Ев. от Странника. гл. 72. Syrenа in sauna

       «Daemjn familiaris»*, – пробормотал Странник в сумрачном забытьи. Из-за противогаза c переговорной мембраной голос его прозвучал весьма жутко – запредельно и угрожающе. Панк вздрогнул, – ему стало не по себе, – да и сидеть рядом «просто так» надоело. Недолго думая, он слегка прикрутил колесико дозатора капельницы и отправился рыскать по дому. Диэтиловый эфир в чистом виде ему почему-то совершенно не нравился, – так порою находят малоэффективным и даже невкусным элитный алкоголь иль хороший табак прожженные почитатели спиртосодержащих суррогатов и «Примы». Так нищие потребители с презрением смотрят на новые веяния в чем бы то ни было, оправдывая свое жалкое существование «классическими» предпочтениями и увязая в трясине инертности-псевдопатриотизма.

                ******

      «Я здесь никого не держу, – сказал как-то Нортон, посетив один из концлагерей в пресловутом Чистилище. – Если нравится, – оставайтесь. Нет, – попробуйте убежать, – откажитесь от моего теплого крова». Отказываются очень немногие. Даже не хотят знать о том, что находится по ту сторону за забором. Некоторые придумывают нелепые байки про ужасы, поджидающие там отчаявшихся, оправдывая и подогревая этим свой… «патриотизм». Ведь концлагерь, по своей скрытой сути, – небольшая модель государства. Государства, в котором рабы гордятся своим страхом и глупостью, а также тем, что у их господина самый крепкий кулак и самый сумрачный замок, что его плеть оставляет на спине более страшные шрамы, чем нагайка соседа. Эти рабы даже готовы жертвовать жизнью за своего господина и за те гнилые бараки, в которых живут – жрут объедки и глотают прокисшее пиво пополам со «своей» дикой кривдой. Рабы, опьяненные странной внушенной любовью, схожею со «Стокгольмским синдромом», и забывшие напрочь о том, что настоящий-истинный Патриотизм – это инстинкт – суть наследие прошлого и способность к самопожертвованию ради семьи.

      Многие даже и не подозревают, что уже живут в своем персональном Аду, – считают это фигурою речи или выдумкой, сказкой. В подобное Пекло попадает и тот, кто перестает стремиться к чему-то и довольствуется тем, что у него уже есть, а также принимает для себя как догму общее мнение и считает свое убожество некой судьбой, неизбежностью.

      Однако новое – суть хорошо и напрасно забытое старое. Вспомним историю эфиромании, которая начинается едва ли не раньше «изобретения» этого химического дистиллята. По общепринятым данным этоксиэтан был открыт в XIII веке известным испанским ученым Раймондом Луллием. Но только в 1540-м году действие эфира описал Парацельс. Впервые в качестве наркоза эфир документально опробовали в октябре 1846 года. На деле же, еще до Луллия некоторые алхимики проводили реакцию окисления более-менее чистого этанола. А самым первым упомянутым в истории человеком, проводившим многократную дистилляцию вина, цветов и ароматических масел, а также других веществ, является жрица Таппути. Эта женщина – создатель духов и прочих волшебных снадобий, – упомянута в клинописной Месопотамской табличке… четыре тысячи лет назад.

     Эфиромания в Росси имела широкое распространение в определенных кругах еще во времена революции, – благодаря сухим законам и новым веяниям моды; а также и в прочих странах после подписания международной опиумной конвенции в 1912-м году*. В более скромных масштабах токсикомания была зафиксирована и описана еще во времена королевы Виктории. Сама Виктория не только рожала под хлороформом, но и употребляла его в качестве галлюциногена, о чем говорила, используя эпитет «восхитительные иллюзии». Зубной врач американец Хорас Уэллс, что одним из первых начал использовать хлороформ в качестве анестезии, уже через год стал хлороформным токсикоманом, а затем применил хлороформ как анестетик во время самоубийства. История с ним приключилась весьма трагичная-поэтичная. В конце января 1848 года, в свой тридцать третий день рождения, как следует надышавшись вышеупомянутого хлороформа, Уэллс взял с собою флакон серной кислоты из своего офиса и пошел гулять по Бродвею, где повздорил с двумя местными проститутками. Видимо тогда с его психикой уже творилось что-то неладное, или он экспериментировал не только с одним хлороформом, но кончилась прогулка тем, что он плеснул в лица проституткам этой самою кислотой. Бродвей — место людное, и его тут же арестовали. Придя в себя в камере и осознав в полной мере содеянное, а также под впечатлением от церковной службы, которая проходила в тот день (Уэллс был очень религиозным), 23 января — спустя два дня после днюшки, в возрасте Исуса Христа — он совершил самоубийство, сделав разрез в области бедренной артерии бритвой, предварительно приняв дозу хлороформа, чтобы умереть без боли. Дело в том, что опасную бритву наряду с другими предметами личной гигиены ему разрешили взять из дома за день до этого, а хлороформ он умудрился прихватить тайком от охранника...

                ******

      — Самое то, самое то, – криворото передразнил мерзкий Панк одного из братков, вспоминая об очередном унижении...

      Это случилось, когда после очередной веселой тусовки в подвале-рок-клубе «Аргентуме» Вано и Панк остались там ночевать. Стоило им устроиться поудобней на импровизированных лежаках, собранных из запчастей от различных диванов, как туда заявился какой-то криминальный «расписной джентльмен». Находился он явно в подпитии и, видимо, на удачу, решил заглянуть к малолеткам. Панка этот «бродяга» откуда-то знал, посему не преминул случаем провести с ним воспитательную беседу.

      — Самое то для токсикомана, – это дышать эфиром, – вещал он, попыхивая папироской. – Ты сидишь и слышишь гул проводов за сотни, тысячи метров. Но, говорю тебе, Панк, – завязывай. Хочешь стать голубым и уехать из этого города?

      Панк молчал. Вано тоже не вмешивался, – в ту пору старших да сиделых еще уважали.

      — Обойди шестнадцать друзей, – возьми у каждого по двадцать копеек, – вот, тебе и бутылка вина. Попробуй вмазаться, покурить… А вся эта твоя тема с клеями – педерастия галимая.
      Далее – все в этом духе. Исчерпав красноречие, браток закончил свой поучительный монолог и отправился восвояси, а подуставшие парни продолжили созерцание своих циклодоловых снов.

                ******


      Открыв холодильник, Панк с тоской взглянул на пустые стеклянные полки, – кроме банки концентрированного молока и куска старого сыра поживиться там больше, к его сожалению, было практически нечем. Проткнув банку и высосав из нее густой концентрат, подонок запил его отваром из мухоморов. Каким образом сразу две такие тошнотворные жидкости прижились вместе в его желудке, – остается загадкой. Так или иначе, но продолжая искать, Панк обнаружил на чердаке вело-аптечку и старые пимы, которые незамедлительно зачем-то напялил, хоть и сезон давно кончился. Спустившись вниз, он увидел в пристройке еще и канистру с бензином. Очень довольный своими находками, Панк вернулся в черную комнату. Клей из аптечки он выдавил в старый пакет из-под сушек, долил туда немного бензина и с нескрываемой радостью стал наслаждаться ароматным букетом «термоядерного» коктейля.

      — Волосатые ботинки, пару поддай! – неожиданно услышал Панк противный визгливый голос, наблюдая за тем, как ворс с линяющих пим перелезает на его грязные брюки и пускает там корни, – штанов своего размера в доме он не нашел. В темноте перед ним образовался банный полок с ушатом и вениками. На нем сидела не слишком приятного облика старушенция и улыбалась Панку беззубым перекошенным ртом.
      — Она станет молодой и красивой, если ты поддашь пару, – вкрадчиво произнес банник, выглядывая из-за печки.

      Панк бросился было искать ковшик, но галлюцинация начала таять-тускнеть, выдав этим себя. Тогда бедолага принялся снова что есть мочи вдыхать пары бензина и клея. Но старуха только смеялась и отпускала пошлые шутки. Спустя какое-то время до Панка наконец-то дошло, – что именно имела в виду чурота, ведь его разум во время совместного трипа был прочно связан с сознанием Странника. Тогда он извлек трубку из фильтра противогаза, что был надет на приятеля, открутил его, добавил марли и вылил туда весь оставшийся в бутылке эфир. Прикрутив фильтр на место, Панк снова приступил к ингаляции, всем сердцем желая снова увидеть старушку… точнее, – ту девушку, в которую она обещала ему превратиться. Каково теперь приходится Страннику, – Панка волновало в последнюю очередь.

      Ожидания не обманули мерзавца, – вместо закопченных стен и скромного убранства бани-по-черному пред ним возникла локация-панорама, достойная восхищения самого прихотливого взора, привыкшего к великолепию и изыскам.


                ******

      Сауны во дворцах Самаэля похожи устройством своим на термы Антониана в Римской империи, с тем лишь различием, что свет в них поступает не сквозь полупрозрачный камень из окон, а исходит от люминесцирующих самоцветов и хрустальных светильников-колб, наполненных светящимся газом. Соответственно, и на технические новшества архидемон не поскупился, а уж про художественное оформление с использованием сокровищ подземного мира говорить, и вовсе, не стоит.

      Первое посещение терм Самаэля стало для Айрин истинным откровением и выпало на один из тех хмурых дней, когда русалка была особенно несловоохотлива.

                ******

      — Скучаешь? – спросил архидемон, увидев дочь в каменном саду у рубиновой розы. – Мелодии этого цветка способны загнать в еще большую меланхолию.
      — Ты сам вчера попросил меня пошпионить за матерью, – ответила Айрин со вздохом. – Без яда жабы она вычислила бы меня в первую же минуту. Похмелье...
      — Новый облик – иные правила, – сказал Самаэль. – Пойдем со мной. Есть одно место, в котором ты не только развеселишься, но и быстро почувствуешь себя лучше.
      — Куда ты хочешь меня отвести? Я чувствую себя моллюском без раковины.
      — Поверь мне, – это сейчас как раз то, что тебе нужно.

                ******

      — Сауна? – испуганно спросила русалка, когда электромобиль проехал по мосту над кипящею лавой и остановился у входа пред скромным на первый взгляд заведением. – Я видела, что вы там делаете, истязая себя. Это ужасно. Чем я заслужила такое?
      — Видела со стороны сквозь призму жабьего восприятия, – ответил архидемон со смехом. Теперь ты другая. Смелее, вперед!
      — Я не хочу.
      — Хуже не будет, – сказал Самаэль строго и протянул руку дочери.
      Немного помедлив, она все же последовала за ним.

                ******

      — Помнишь наше с тобой первое посещение этого места? – спросил архидемон, растягиваясь на массажной кушетке.
      — Как это возможно забыть? Я была в ужасе, – ответила Айрин со смехом, располагаясь неподалеку.
      — Словно рыбина в пароварке?
      — Вроде того. Только дышат морские русалки всей кожей – не жабрами. Она у нас очень чувствительная. Впрочем, – тебе ли не знать.
      — И сегодня ты пригласила меня пропарить древние косточки из-за Нее, а вовсе не потому, что настала пора вновь избавиться от лишних ядов под кожей?
      — Так и есть. Мать беременна от тебя. Не хочешь ее навестить?
      — Отчего бы тебе не сказать прямо, – чего именно ты желаешь на этот раз.
      — Ты уже и сам, наверное, догадался, почему моя метаморфоза была столь мучительной.
      — Догадываюсь. Ты не захотела навсегда расстаться с родною стихией. Должно быть, процесс обратим.
      — Бери выше, папа, – я добилась того, о чем Атрагарте может только мечтать. Мне теперь могут стать подвластны и суша, и море.
      — Однако… Эту сауну придется уничтожить, пока информация не просочилась. А она мне так нравилась, – проворчал архидемон со вздохом, но и с какой-то радостью в голосе. – Чего-то подобного я ожидал. Вот тебе и тихоня. Воистину, Stille Wasser sind tief*.
      — Построишь новую, – лучше этой, – сказала Айрин с улыбкой.
      — А вот этим уже займешься сама. Довольно бездельничать.
      — Русалки не умеют ваять или строить. Я ничего в этом не смыслю.
      — Научишься. Здесь это похоже на обустройство пещер. Заодно и скуку развеешь. Зодчество – занятие увлекательное.
      — Хорошо, научусь. Но сейчас... Как насчет матери? Отвлечешь ее внимание? Хочу опробовать новые силы – искупаться. Если это меня не убьет, – значит, все получилось.
      — А если да, – тебе не придется строить мне новую сауну, – ответил Самаэль весело. – Валяй – купайся. Далеко только не заплывай. Закажу судно, чтобы отвезло тебя в наиболее безрусалочье место.
      — Лучше яхту. Двух матросов достаточно.
      — Выйдешь без охраны?
      — Среди твоих верных людей есть такие, что стоят целого взвода.
      — И то верно. Навещу я ее. Снимай уже защитное поле. Эх, это лучшие мои массажисты…
      — Ворчун.
      — Молодежь…


                ***WD***


      *Daemon familiaris – «Демон друг» или «Дьявол приятель», – на деле не просто девиз или лозунг, но тонкая каббалистическая формула, смысл которой понятен каждому посвященному. Обратите внимание на этимологию.

      *Следует отметить, что применение эфира не ограничивается одной лишь медициной. Это вещество используется в качестве незаменимого компонента для создания топливной смеси, с которой работают авиамодельные двигатели компрессионного типа.

      *Расписной – покрытый татуировками.

      *Банник – мелкая домашняя нечисть.

      *Stille Wasser sind tief – Тихи воды глубоки. Аналог русской пословицы «В тихом омуте черти водятся».

                ******

      Следующая глава - http://proza.ru/2022/07/14/965

      Предыдущая глава - http://proza.ru/2022/06/26/1209

      Начало - http://proza.ru/2021/02/24/1297

      Md – Наталья Цацурина Спасибо за фото, Наташа)

      Ph –  Анастасия Прохорова