Я лучший ДНК-тест на детей моего мужа

Он сына не хотел признавать.
А смысл? Всю жизнь прожили вдали друг от друга.
Другой папа усыновил, чего признавать-то? Зачем?
Никак не хотелось видеть, что это был "он"! "Он"!
Кровиночка, роднуля. Лицо более волевое широкое, мужественное, всё-таки
моряк, подводник у папы валторниста.
 Повыдувай-ка "медь", никакого лица не останется. И губы пропали куда-то, а такие же были, почти идеальной формы, девчонки влюблялись в эти губы.

"Марин, вы извините, у меня такой к вам вопрос, а Кристина, она ваша дочь?
 Это же вы, я не ошибаюсь?" На улице около дома Марину остановила приятная миловидная блондинка за 40:
"Мы с вами знакомы?" - "Нет, а мы могли бы поговорить, я всё вам расскажу."

 Когда сели за столик в ближайшем кафе и Нина, так звали незнакомую блондинку, разложила фотографии перед Мариной:"Это мой сын, Алексей, мой и Володи, отца вашей Кристины. Они почти ровесники, разница в несколько месяцев..."
Одного взгляда хватило на то чтобы понять, что это правда, даже
не рассматривая детали - осанка, пластика, поза, пропорция тела и весь облик транслировал узнаваемые черты и чёрточки как у родной дочери.

"Как это получилось?" - "Я заканчивала музучилища, когда он только поступил, влюбилась, потеряла голову, я не знала ни о вас, ни о Кристине."
"У моей дочери есть брат?! Брат?! Я ей сегодня же об этом расскажу! Надо срочно
их познакомить!" - "Алексей пока в море на два месяца, а потом, обязательно познакомим" Едва слышно ответила Нина, незаметно утирая скатившуюся слезу.

 "Нет, ну понятно, он был такой...такой, неотразимый, можно было голову потерять."  - "Когда он узнал, что я беременная, сразу всё со мной оборвал. Сказал, что ему не до детей, ему учиться надо." - "Меня тоже уговаривал избавиться от ребёнка. Ох, как однажды всю ночь уговаривал - на стены в ярости бросался. Я лила-лила слёзы, а потом как отрезала - "нет и всё" -
"А с вами-то почему он так, вы же женаты были?" Спросила Нина.
 "Не входили дети в его планы. Он даже в роддом за нами не приехал забрать. Сказал маме:"Не могу. У меня сольфеджио."

 А в роддом когда пришёл, стоит под окнами, модный такой, шарфик,
который я ему тогда связала, лихо так накинул и громко так говорит, во всеуслышание: "От меня любая может родить. А ты, если хочешь со мной будущее, ребенка тут оставь, не забирай." А у меня молоко набегает, я как на горячей сковородке, мне сейчас ребёнка кормить принесут, а он "оставь".
Так меня от него и отшибло. Я тогда первый раз подумала, что он "дурачок".
-"Надо же, а я думала с ним жить это счастье," - "Я тоже так думала некоторое время.
"
 "А вы любили его?" - вдруг просила Нина и стала собирать фотографии.
"Ну как, мы ж со школы дружили, любовь такая была, Ромео-Джульеттная.
Все против этой любви были. Особенно его мама, а это сближает.
 Она кричала мне в глаза:"Принесёшь в подоле - выкину с пятого этажа".
Они на пятом этаже тогда жили. Старенькая теперь..." -
"Вот и я думаю рассказать ли ей про Алексея или уже не надо? С одной-то стороны, всё-таки хоть радость - узнать, что внук есть. А с другой- переживёт ли такую радость?" - "Да ей и Кристинка моя была не больно нужна.
Когда дочь замуж вышла, бабка её по суду из квартиры выписала и даже не
сказала никому. Дочка пришла паспорт менять и узнала что она бомж."

Чуть успокоившись, женщины разглядывали друг друга с нескрываемым любопытством:
"А ведь мы теперь родственницы получается, вы мама сестры моего сына"
- "А вы мама брата моей дочери!"
Сидят, смотрят друг на друга, две взрослые девочки почти пятидесяти лет,
потерявшие смысл в ревности, обидах и иллюзиях воспоминаний, смотрят, не отрывая
друг от друга глаз и наглядеться не могут в отблески мелькнувшей юности.
 
И не понятно, что с этим делать, с этим новым чувством родства и как теперь с ним жить дальше.