова матери.
- А какой смысл в наслаждении?
- Всякий. Лучше наслаждаться, чем страдать, - мать поджимала губы, отчего кисетная сеточка над верхней губой обнажала свою старческую суть.
Несмотря на солидный возраст, мать хорошо сохранилась,  Издалека её можно было принять за  стандартную молодую женщину. Но вблизи вылезали на свет  кольца  Венеры на шее,  одутловатый подбородок, да и набрякшие вялые веки, создававшие образ вечной, беспробудной печали.
Даша провела пальцами по зеркальной поверхности, ей показалось, что она пошла рябью мелких волн.
- Иду,-  шепнула она  тому, кто был в зеркале, наспех накинула красную курточку и светлые кеды.

***
- Ты поможешь мне завтра? 
- Конечно, папа, - молодой человек  отставил в сторону планшет, поднялся с дивана, потянулся всем телом.
- Я буду варить  основу  для  забора,  металл привезут сегодня, хочу сделать очень высокий забор, отгородиться от мира,
- В высоком заборе есть свои плюсы. Тем более, что у нас большой участок. 
- Участок большой, и дом должен быть большим. Я всю жизнь прожил в бетонной норке, мне кажется, что для человека жить в квартире – унизительно. У нас с тобой будет дом с высоким  потолком. Камень, дерево… Ты говорил, что твоя подруга соображает в дизайн-проектах?
- Да не только соображает. Она уже подготовила для нас несколько вариантов.
- Вот как.
- Да, папа. Камень, дерево, стекло… Ты забыл про стекло.
- Половина дома будет твоя, половина - моя.  Я сделаю, что понравится мне, а ты  можешь  обустраиваться по своему вкусу. Главное  в том, что наш дом выстроится на краю леса, и что рядом с нами не будет никаких соседей, - мужчина присел за стол, сколоченный из отшлифованных досок, покрытых мебельным воском, – согрей чаю, сынок.
Времянка, в которой они сейчас жили, была достаточно просторной, и в будущем планировалась для роли мастерской. Пока же в ней стоял старый диван, топчан, стол, пара стульев, ящики с инструментом и сварочный аппарат – любимая игрушка отца. Потолок, подбитый листами древесно-стружечной плиты, придавал времянке особый  тёплый, янтарный уют, гармонируя  с брусчатыми стенами.  Кухонный уголок не особо вписывался в  общее настроение, он был куплен на Авито за символическую цену –дээспэшная  венге -тумба под умывальник, шкафчик над ней, ещё одна тумба с электрической переносной плитой на две конфорки, вот, собственно, и всё.
Чайник уже закипал, в заварник были брошены листы душицы и зверобоя.  Молодой человек достал из  кухонного шкафчика поллитровую банку с мёдом, нарезанный белый батон в упаковке, надорванную коробку с  кусковым сахаром. Чай из родниковой воды  не сравнится с городским. На участке отец с сыном  уже год как пробили скважину. Электрический насос  исправно подавал кристальную воду во времянку.
- Мы построим с тобой дом, отгородимся от всего мира. Мы затратим на это действие много сил и ресурсов нашей жизни. И в чём тогда будет её смысл? Мы же все равно потом умрём, папа?
- Потом будет другая жизнь, мы родимся в новых телах.
- С чего ты решил, что она будет?
- Я верю в реинкарнацию.
- Есть основания для такой веры? Это же сказка. 
- А я верю.
- Ты веришь, а я – нет.  Я не помню ни одной своей прошлой жизни, папа. С чего бы мне верить в то, что придумано кем-то.
- Можешь не верить. Это твой личный выбор.
- Тогда возникает резонный вопрос – к чему вся эта суета, если после неё ничего не будет?
- Сынок, есть много всяких религий, которые обещают свой рай или нирвану. Мне по душе – индуизм. В раю скучно. Готов многократно возрождаться здесь, чтобы  учиться.
- Учиться с чистого листа? Умирать, чтобы забыть? Нет, папа, что-то во всех этих религиях не то. Нет главного – смысла. А это значит, что они ложны.  Ложь – это отсутствие смысла, это разрыв причинно-следственной цепи. Это как если бы в мире не было закона сохранения энергии. Подобно  закону сохранения энергии  должен быть закон сохранения смысла.
- Роман, да ты романтик, - отец  шумно отхлебнул чаю, потом звучно припечатал кружку  к столу.
Воздух за окном сгустился в туманную муть, снежные хлопья ушедшей зимы закружились за окном, накрывая тающей влагой  весеннюю зелень.
- Смысл, говоришь, а травка думает иначе, - сказал отец.
- Трава не умирает.
- Листья умирают.
- Но дерево живо.
- Его можно срубить.
- Папа, давай продолжим завтра. Сегодня мне надо съездить в город.
- Останешься там ночевать?
- Да. Но завтра к обеду вернусь, и  мы будем варить забор!

***
Даша загадала, что если увидит Романа  на перекрёстке, то тогда она точно сможет узнать нечто новое о входе. Но перекресток был пуст. Ни людей, ни машин, словно открылась  временная воронка. Неужели?  Да нет, показалось.  И люди есть, и троллейбусы фырчат, просто показалось.
Даша перешла дорогу и присела на скамейке в импровизированном скверике.  Над головой лопались бутоны новорожденной листвы, с неба лился ослепительно яркий свет, от которого сами собой закрывались глаза.  Даша поднесла ладонь к лицу, имитируя козырёк. Но лучи словно бы прожигали кожу насквозь. Ладонь, просвеченная красным  цветом,  явила ей переплетение  сосудов и капилляров, разбегающихся по пальцам.  Когда же она попробовала прикрыть веки, ей показалось, что звуки протыкают закрытые веки. Шумели машины, жужжали насекомые, что-то пикало, тренькало, хрустело вокруг, сонмом маленьких колючек, жгло кожу век. Защитная оболочка кожи как будто бы не срабатывала. Новые ощущения были не из разряда приятных. Даша резко поднялась со скамьи, словно бы стряхивая с себя наваждение.  Собственно, Роман ждал её дома. Почему она решила, что он должен выйти на улицу, Даша и сама не знала.
- Привет! Я подумал о том, что мне стоит купить тебе мороженое, - сказал Роман, проявляясь  из  фона городского  ландшафта, - пойдем быстрее, пока оно не растаяло!
- Ты все-таки  вышел из дома.
- Вышел.
 На солнце набежала внезапная туча, небо резко потемнело, и Даша близко-близко увидела его  глаза.
- Не оглядывайся, - шепнул он ей.
Даша неожиданно расхохоталась, скидывая напряжение, схватила Романа за руку и они быстрым шагом пошли к дому напротив скверика.
Дом старой кирпичной кладки со старой крышей в темных прожилках плесени   не вызывал эстетических чувств. Наоборот, он их убивал в зародыше.  По бетонной лестнице подъезда они взлетели на третий этаж, в малогабаритную трёшку. Дашина душа не принимала низких потолков, но здесь они были именно такими, ещё и закруглёнными на углах, что придавало комнатам сходство с яйцом. Из гостиной на свет двора  выходил маленький неостеклённый  балкон, к которому тянулись узловатые ветви  столетнего дуба. Крохотная гостиная, еще более крохотная спальня, ещё одна спальня и кухня – все комнаты здесь были похожи на пассивных нищих, сидящих молча и покорно с протянутой рукой – сколько ни прихорашивай, ни обласкивай – толку не будет.
- Ну что, давай начнем, мне не терпится, - сказал Роман.
- Прямо так сразу? Я еще не отдышалась, - Даша притворно нахмурила брови.
- У меня чувство не очень хорошее, кажется, что вот-вот кто-то постучит в двери.
- Ты думаешь, что за нами следят?
- Почти уверен.
- Ну, хорошо, - Даша присела на диван, закрыла глаза и начала мысленный отсчёт от десяти до единицы. Открыла глаза.
- Получилось? – спросил Роман.
- Да. За окном туман, густой, как всегда, - отозвалась Даша.
 Она резко поднялась с дивана и вышла на балкон, залитый серым киселем тумана. Подняла руку, навстречу  лучу, пронзающему туманную  мглу. Вслед за лучом проявилось солнце, вспыхнуло  огненным шаром.  Красным узором на ладони снова проявились  капилляры. Это был знак, это была их с Романом тайна.  Здесь, на маленьком балконе, им открывался другой мир. Тот же самый город, но совсем не тот.  Город без людей, без машин. Город без звуков. Можно было смотреть на этот город сверху. Но если выйти из квартиры и спуститься вниз по лестнице, то пустого города там уже не было.
Роман штудировал книги по свойствам сознания, пытаясь понять суть этого явления.  Они пробовали с Дашей спускаться вниз по очереди. Но внизу, открывая подъездную дверь, они обнаруживали, что  город возвращался к жизни.  Роман не терял даром времени, вбил крюки в подоконник, приобрёл веревочную лестницу. Сегодня они с Дашей решили попробовать спуститься вниз не через подъездную дверь, а напрямую.  Всё же третий этаж не такая уж и страшная высота. Роман хотел спуститься сам, без Даши. Но Даша настояла, чтобы они это сделали вместе. На первый взгляд город без людей никакой опасности в себе не таил, но время, проведенное на балконе, в созерцании безжизненной пустоты, не учитывалось обычными земными часами. Даша с Романом могли пропадать в молчащей реальности часами, а поземному времени у них на это не уходило и секунды. Даша инстинктивно, как и любая женщина боялась временных провалов. И после каждого созерцания бежала к зеркалу, чтобы проверить, не покрылась ли её кожа преждевременными метками старости.
Роман читал много про время,  про геометрию пространства. В общем, у него в голове вертелись разные рабочие гипотезы, которые требовали экспериментальной проверки. И вот сегодня они с Дашей решили спуститься в город, в котором не было движения.
 Было ли Даше  страшно? Да, она боялась, что минуты, проведенные вне обычного времени могут стоить ей  несколько лет жизни.  После выхода на балкон, она ощупывала своё лицо в поисках новых морщин. И всё же её неудержимо тянуло в тот мир. И она знала, что надо спешить. Чувство, которое она испытывала, не походило на тревогу, скорее на вибрирующее нетерпение парашютиста перед выходом в открытый люк.
Роман говорил о том, что люди способны создать искривленное пространство. Хотела бы Даша остаться там с ним? Она не знала. Переживания родителей она не ставила в счет. Пока время шло здесь, в  обычном мире не проходило и секунды. Родители и не заметят отсутствия детей.  Но Даша боялась состариться и умереть тут в безжизненном городе, или выйти на свет потом из него  старой и немощной. Роман собирал случаи о бесследном исчезновении людей. Он был уверен, что они с Дашей не одни такие. Его беспокоили встречи с такими «потеряшками». Но Дашу беспокоила именно старость.
Веревочная лестница готова. Сегодня они спустятся вниз. И будь, что будет. Может быть, все они летят в анабиозе в космическом корабле, а Даша с Романом проснулись? Это одна из рабочих гипотез. Или наоборот, они погрузились оба в общий, диковинный сон? Сейчас лучше не думать ни о чем лишнем, главное, удержаться на веревочной лестнице.
 На Даше светлые штанишки,  кофточка с Микки-Маусом, жилетка – дутыш с капюшоном на случай  внезапного дождя. Роман в джинсах и ветровке. Он будет спускаться первым и подстраховывать Дашу.
Солнце зависло в зените, пустые дома отсвечивают оконными бликами, деревья в импровизированном скверике раскинули зелёные кроны, в которых не колышется ни один листик – внизу полная тишина.



***
Почтенный возраст не располагает к долгим пешеходным прогулкам, но иногда того требуют неодолимые обстоятельства.
Пожилой мужчина  шёл, не торопясь, по разноцветной брусчатке  тротуара, отделённого от улицы  обочиной, накрытой  ворсовым ковром молодой травы. По правую, противоположную от дороги сторону тротуара,  в длину и глубину вздымались разнообразные древесные и кустарниковые стволы. Иные просто с клейкими  треугольниками новорождённых листьев, а иные уже с  зевами округлых цветов.  Окутанная солнечной дымкой  реальность  размывалась в фоновую сепию, местами  фокусируясь  в комки  дремотных нектарных завязей. На сладкие колокола соцветий с дрожащими пестиками-тычинками  слетались деловитые шмели. Жужжание машин  тоже было подобно  шмелиному, только усиленному в разы.
Мужчина шёл медленно, словно пытаясь слиться с весенним миром,  вкусить его безмятежной, наивной жужжащей радости. Но, видимо, попытки, оказывались тщетными. Мешали ли этому артритные боли в ногах или цинизм избыточного знания о черновой изнанке всех  приятных на первый взгляд вещей, он и сам не мог понять.  Нетерпение, раздражение и одновременно мягкая, но парализующая волю, заторможенность сознания  - весь этот букет  неподконтрольных мозгу  функций организма создавал в его голове тревожную разбалансировку мыслей.  Сердце постукивало в  грудной клетке гулким маятником, тяжёлое поршневое дыхание ограничивало скорость  и мощность шага.
 Редкие прохожие не бросали на мужчину  любопытных взглядов, потому как смотреть особо было не на что. Жизнью потрёпан, волосы седые, животик, выпирающий поверх ремня полушерстяных брюк мышиной расцветки, пиджак такой же серый с двумя старомодными шлицами на спине. 
Жизнь, катящаяся в зенит, не может быть привлекательной, особенно когда на улице зарождается юное лето, грезящее, обещающее, манящее  мечтательной  лиственной дымкой   на деревьях. Облачные кроны парят в небе, воздух чист и в меру влажен, земля ещё не успела тотально высохнуть от зноя,  к тому же дворники уже давно вымели чёрную, застарелую слякотную грязь изо всех подозрительных щелей. Майские дожди  вслед за дворниками промыли начистоту  гнилые зимние  ямки,  разбили  затхлый воздух озоновыми грозами, наполнили жизнь ожиданием чуда. Хотя какое чудо может быть у смертных?  В мире «истекающего времени»  беднягам суждено постоянно разрушаться,  и они не в силах остановить этот процесс.
Приятные мысли о превосходстве над смертными привычно грели душу  идущему по тротуару мужчине. Он может позволить себе неспешный шаг, в то время как обычным людям без бега не обойтись.
Люди этого мира словно бегуны на тренажёрной  дорожке, превышающей их скорость бега. Как ни беги, всё равно откатишься назад, то есть  в ноль. Кто-то раньше, кто-то позже.  Сколько бы дворники, ни мели тротуары, брусчатка неминуемо, каждую секунду,  растрескивается  и рассыпается. И люди рассыпаются, не в силах перебороть «обратное истечение» времени. Человек бежит вперёд, время – назад  – это главная аксиома  Игры.  Вернее, время не бежит назад, а стекается в мир Бога.
Людям  же кажется, что  время бежит вперёд  и тащит их за собой. Эта  иллюзия обостряет Игру,  растравляет в людских умах  желание поймать, удержать, зацепиться за что-то важное, ценное. А что может быть ценного  для людей?  Их никчёмная жизнь?  Счёт  в банке?  Молодость?  Люди и не подозревают, что ценности закладываются в их головы главными Игроками.  Каждая ценность имеет свой семиотический ярлык. Можно заложить в головы людей любую  бессмыслицу, главное присвоить ей звучное название , повторить много раз, скопировать, размножить  и потом  легитимизировать.  Европейские ценности, демократические ценности, свобода выбора – всякая чушь сгодится, если подкрепить её массовым распространением и повтором и одобрением. Главное  нажужжать её назойливо  в уши, и потом  остается лишь наслаждаться полученным  эффектом. Человек устроен так, что может пойти сражаться даже за красный огурец, если огурец нагрузить  надлежащей ценностью.
Время  бежит назад, в мир Бога – Игрока, а  людям  кажется, что вперёд.  И это происходит исключительно только потому, что с рождения в них самих заложена  способность нести в себе  вектор  времени с направлением вперёд. Внутри каждого человека сидит этот вектор – «вперёд», который  тянет человека, создавая у него иллюзию всеобщего временного движения. Но кроме  личного вектора «вперёд» в Игре действует правило  общего вектора «назад».
И если общее время игры движется назад, то вперёд далеко не убежишь. Как выбежал из нуля, так и прибежишь в ноль. 
Белка в колесе – это  тоже один из образов мира «обратного  времени».  У каждого человека своя колёсная шестерёнка в гигантском колесе Игры, и  каждый человечек  в большой Игре  играет свою маленькую  роль. Но, даже играя большие  роли, люди не могут сравниться с  Игроками. В главной  Игре  есть только  два  главных Игрока, а  людские фигурки из плоти и крови – это  расходный материал для Игроков.  Игроки имеют полную власть над жизнями людей, которые они совершенно не ценят. Увы, но реальность «обратного времени»  жестока. Можно ли назвать  Игроков  злодеями  или  преступниками?  Скорее нет, чем да.
 В мире «обратного  времени» и без помощи  Игроков  все  люди обречены упасть в ноль небытия. Вульгарный материализм  непреодолимой   силы  притяжения к планетному  почвенному слою, состоящему из праха растений, животных и людей,  не дает будущим жертвам никакого   смысла жизни, кроме одного - родиться, чтобы  затем неминуемо  быть принятым  в разбухающее могильное лоно Земли. 
Брошенные камни всегда падают на землю. Просто одни летят чуть дольше, другие нет. Всё зависит  от начальной скорости самих камней.  У кого парабола повыше, у кого пониже – в итоге всё равно – ноль высоты.  Так что в  смерти людей Игроки не виноваты. Для них люди всего лишь потенциал, подобный камню.  Мёртвые камни лежат на земле, живые – движутся, чтобы неминуемо  стать мёртвыми.  Без движения в мире «обратного времени» не прожить.
Время, созданное людьми, стекается в миры Богов- Игроков. У игрока Икс свой мир, у игрока Игрек тоже свой мир, это два мира переполненные временной энергией. И сколько бы обычный человечек не тщился, все его время утечёт в «божественные чертоги», так устроена Игра.
Мужчина, идущий по тротуару, едва не споткнулся. Лёгкий испуг от предполагаемого падения вызвал у него небольшое непроизвольное мочеиспускание.  Досадно, конечно, но брюки не джинсы – всё скроют. Тяжела жизнь тела. Сначала оно растёт, потом обстреливается гормонами, а потом начинает рассыпаться. И где то возрастное плато, на котором можно было бы комфортно задержаться?  Большое неудобство - человеческое тело. Но Игроку необходимо в него заселяться, ведь изменять Игру можно только изнутри.  Снаружи Игры её можно только наблюдать. Люди догадываются о том, что Боги смотрят на них сверху и что иногда они спускаются вниз.  Может быть, скоро люди догадаются и о том, что Богов двое, и что на планете не просто воюют разные страны, а сражаются две силы, два Игрока. Собственно, сам Игрок –Икс, идущий сейчас в обмоченных  брюках и его Противник – Игрек. 
Все люди по сути  букашки, от дворника до царя. Букашка с метлой или с короной  остаётся букашкой, как ни крути.  Они не представляют для Игрока никакой опасности. А вот с Противником совладать не так-то просто. У каждого из Игроков своя армия царьков, воинов, политиков, террористов и тех же самых дворников.
Игра творится в поле «обратного времени». Сам же Игрок  погружен в  игру  со стороны как наблюдатель. Игроки проявляются физически внутри Игры в самые критические моменты бифуркаций среди кипящего хаоса или в иные важные моменты, когда необходимо физическое вмешательство  - «прикосновение  руки гроссмейстера   к шахматной фигуре».  Человеческий ум приписывает Игрокам обладание вечностью, но эта вечность относительна , она также ржаво коррозирует в ядовитом поле,  разрушается в ткани обратного времени Игры и потому требует периодического обновления. После посещения игровой реальности, тело Игрока  может разрушаться весьма интенсивно,  и потому обветшавшее тело  Игроку нужно периодически менять.
Замена уже близка. Ещё несколько метров пути, тротуар изогнётся,  разветвится, дорожка приведёт   мужчину в маленький скверик, где на скамье уже сидит подготовленное тело с шикарной нейросистемой – темноволосый зеленоглазый юноша.
Игрок  выращивал  будущего джокера кропотливо, создавая нужные условия, стараясь учесть все недостатки предыдущих тел. Обычно он подбирал подходящие  готовые тела методом поиска. Но в этот раз он решил  создать нужную комбинацию сам, спарив несколько подходящих мужчин и женщин. Один результат ему особо понравился. Искомый  желанный юноша обладал одновременно  физической красотой и силой, отменной памятью, быстродействием мозга и возможностью генерации самых неожиданных  идей. Если сравнивать его с видами других людей в аналогиях шахматной игры, то его можно было соотнести не с ферзём и даже не с королём. Он был подобен Хельге – самой могущественной фигуре в русских шахматах, которая обладает силой любой фигуры, она ходит и как ферзь и как конь. Нужно сказать, что Игрок Икс  решил еще бонусом дать этому юноше  временную подпитку из своего мира, такой маленький, но весьма полезный канальчик. Тогда он сможет находиться в Игре практически непрерывно!
Выращивая Хельгу, Игрок Икс надеялся на то, что введя в классику игрового жанра, новую убойную силу, он сможет придушить Противника Игрека, по максимуму увеличив свой смысловой массив и задавив все массивы игрока Игрек.
Мысли о будущем превосходстве грели душу Игрока Икс, трепещущую и готовую  вонзиться старой  жирной мухой в новую сладкую плоть. Осталось всего ничего – пройти сотню метров. Уже за деревьями видна скамья и знакомый стриженый затылок. Но, чем ближе цель, тем томительней растягивается время.
Ноги артритные, сердце как у старой клячи – это тело  слишком быстро развалилось. Рыхлое, вязкое -  бляшки атеросклеротические, видимо, не только в ногах, но и в голове. Игроку Икс пришлось очень часто заходить в Игру.  А чем чаще заходишь, тем быстрее разрушаешься. Чем больше людей, тем больше смысловой массы, а чем больше смысловой массы, тем больше усилий надо прилагать для её сохранения. Когда-то давно, он мог заходить в Игру раз в сутки, а теперь приходится это делать  чуть ли не каждый час.  Рост смысловой массы – это рост силы и богатства. Но с ростом смысловой массы, растёт и напряжение.  Как его снять? Постараться  максимально обнулить смысловую массу  Противника.  А сделать это можно  только создав  нужного гения.  И гений создан.  Создан Адам нового мира, Нео новой Игры.  Скорей бы уже совершить воссоединение…  Игрок тяжело вздохнул, продолжая путь.
Вот идёт  красивая девушка, мечтает о ком - то, или о чём-то, не подозревая, что старик в сером костюме, плетущийся ей навстречу – демиург, создатель, архитектор этого мира, главный Игрок. Она проходит мимо, даже не бросив и тени взгляда на того, кто в любой момент может распорядиться её жизнью, как ему заблагорассудится.
- Извините, вы, кажется, уронили конверт, - слышит он голос за спиной.
- Я? –  он медленно разворачивается, застывая в немом вопросе.
-  Ну, не знаю, - может быть, и не вы, -  девушка смущённо улыбается, играя  ямочками на щеках, протягивает ему плотный конверт.
Игроку всегда удивительно то, что в  хаосе «обратного времени»  могут  рождаться сами собой  такие удивительные создания. Синие глаза, пшеничные волосы, земляничные губы.  Взгляд внимательный, а  в зрачках -  пропасть  ультрамаринового колодца. Где-то он её видел, но где?  Надо будет   просмотреть характеристики её нейроканала.  Надо бы… Потом. Сейчас главное дойти до скамейки. Тяжело идти,  спину печёт, дыхание срывается.
- Спасибо.  Что за конверт, я не вижу.
- Письмо из департамента.
- А, ну, может быть, письмо, да…
Девушка уходит. А он ковыляет  дальше, засунув письмо в карман брюк.
Сегодня у него день внедрения. Операция в чём-то приятная и неприятная одновременно. Всегда немного жаль  покидать обсиженное тело. Но вот именно это старческое тело сейчас у него не вызывает никакой жалости, он в нём изрядно подзадержался. Давно уже надо было  сменить эту развалюху, но  он медлил, выращивая  гения, давая ему нужное образование. И ему теперь просто нестерпимо хочется  войти в  тело нового образца. Сбросить с себя груз старости, облечься  в молодую плоть, ощутить хмельное брожение соков юности. Как же заманчиво новое тело! Оно уже поджидает его на скамейке, так ему приказано, хотя сам юноша и об этом не подозревает.
Красивый юноша сидит на скамье, думает о чём- то своём. Через пару минут  рядом с ним присядет пожилой мужчина. Буквально несколько секунд они будут сидеть рядом, потом юноша встанет и уйдёт. А пожилой мужчина останется сидеть на скамье. Через минуту старик схватится за сердце, встанет, сделает несколько шагов,  выйдет, шатаясь, на дорогу,  где его собьёт машина. Или он упадёт чуть раньше, сражённый   ишемическим инсультом или обширным инфарктом.
Тем временем  юноша будет уже далеко. Идеальный красавец, удачный экземпляр с мощной яркой нейроканальной  сутью, жадной до жизни и до творчества. Просто шикарнейший экземпляр. Зеленоглазый шатен в джинсах и в футболке, без ужасных наколок на теле, без прыщей  и шрамов. Бархатный взгляд, широкие плечи.  Молодой человек с ядром  Игрока, фактически, Нео нового мира. Он  повергнет Противника и насладится  своим царствием на Земле. Убить Противника  по правилам Игры  ему не дано. Но ослабит он его капитально, практически съест, задавит своей смысловой массой.
Вот он уже и желанный скверик, и скамейка.
- Добрый день.
- Добрый день, - отзывается юноша.
Он смотрит вниз, отводя взгляд от старика,  словно догадывается о чём-то.  Этот драгоценный камень не полетит в свою личную жизнь, а, вернее, он полетит, но с иной начинкой, с ядром Игрока. Первым делом он получит пропуск руководителя УЗГ. Эту структуру игрок Икс задумал давно, с идеей вовлечь в неё и тех, кто ранее служил Игроку Игрек. Так что Игрек будет повержен! И можно будет насладиться практически единоличным царствием на долгие времена.
 Каждый раз, переходя в новое тело, Игрок Икс, испытывал лёгкие, но настойчивые угрызения рудиментарной совести. Икс  сам себя оправдывал тем, что какая-то часть ядра исходной личности всё же сохраняется после её изъятия.  Но так может успокаивать себя мясник, представляя, что душа убитого им быка вселяется в нового быка.  А, впрочем, весь мир – это мясо, нарождающееся и разлагающееся, лучше не рефлексировать по этому поводу, а принимать Игру такой, какая она есть.
Старик взглянул на наручные часы. Переход был им запланирован на определённое время, минутная стрелка ползла к заветному штриху.  Ещё несколько секунд и заиграет Аве Мария, как сигнал перехода.
Старик закрыл глаза,  мысленно  собираясь в энергетическое естество и считая от десяти до одного.  При первых звуках флейты тьма перед его закрытыми  глазами расступилась. Реальность круто изменилась. Исчезла улица с жужжащими машинами, не стало и парковой зоны. Пространство сбросило с себя все городские атрибуты, трансформируясь  в плоскость с деревянными кольями, воткнутыми в землю. На оси кольев были насажены разнообразные тела. Руки и ноги у тел утопали в туманной дымке, обвивающейся вокруг каждого кола облачной змеёй, а вот головы выглядели весьма натуралистично. У многих из них были широко открыты глаза и высунуты розовые языки, что косвенно говорило о том, что тела не мертвы в типичном понимании этого слова. Они словно энергетические слепки тел были лишены любой двигательной активности, но в то же время токи жизни создавали наполненность слепков жизненной праной.
Для перехода можно было выбрать другое поле образов, но Игрок Икс предпочитал классику жанра. Поле вспухало крупнопиксельными ячейками словно уложенное брусчаткой по всем измерениям. Игрок Икс стоял рядом  с колом, на которое было надето тело юноши. Осталось последнее действие, нужно было просто зайти со стороны затылка и войти  в голову, как в маску. Игрок Икс смаковал эти мгновения перехода, как смакует их космонавт, выходящий в открытый космос. Лиловое небо было неровно разлито над пиксельным полем. В широкоформатной застойной тишине ему вдруг почудилось  дуновение потустороннего ветерка. Рефлекторно  всколыхнулись атавистические страхи. Но чего бояться?  Надо просто заходить и «надеваться  на  тело». Сейчас, будучи без тела,  Игрок Икс ощущал себя червяком с кисельной жидкой массой. Он и был таким слизневым червяком. Так что ему следовало не зайти в тело, а заползти. Осталось совсем немного…Поворот к затылку головы и… Потусторонний ветерок вдруг превратился в насмешливое дыхание.
- Ну что, попался? Ты думал обмануть меня, но я тебя опередил. Такой красавец! Венец эволюции. И он мой! Я победил тебя!
 Это был он -  Игрок Игрек. 
- Это не по правилам! – закричал Игрок Икс, если можно назвать криком извивание червячного тела.
На самом деле, общение шло телепатически, но имело полную корреляцию с реальным эмоциональным диалогом.
- Какие правила могут быть в этом бесправном мире? Отдохнешь немного, пока я наведу свои порядки. Я приготовил для тебя другое тело. Старуха в заброшке,  Через день умрет. Но мне хватит этого дня.  Ты же знаешь, что я Хельга. Я делаю ходы, запрещённые в шахматах.
- Негодяй!
- От такого же слышу.
- Отдай моё тело!
- Оно не твоё!
- Я его растил.
- А я в него залез.
- Ты – мерзавец!
- Точно такой же, как и ты.
- Отдай тело!
- Не отдам.
- Отдай, а иначе…
- Что иначе? Нажмешь красную кнопку?
- Нажму!
- Тогда нас с тобой не станет!
- А мне плевать. Нажму!
- Ты – идиот.
- Такой же, как и ты.
Игрок Икс ослабел от внутреннего крика, осел на пиксельное поле слизистой лужицей.
- Эй вы, двое из ларца - одинаковые с лица. – Вы оба останетесь здесь, - сказал громкий девический голос.
Девушка, та самая синеглазка, что отдала ему конверт несколько минут назад, шла босиком по пиксельному полю в белом сарафане до пят.
- Департамент решил, что Игра переходит на иной уровень, - сказала она.
- Какой департамент?  - вскрикнули оба Игрока.
- Шутка. Вы думали, что вы самые умные, вы жили за счет смерти людей и наслаждались смертью. Но вы просчитались. Люди не будут больше жить по вашим правилам. Время не будет течь назад. Игра  переформатируется в иную, настоящую жизнь
- Это не мы придумали правила!
- Вы, не вы, какая разница, - девушка подошла к колу с желанным телом, просто рукой залезла ему в голову, вытащила второго червяка, соединила его с первым, скрутила в единую нить, соединила концы в окружность, бросила на землю, словно рисуя маленькое болотце.  О какой красной кнопке они говорили?  Неужели о светиле, сияющем на небе? В этом месте никакого светила не было, только туман над полем с частоколом.
- Какие же убогие фантазии у Богов! – сказала вслух Даша. – Все желающие могут покинуть это унылое место! – громко крикнула она.

***
- Вот в чём вопрос, пришёл Уроборос, - рассмеялся Роман.
- Мы останемся здесь? – спросила Даша, поглаживая невесомый гамак бывшего Бога. – Тут море вкусной морошки.
- Зачем нам чужое? У каждого человека есть право на свой собственный мир.
Роман потянул Дашу за руку, она легко спрыгнула с гамака.

***
- Папа, мы хотели строить забор, но он не нужен. Теперь  этот мир наш. В нем не будет врагов. Настало время, когда у каждого человека будет свой мир.  Даша нарисует тебе новые проекты не только дома, но и города. У нас впереди – вечность. Теперь ты можешь всему научиться.
- А ты, оказывается, романтик, Роман.
- У каждого романтика будет теперь свой мир, свой дом, свой лес.
- И океан тоже?
- И океан.
- А люди?
- Я могу пригласить сюда твоих друзей. Вернее, ты сам можешь. Ты нас приглашаешь  пожить у тебя?
- Откуда такие подарки?
- От Дарьи. Считай, что она подарила.
- Без Романа ничего бы не вышло, - возразила Даша. – нас двое, мужчина и женщина, и мы даем начало новому миру.  Когда вы почувствуете в себе силу времени, вы откроете в себе много новых способностей, о которых сейчас и не подозреваете. У меня мечта – построить привлекательный мир для всех нас и для других тоже.
- Вот на этой романтической ноте, мы и закончим болтовню, - сказал отец, притворно хмуря брови, - всё же сынок,  от сварки я не откажусь, готов сварить нечто грандиозное.
- Лестницу в небо, - рассмеялся Роман, поднимая руки к светилу, которое красным жаром проходило сквозь ладони, высвечивая в них огненные узоры сосудов и капилляров.