Ржевский и любовь. Часть 1

    Поручик Ржевский уже несколько дней страдал от любовных терзаний, а может даже и мук. Раньше такого с ним не случалось. Старею, думал Дмитрий Иванович.
    Третьего дня на балу в имении помещиков Нащёкиных, он увидел прелестное создание, хозяйскую дочку Верочку - невинное и скромное существо и тотчас потерял покой и, как теперь выяснилось, сон.
    Он, хотел было, пригласить её на мазурку, но рядом с ней постоянно гарцевал, как подвязанный лошадиный хвост, юнкер Хилькевич, который очень не нравился  Ржевскому. Дмитрий уже пару раз сталкивался с этим сопляком, возомнившим из себя героя, но поставить на место, зарвавшегося молокососа, не сподобился и вот вам и результат.
    Но Верочка то какова?! Её образ захватил мысли Дмитрия. Даже шампанское он не мог употребить во славу любви и это придавало ему дополнительные тревоги.
    В голове ежеминутно рождались безумные планы. Хотелось вскочить на коня и мчаться в имение Нащёкиных, пасть на колени перед Петром Алексеевичем и молить о возможности просто пообщаться с Верочкой, туманно намекнув ей о переполнявших его чувствах.
    Но, помня о своей дурственной славе, которая шагала на три корпуса впереди его боевого жеребца, он останавливал свои безумные порывы и всё больше впадал в хандру.
    На небе уже начали зажигаться звезды, спАла дневная жара, а Дмитрий всё ходил по комнате, аки пёс на цепи и мучился от подозрительного томления.
    И вдруг его шибануло, словно чугунным ядром в бою, он придумал как выплеснуть свои чувства и донести их до объекта обожания и вожделения. Он решился написать ей письмо, но не просто письмо, а письмо в стихах. Оно, по  его мнению, должно наповал сразить Верочку и открыть ему дорогу к её сердцу, неискушённому в любви.

    Рифмоплетение начиналось так:

"Мадам, я последнии летние ночи
Страдаю по Вам, да и мучаюсь очень.
Ваш образ прекрасный стоит предо мной,
Виденья накрыли сплошной пеленой.
Мне трудно сдержать свою страсть, ведь она,
Клокочет в штанах, как в порогах река.
И мне это буйство, как ни был я строг,
Сдержать всё трудней у себя промеж ног."

    Вроде немного вульгарно начал, подумал начинающий поэт. Не испугать бы барышню? Ну да ладно - потом исправлюсь в процессе и продолжил,

"Меня эта страсть на куски разрывает,
Мошонка без дела висит отсыхает.
А руки ночами от жуткой тоски
Неровности мнут волосатой груди.
Быть может я Вам безразличен, но где
Замену найдёте достойную мне?"

Ржевский подошёл к шкафу, достал бутылку шампанского и открыл её. На шум оттычки пенистого вбежал сонный денщик.
    - Чего изволите, барин?
    - Егорка, кубок! - прохрипел поэт и не размениваясь на пустое продолжил творить,

"К примеру матросы - скупы, длинноносы,
Пьют ром по тавернам, смолят папиросы.
У них паранойя - в корсет залезть к даме,
Потом в"Морской бой" с ней играть на диване.
Когда-то на Флоте водились герои,
Так Фёдор в группешник всех турок построил
И ооочень любили его басурмане -
Портрет Ушакова был в каждом кармане.
Сейчас обмельчал Флот - матросы не те!
И только штурвал держат бодро в руке.
Драгуны, уланы и прочая рать
Конечно, при случае могут зажать,
Но им всё равно, что жена, что кобыла
И к той и другой лезут грубо, без мыла.
Для нас же, мадам, всё не так - всё иное,
Мы в секс как в сражение - дело святое."

    Творчество захватило Ржевского и не отпускало. Уже начали гаснуть звёзды на небосводе, на верхних листочках деревьев заблестело солнце, а он не мог оторваться от изливания своих безумных мыслей.
    Посмотрел в окно и произнёс, - Чуть утро осветило пушки и леса синие макушки, чёрт, это же Лермонтов, но тоже красиво, - и продолжил ваять нетленку,

"И что б доказать Вам, что я не соврал,
Мы после отбоя найдём сеновал.
Я там, среди сена и разного хлама,
Предстану пред Вами в костюме Адама,
А Вы, как прекрасная райская дева,
Себя расчехлите и станете Евой.
Покончив с излишеством юбок, плащей,
Я буду вводить Вас в курс дела вещей.
Зачем доломан* с перевязью нам нужен,
Зачем сапоги, портупея**, рейтузы...
Я всё расскажу, я все тайны открою
На "ать - два" редуты*** в соломе построю.
Мы кивером**** будем играть как игрушкой,
Я стану ядром, а Вы станете пушкой.
В "Гусарские игры" в прохладе сарая
Мы будем играть без конца - не кончая.
И если согласны с моим предложеньем
Скорей напишите о Вашем решеньи."

    Дописав последнюю строку своего послания он обессиленно откинулся в кресле.
    - Егорка, - позвал денщика, - доставишь это письмо молодой барышне Нащёкиной, Вере Петровне, лично в руки. И не перепутай - запорю. Спросишь, когда приехать за ответом. Ступай уже.

    (Продолжение будет обязательно)


    Доломан* - гусарская куртка.
    Портупея** - ремень для ношения оружия.
    Редут*** - полевое укрепление.
    Кивер**** - высокая шапка.



              14.01.23.