Вишни. Роман. Ч. 2. От Миуса до Нисы. Глава 10

X
Сказать, что служба была интересной – это не тот случай, это не для фронта, даже если позиции зенитчиц располагаются на значительном удалении от линии фронта. Приказ – есть приказ, они не обсуждаются, а Верховная Ставка Главнокомандующего, Генеральный штаб, командование фронтами и корпусами, владея сводками, разведывательной информацией, важностью тех или иных объектов или эшелонов с грузами для фронта, бросали зенитчиков то в подчинённость одного подразделения, то другого.
Зенитно-артиллерийский дивизион участвовал с задачей прикрытия войсковых частей от средств воздушного нападения и самолётов воздушной разведки на средних и больших высотах над городами, от родного для Лидии г. Ростов-на-Дону, по мере наступления войск Красной Армии от Северного Кавказа, через Украину до довоенной границы Советского Союза на юго-западе.
В составе Ростовского Корпусного района ПВО до конца апреля 1944 года огневой взвод старшего лейтенанта Фомина осуществлял прикрытие от средств воздушного нападения объектов Западного фронта ПВО, в составе в составе 11-го Корпуса ПВО дислоцировались в районе г. Сталино, Донецкой области УССР и в подчинённости Южного фронта ПВО в составе 11-го корпуса ПВО и 88-й дивизии ПВО в районе г. Киева. В составе в составе 12-го Корпуса ПВО защищали небо над г. Одессой.
88-й дивизии ПВО в августе-сентябре месяцах базировалась на территории оперативных действий от Виницы на востоке до Тарнополя на западе и от Каменец-Подольского на юге до Костополя на севере. В названии города Тарнополя, нет никакой ошибки и он так назывался, и даже после вхождения в состав УССР в 1939 в результате Освободительного похода, а изменил свое название на Тернополь, после освобождения его от немецких войск весной 1944 года, только 8 августа этого же года.
Тарнопольский железнодорожный узел стал основным пунктом снабжения германских войск: 1-й танковой дивизии СС «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер» и 7-й танковой дивизии. Именно этот город и его окрестности был превращён в мощный оборонительный узел обороны. Неприступными казались толстостенных зданий синагоги, костёла, Старого замка и даже тюрьмы, на основе которых и создавался весной здесь мощнейший укрепрайон городского значения.
Три недели продолжались бои за город и лишь массированным штурмом, в течение трёх дней город был взят советскими войсками 15 апреля. Город располагался на реке Серет и был одним из крупнейших городов Галиции, возможно, уступая только Львову.
Шестым ударом, из десяти освободительных операций в 1944 году, стали наступательные операции войск 1-го Украинского фронта в июле—августе 1944 года в Западной Украине. Советские войска разгромили немецкую группировку под Львовом и отбросили её остатки за реки Сан и Висла. Таким образом Западная Украина была освобождена от немецко-фашистских захватчиков. Все освобождённые территории были распределены также, как и 88-й дивизии ПВО. Западнее от 88-й дивизии была зона ответственности 8-го корпуса ПВО. Это уже была территория Львовской и Дрогобычской областей УССР.
С размещением зенитно-артиллерийских дивизионов на освобождённой территории Западной Украины, называемой Галицией, командованием Люфтваффе Третьего Рейха перед бандформированиями националистов, называемых себя «Украинская повстанческая армия» (УПА), ставили задачу – выводить из строя советскую систему ПВО.
 Маршруты немецких самолетов-разведчиков Ю - 88, Хе -111, Ме -109 ежесуточно производили в пределах территории Южного фронта в тылы Украинских фронтов, с целью добывания необходимой разведывательной информации. А потому, для войск ПВО было очень важным – срочное получение извещения с постов ВНОС о пролетах немецких самолетов-разведчиков. И в этой оперативной цепочкой чаще всего была связь, на которую покушались бандеровцы.
Не только во Львовской области, в зоне дислокации 8-го корпуса ПВО, но и в Тернопольской области и на Волыни, диверсанты повреждали проводную часть километрами и устраивали засады на бойцов ПВО, в деревнях и на дорогах, в местах дислокации их расчётов. Перемещаться в одиночку было «смерти подобно», а без оружия и подавно. Батальоны ВНОС (ВНОС – служба воздушного наблюдения, оповещения и связи) являлись и глазами, и ушами дивизионов противовоздушной обороны. Они были разбросаны небольшими группами по всей контролируемой данным корпусом или дивизионом ПВО, на специально оборудованных постах, вблизи сел Галиции и потому могли стать лёгкой «добычей» для «бандерлогов», как называли здесь участников бендеровских отрядов УПА. К открытым боевым действиям они прибегали редко, так как действовали в основном мобильными группами до десяти человек, но парализовать работу службы оповещения отсутствием связи, производили повсеместно. Случались, конечно, и засады на малочисленные отряды бойцов, больше с целью устрашения и «доказательства» покровителям, т.е. германскому командованию, курирующим и обеспечивающих их всех необходимым.

После нескольких случаев повреждения связи, Лидия поняла, какой опасности подвергается её родной брат Вася, который и обеспечивает проводную связь между подразделениями. И, естественно, она портится там, где или идут бои, провода просто перебивает, или её умышленно повреждают диверсанты. А он, как правило всегда один, только с неразлучными: катушкой с проводом, пистолета-пулемёта ППШ-41 и подсумка с инструментом.
Самое обидное было то, что она не видела брата более трёх лет, а сейчас он уже боец Красной армии, что невозможно ей было представить, ведь она помнила его ещё таким, о росте которых говорят «метр с кепкой». И ещё от окраины Тернополя, где располагалась батарея 1864 зенитный артиллерийский полка, до сентября в подчинении 8-го корпуса ПВО, а с сентября в составе 88-й дивизии ПВО, до польского города Сандомир, где брат принимал участие в тяжёлых, кровопролитных боях, было всего-то 300 км. По сравнении с тем, что было раньше, это было практически соседство, но война не давала родным встретиться и это было, как минимум, обидно.
По большому счёту и отец служил при штабе Южного фронта, которому было подчинено подразделение Лиды. И, если линия фронта располагалась, скажем на расстоянии примерно в 300 км, то штабы фронтов, располагаемые в первые два года войны на расстоянии в 150-200 км, с 1943 года стали располагать не далее 50-60 км от линии фронта. Стало быть, отец также воевал, если его нынешние воинские обязанности так можно назвать, на расстоянии не более 250 км.
Как-то Вася в письме, толи в шутку, толи на полном серьёзе написал «встретимся, сестрёнка» в Берлине». И когда же это будет, если даже он на 1-м Украинском фронте «застрял» на рубежах, где германские войска используя преимущества рельефа, естественные речные преграды и успев соорудить долгосрочные оборонительные сооружения, с неистовым фанатизмом, с которым они бились, говорили о том, что это будет нескоро.
«Да, Бог с ним, что нескоро, главное, чтобы это случилось», – думала всё чаще Лида, интересуясь из возможных источников и, даже непроверенным слухам, о положении дел на фронтах.

***
– Какой сегодня день чудный был, – готовясь к отбою, поделилась мнением Лида с Катюшей, наводчицей своего расчёта, – жаль, что закончился. А ты заметила, что в праздники, как сегодня, обычно всегда погода, что Богом дана, чудная, праздничная?
– А какой сегодня праздник? Понедельник же сегодня, 11 сентября. В воскресенья, обычно, праздники, так же? – не понимая, о каком празднике говорит Лида.
– Ну, да я понимаю, что комсомольцам не обязательно знать праздники. Но я ещё помню, когда жили ещё на малой родине, где мы все родились, нас бабушка Наташа брала в церковь на праздники. Вот она мне много рассказывала о вере, о праздниках, о святых. Вот, например, мой отец, Пётр, назван в честь святого Пётра, апостола, одного из учеников Иисуса Христа. Это ему Христос дал имя Пётр, что означает – «камень» или «скала». До этого его звали иначе. А сегодня знаешь какой день? День Усекновения главы Иоанна Предтечи. Хотя я тоже иногда не совсем понимаю, почему смерть человека считается праздником. Вот Иоан Предтеча знаешь, чем был известен? Он крестил самого Иисуса Христа. Его ещё называют Иоанном Крестителем.
– Откуда ты всё это знаешь?
– Книги читала и не только библиотечные. Да и церковные книги во многих верах называют библиями, что сродни библиотекам. Я евангелию читала. Иоанна невзлюбил царь Ирод за то, что тот открыто говорил царю о его проступках. Иоанна заточили в темницу, но Ирод не знал, как поступить с непокорным. Когда у Ирода был день рождения, присутствующая на нём царевна Саломея, смогла покорить Ирода своим танцем. Он сказал ей, что за такой подарок он исполнить любое её желание. Наученная матерью, Саломея, попросила, чтобы ей принесли в награду голову Крестителя. Ирод исполнил эту просьбу.
– Какая трагическая судьба. Я теперь ночь не буду спать. Лида, вот зачем такие страшилки на ночь рассказала? – расстроилась Катя.
– Не стоит. Ты знаешь, почему такие даты, как отсечение головы или Успение Пресвятой Богородицы, считаются праздниками? Не знаешь?
– Откуда? Ну ты спросишь тоже.
– Это потому, что у человека заканчивается временное земное пребывание человека и у него начинается вечная жизнь, но в другой, не земной оболочке. Верующие люди всю жизнь готовятся к этой конечной цели – загробной жизни. И смерть не считается трагедией. Вот так-то.
– Как-то в голове не укладывается, – загрустила Катюша.
– Я давно приметила, что в такие дни всегда хорошая погода. Не знаю, как ты, а у меня душа весь день, просто пела. Я даже забыла на время, где мы находимся и что произошло невеселого, если ничего ни сказать, в моей судьбе и в судьбе нашей любимой Родины. Ладно, доброй ночи! Тебе же в ночную смену заступать на вахту? – спросила Лида своего заместителя по зенитному расчёту.
– Высплюсь, ещё больше, чем три часа можно дрыхнуть, если вообще засну. А ты, что и комсоргом была и верующая?
– Выбрось из головы. Ну, если точнее, я понимающая верующих и, наверное, больше верующая, чем атеистка. Но это не для ушей замполита, да?
– Лида! Зачем обижаешь, что я не понимаю. Доброй ночи! Пусть она будет такой же доброй, как и день.
Дневальная второй смены, Люба Фетисова, держа в руках книгу, как командир планшет с картой, но вместо карты, на книге лежал лист бумаги и она, грызя и слюнявя периодически, и без того короткий карандаш, писала письмо. А потому, как порой её лицо начинало светиться и появлялась добрая, непреднамеренная улыбка, можно было понять, что это письмо для её парня, который служил на 1-м Белорусском фронте и сейчас находился в госпитале, после ранения в боях на Висле.   
Свет дежурного освещения был тусклый и Любе приходилось поворачиваться к освещению так, чтобы он падал на лист через плечо сзади. Она уже заканчивала писать, как резких звук зуммера полевого телефона, заставил её вздрогнуть, из-за чего книга с письмом выскользнула из рук и громко шлёпнулась плашмя на пол, а лист спланировав с вращением, опустился плавно в двух шагах от неё.
Люба растерялась, не зная, что делать в первую очередь: поднимать написанное дорогому сердцу человеку письмо или бросаться к трубке телефона. Но вовремя сообразив, рванулась к телефону и при этом, неудачно зацепив книгу, практически налетела на «оживший» среди ночи телефон.
– На посту рядовая Фетисова!
– Дежурный по НП, лейтенант Протасенко. Кто старший? Срочно к телефону.
– Сержант Домашенко. Есть, к телефону!
Подбежав к кровати Лиды и взяв легонько за плечо, собираясь трясти, но доложить не успела.
– Люба, кто? – открыв глаза, спросила Лида.
– Лейтенант Протасенко, с НП.
– Ясно! – отбросив одеяло и, привычно повернувшись «нырнула» ногами, в стоящие рядом с кроватью сапоги.
– Слушаю, сержант Домашенко!
– Объявляй «боевую тревогу» и, не поднимая большого шума, быстро отправляйтесь на позицию расчёта. С ВНОС доложили, что со стороны лесного массива в сторону батареи движутся три конные повозки. Идут осторожно, бесшумно, маскируясь. Предположительно, отряд УПА в 10–15 человек. Возможная цель – нападение на зенитно-артиллерийскую батарею, с целью вывода её из строя. Приказываю: зенитному расчёту через 7 минут быть на месте и в полной готовности отразить диверсию. Запомни время. Ровно через восемь минут прожектористы включат свет в сторону предполагаемых диверсантов. Вы будьте готовы к отражению нападения прямой наводкой. Время пошло!
«23 часа 38 минут. Значит в 23–46 включат прожекторы…», – успела запомнить время Лида и дала команду:
– Отделение подъём! Боевая тревога! Минута на сборы, построение у крыльца.
Девчонки выбегали молча, на ходу застёгиваясь и беря оружие «на ремень».
– Времени у нас совсем мало. Потому буду объяснять всё на ходу. Движемся бесшумно, молча. Бегом, марш! – Лида бежала сбоку от строя, построенного в колонну по два, шестерых девушек и чётко объясняла задание.
Часовой на посту батареи окликнул приближающихся, с командой остановиться и назвать пароль.
– «Каштан», – ответила Лида.
– «Ольха», – прозвучал ответ, – налёт? Гула не слышно…
– По распоряжение дежурного по НП, батарея временно, до прибытия командира взвода, переходит под мою команду, сержанта Домашенко. Будьте бдительны! Возможно нападение диверсантов, – дав указания часовому, Лида отдаёт команду расчёту, – приготовиться к отражению нападения на батарею! Заряды осколочные! Прямая наводка в направлении лесного массива, на северо-запад. Цель – конные повозки с диверсантами. Огонь открываем после команды и обнаружения вероятности нападения. Через… – Лида посмотрела на трофейные часы, подаренные комбатом, и продолжила, – через минуту и пятнадцать секунд прожектористы осветят местность в указанном направлении. Катя, Полина! Ваша задача: быстро сориентироваться и навести орудие. Соблюдать максимальную тишину.
Светящиеся фосфорные стрелки, на подаренных Лиде часах, отсчитывали секунды до начала, если всё подтвердится. Каждый ощущал в груди участившееся сердцебиение и не только из-за бега, но и из-за ожидания предстоящего боя и враг приближался не в небе, а крался под покровом ночи из лесного массива. Лес начинался, примерно, в двух километрах от селения, вдоль небольшой реки Збруч, через которую имелся капитальный мост в черте посёлка, а второй, деревянный, изрядно разбитый и выдерживающий только лёгкие повозки, был построен леспромхозом, для заготовки древесины и дров в лесу в междуречье Збруча и Гнилой. Видимо оттуда и держали путь ночные, непрошенные гости.
Тусклый диск растущей луны не мог осветить местность, даже на расстоянии 100 метров, но, зависнув напротив устремлённых в её сторону напряжённых взглядов, заставил от напряжение даже слезиться глазам. Но это было недолго.
Яркие, мощные прожекторы, для которых осветить предметы на расстоянии 2–3 километра – это «цветочки», сделали, что в театре сцену с помощью театральным рамп, картину до мелочей ясную, в прямом и переносном смысле. Максимум, метрах в трёхстах от позиции батареи, след в след, шагом двигались три конные повозки. На них восседали, вооружённые люди. На первой телеге, они были одеты в форму красноармейцев, а на двух других в разных форменных и гражданских одеждах. В руках блеснули винтовки и пистолеты-пулемёты, прозванные по фамилии создателя оружия «шмайссерами».
Лошади, не столько от яркого света, сколько от натянутых, одновременно всеми ездовыми, вожжей, свернули головы в стороны или задрали морды, с раскрытыми широко, из-за врезавшихся в губы вожжами удил, вверх и нервно затопали, фыркая и вращаясь, насколько им позволяла упряжь, «танцуя чечётку» задними ногами, выбивая копытами пыль из давно не видавшей дождей, песчано-суглинистой почвы, под увядающей растительностью.
Послышался гомон и характерный металлический звук передёргивания затворов, заставил шевельнуться кожному покрову, под пышными, но у большинства девушек, короткими волосами на голове, с холодком, пробежавшим по взмокшим спинам, от быстрого бега в снаряжении и со скрутками шинелей. Девушки расчёта: Маша Щербина – в расчёте установщик орудия и ещё одна из снарядных или заряжающих, Люба Фетисова, по команде командира расчёта, Лидии Домашенко, бросились с карабинами на позиции за мешками с песком, справа и слева орудия.
– Катя! Прямой наводкой, осколочным, цель – головная повозка, зарядить!
– Есть, прямой наводкой! – делая заключительную наводку орудия по видимой, как на картинке, освещённой цели, докладывает Катя.
– Есть, зарядить! – Нина передаёт снаряд заряжающей и моментально возвращается к ящикам со снарядами.
Сомнений не осталось ни малейших, что перед ними отряд диверсантов, так как послышались беспорядочные винтовочные выстрелы и автоматные очереди, вскочившими с телег вооруженных людей. Сидевший рядом с ездовым бородатый мужик в офицерской шинели и форменной фуражке со звездой, с трудом удерживаясь, чтобы не свалиться от отдачи выстрелов, открыл стрельбу из немецкого пулемёта MG 42. Быстро осознав своё положение, кувыркнулся за борт телеги и раздвинув сошки, установив их на лежащий на телеге ящик, старался вести стабильный огонь, но, ослеплённый ярким светом, конечно, видеть цели не мог, стрелял наугад.
В коротких перерывах между стрельбой, размахивая руками тот, что за пулемётом, видимо их командир, отдавал команды. И после этого, его люди, устремившиеся наутёк от их гужевого транспорта, стали, пригнувшись, возвращаться и занимать оборонительные позиции за бортами повозок. Ездовые развернули лошадей так, что повозки установились поперёк линии огня, использовав их, как баррикады.
Девушки, занявшие оборону, стали вести ответный, прицельный огонь.
– Расчёт к стрельбе готов! – доложила заместитель командира расчёта и первый наводчик, Катя Горбатенко.
– Огонь! – взмахнув правой рукой наотмашь и не отрываясь от бинокля, отдала команду Лида.
И, практически одновременно с последним звуком команды прозвучал, необычно громкий, по сравнению со стрекотнёй ружейных выстрелов, залп зенитного орудия. И в следующее мгновение в воздух взметнулись куски досок с сеном и тряпками, отлетели в стороны те, кто прикрывался, ненадёжной для снарядов, в качестве защиты, дюймовых досок бортов повозки. Но самое главное, что никто из бойцов зенитно-артиллерийского расчёта не ожидал такого эффекта, взрыв был необычайной силы и по сути, от повозки на месте осталась только половина поворотной платформы с одним колесом, передней сницей и куском оглобли. Лошади рванули с остатками упряжи и подвижной вагой и понеслись в низину, уходящую к берегу реки Збруч. Одна из лошадей, споткнулась, упала на бок, поднялась, рывок второй лошади в упряжи развернул её и она снова упала, с трудом и с «натягом» через сбрую, усилиями «напарницы», устремились из потока света прожекторов.
Сила взрыва говорила о том, что к взрыву снаряда, добавился сдетонировавший самоподрыв взрывчатки, находившейся в повозке. И теперь был понятен план диверсантов. Они хотели уничтожить батарею, предварительно сняв бесшумно часового.
– Заряжать, осколочный!
– Есть, осколочный!
– Прямой наводкой, цель – правая повозка…
– Есть, правая наводка, – в голосе Кати слышался азарт, вызванный удачным первым выстрелом.
– Огонь!
Вторым выстрелом попадание пришлось в 2–3 метрах от правой повозки. От взрывной волны повозка опрокинулась, вместе с ездовым и автоматчиком. Отряд диверсантов стал хаотично отходить, продолжая вести беспорядочную стрельбу.
Лида только собиралась подать очередную команду, а первый наводчик уже наводил ствол орудия на оставшуюся невредимой третью повозку, на которой, запрыгивая на неё на ходу, пытались спастись 4–5 человек. С заднего борта повозки два автоматчика строчили очередями в сторону позиции расчёта, которая себя «рассекретила» вспышками выстрелов.
И тут произошло что-то необъяснимое. Лида резко повернулась влево, оторвав взгляд от поля сражение и причиной тому был громкий резкий призыв, донёсшийся с юго-восточного направления, где в принципе никого не должно было быть.
«Лида! Лида!», – услышала она призыв, до боли в сердце знакомым голосом.
«Боже, мой! Не может быть! Петя?!», – резко повернувшись в ту сторону, откуда послышался голос и, конечно, кроме сплошной темноты, которая была темнее сажи, из-за того, что она перед этим смотрела на местность, освещённую ярким светом прожекторов.
И в тот же момент, что-то обожгло её грудь,  она могла различить звук быстро летящей пули и увидеть, что отвороты шинели, при этом автоматически «решили» создать обожжённому месту на груди комфортный обдув ночным свежим ветерком, оторвав вторую сверху пуговицу. Лида машинально прижала то место, где на груди почувствовала ожёг и нащупав разбитую пуговицу и отверстие в шинели, поняла – это была пуля.
«Петя! Это ты?» – подумала, а потом во весь голос, неожиданно для всех прокричала, – Петя!
Девушки переглянулись, не понимая, что случилось с их командиром. Лида заметила, вернее даже, ощутила на себе пристальные взгляды и скомандовала:
–  Огонь!
Убегающие бандеровцы падали, поднимались, отстреливались или так и оставались лежать на своей родной земле, которую они решили освободить от истинных освободителей от нацизма, в руководстве УПА которых в тоже время стояли националисты, хотя изначально цели повстанческой армии были благие – защита украинского народа от угрозы со стороны немецкого оккупанта. А советские войска, в которых воевали против фашизма и нацизма, в рядах которых плечо к плечу воевали русские, белорусы, украинцы и представители других народов большой страны народов, освобождали Украину от «коричневой чумы», а украинцы свою родину. Вот таков расклад дел, если не зарываться в тонкости. Да и некогда зарываться.
Когда остатки банды рассыпались, не создавая кучность групп, по одному или парами уходили в сторону леса, петляя, падая и продолжая бежать, как раненные волки в своё логово. Командир отделения приказала «отставить» обстрел из зенитного орудия и все бойцы расчёта, распределившись за бруствером из мешков с песком, вели огонь из табельного оружия по недобитым «бандерлогам», как их в этих краях начали называть. В корень название легла фамилия руководителя УПА, по одной версии, а по другой – слово «банда», а второй корень от слова «логово», так как их среда обитания, как и волков – густые лесные массивы и трудно доступные места.
– На голос не стрелять! – знакомым для всех голосом обратился, подошедший с тылу человек.
Конечно, все узнали в нём своего командира огневого взвода, старший лейтенант Фомин. Бойцы расчёты вскочили и приняли положение «смирно».
– Отставить! – громко и, как показалось, недовольно произнёс командир, – всем исполнять приказ командира отделения. Сержант Домашенко, ко мне!
Девушки заняли вновь свои боевые позиции и, пока было возможно, пытались «достать» из карабинов убегающих диверсантов. Фомин, взяв Лиду двумя пальцами за рукав шинели и отвёл в сторону, чтобы можно было более спокойно выслушать доклад командира отделения.
– Сержант, доложите по сути дела, что здесь произошло за эти пять минут, пока я, разбуженный не посыльным в первую очередь и не телефонным звонком из НП, это было позже, а вашей стрельбой? Кто вам давал приказ разбудить меня таким вот методом? – Граф Монте Кристо смотрел пристально в глаза Лиды.
Несмотря на то, что было довольно темно, можно было по тону командира понять его недовольство и слабый оттенок юмора, а глаза и еле заметная улыбки, лишь уголками губ, бесспорно, выдавали его отношение ко всему происходящему и личное отношение к Лиде.
Лида растерялась, не зная, как ей быть, ответить шуткой или серьёзно. После секундного колебания, вытянулась перед командиром по стойке «смирно» и ответила по уставу:
– С командного пункта взвода управления поступил приказ: «срочно прибыть в расположение батареи. Предположительно, в сторону батареи скрытно выдвигалась группа людей на повозках…». Нам были приказано, через семь минут быть на позиции и приготовиться к возможному отражению диверсионной группы. К выполнению задачи были привлечены прожектористы. Совместными действиями, огнём из зенитного орудия прямой наводкой и стрелкового орудия было уничтожено: две конные повозки с, предположительно, взрывчаткой и около десятка диверсантов…, – помолчав немного, пристально смотря комвзвода в глаза, Лида добавила, – простите, товарищ ст…
Досказать Лида не успела. Фомин сделал решительное движение навстречу сержанту, охватил её крепкими руками, прижал и «впился» страстным поцелуем в её, разгорячённые от боя, губы. Лида не сопротивлялась, а просто размякла в сильных объятьях Фомина, у неё закружилась голова, наступила давно забытая нега. Таких ощущений Лида не испытывали давно, очень давно, когда была ещё со своим любимым человеком, с которым некоторое время назад у неё состоялась, толи встреча, толи просто видение. И, как только она вспомнила это, сразу предприняла попытку освободиться от человека, к которому у неё были симпатии до этого случая, но не более того.
Иван, поняв желание Лиды, медленно и неохотно отпустил её. Глаза его блестели от счастья, того, что случилось, наконец-то то, чего ему всегда хотелось, но он сдерживал свои порывы, а сейчас не смог.
– Простите! – сказав тихо и спокойно, продолжая неотрывно смотреть девушке в глаза, – прости, Лида! Не сдержался, сердцу не прикажешь…
Лида ничего не ответила, продолжая стоять так же неподвижно, но без напряжения, как изначально. Она не знала, что ей сказать. В её голове всё перемешалось. Вот, если бы не видение, а в том, что это было именно видение, она уже не сомневалась, то неизвестно, как бы она себя повела.
Стрельба прекратилась. И оба, Фомин и Лида, вспомнив, что они здесь не одни, повернувшись в сторону позиции расчёта, смогли различить неподвижные фигуры девушек, которые были обращены не в сторону лесного массива, куда ушли недобитые «бандерлоги», а в обратную, они молча смотрели на командиров.
Первый «пришёл в себя» комвзвода и поспешил отдать опоздавший приказ:
– Прекратить огонь!
Девушки, улыбаясь, поднялись, поправили обмундирование, взяли оружие «на ремень» и ожидали дальнейших команд. И она не заставила долго ждать. Фомин и Лида переглянулись, после чего, командир отделения подала команду:
– Отделение, в шеренгу по одному становись!
Лида встала во главе шеренги. Комвзвода, скорее всего, для важности момента, прошёл медленно от начала до конца строя и обратно. Повернувшись к строю, обвёл всех взглядом и произнёс:
– Сегодня, вами была отражена попытка отряда диверсантов, намерениями которого был вывод из строя батареи огневого взвода ПВО. Все бойцы, под командой командира отделения действовали грамотно, согласованно и собрано. Окончательные результаты боя будут подведены утром. За проявленное мужество и героизм, при отражении нападения врага, объявляю вам благодарность.
– Служим Советскому Союзу! – прозвучал громкий отзыв девушек, который эхом разнёсся по окрестности.
– Я буду ходатайствовать перед вышестоящим командованием о награждении личного состава правительственными наградами. Сержант, ведите личный состав в казарму. А я ещё обойду позиции батареи, проверю посты.

Предыдущая глава - http://proza.ru/2023/01/16/721