Женщина в любви. Лидия Чуковская

­­­Лидия Корнеевна Чуковская родилась 24 марта 1907 года. Отец её Корней Чуковский – русский советский поэт, публицист, и детский писатель, нам знакомы его герои: Айболит, Муха-Цокотуха, Мойдодыр и т.д. Мама – Мария Борисовна (в девичестве Гольфельд) – была домохозяйкой, а по сути - секретарем-машинисткой и первым критиком своего мужа. В семье было четверо детей.
Дети росли в атмосфере родительской любви, среди знаменитых литераторов и творческих людей. В их доме гостили Илья Репин, Владимир Короленко Федор Шаляпин, Иван Бунин, Владимир Маяковский.
Лидия с раннего детства любила литературу, и Корней Чуковский видя это пристрастие в дочери, часто читал для Лидии книги. Со временем уже дочь читала отцу. Лидия училась в частной гимназии для девочек Таганцевой, а затем в единой трудовой школе в Петрограде. Литературный талант у Лидии проявился рано - в совершенстве знала английский язык и уже в 15 лет отлично редактировала переводы отца.
В 1924 году Лидия легко поступила на словесное отделение в институт истории искусств (ныне ГИИИ) и посещала курсы стенографии (знание стенографии ей пригодилось в жизни).

В 1925 году в институте прошла волна арестов студентов по обвинению в анархизме. Весной 1925 года Лидию Чуковскую арестовали, но благодаря отцу отпустили.
В 1926 году подруга Чуковская, которой она доверяла, на машинке Корнея Чуковского напечатала статью для единственного номера журнала «Черный набат» изданной группой анархистов. Лидия была арестована, выдавать подругу она не стала.
Из протокола допроса: «К факту выпуска журнала, о котором говорится в письме ко мне от 6/VII 26 г. я отношусь отрицательно. О том, что его собирались выпустить, я знала. От кого знала — не скажу».
Лидия была приговорена к высылке в Саратов на три года. Она собиралась стоически перенести все лишения, но Корней Иванович своими ходатайствами добился того, что через 11 месяцев дочь была уже дома. Все связи с анархистами она прервала навсегда.
В 1928 году после окончания института Лидия Чуковская устроилась редактором детской литературы в Ленинградского отделения Детгиза. Её начальником был Самуил Маршак.
В 1929 году Лидия познакомилась с Цезарем Вольпе, заведующим редакцией журнала «Литературная учёба». Он был высокообразованным человеком, большим знатоком классической и современной литературы того времени, считался специалистом по творчеству Жуковского.
В книге «Прочерк» Лидия Чуковская не описывает ни их знакомства, ни ухаживания, которые должны были бы предшествовать женитьбе. Не пишет о нежных чувствах. Ни слова о любви. Спервых строк брак с Вольпе она характеризует, как ошибку.

Цитата из книги: «Попросту не он был любим мною, и мне ни в коем случае не следовало выходить за него замуж. Я вышла за него «по расчету»: чтобы нерушимо, навсегда возвести стену между собою и человеком, которого любила».
Кто был человеком, которого она любила и потеряла не известно.


В 1930 году Лидия забеременела, ей пришлось бросить работу и лежать почти не вставая, так как беременность протекала очень тяжело. Вольпе был рад отцовству и с нетерпением ждал появления ребенка. Лидия хотела развода уже будучи беременной, но Вольпе даже слышать о разводе не хотел, считая это блажью.
Ранней весной 1931 года вернувшись с прогулки, она застала у них гостя, который заскочил к Вольпе на минутку. В своей книге Чуковская детально описывает знакомство с физиком Матвеем Петровичем Бронштейном, который станет через три года её вторым мужем.
Из книги «Прочерк»: «Невысокого роста, легкий, стройный, в очках, существующих не отдельно, а словно сросшихся с чертами лица, словно они — тоже черта лица. Взгляд сквозь стекла живой, быстрый. Лоб под черными волосами крут и смугл. Пока он говорил или молча слушал, лицо было сосредоточенное, взрослое, умное и даже красивое».
Бронштейн ещё приходил к Вольпе, но Лидия так плохо чувствовала себя из-за изматывающего токсикоза и болезни, что все время лежала и к гостю не выходила,
6 августа 1931 года Лидия родила дочь Елену.


По возвращении из роддома Лидию ждал приятный сюрприз. Из книги «Прочерк»: «Когда я вернулась домой, в наш Манежный переулок, в мою комнату, обшарпанную, с драными обоями и облупленной печкой, на полу стояли три пышные корзины цветов. В каждой — нарядная поздравительная карточка, и на карточке подпись: М. Бронштейн. Сам он еще не вернулся, но перед отъездом дал кому-то из друзей поручение отправить мне, в случае благополучного возвращения домой, три корзины цветов».
Рождение дочери нисколько не сблизило супругов. Все заботы о ребенке были на Лидии. Осень 1931 года Лидия заболела скарлатиной и заразила трёхмесячную дочь, которую она кормила грудью. Цезарь Соломонович был в отчаянии, он не мог заботится о больной жене и дочери. К ним переехала приятельница родителей Лидии Агата Андреевна Охотина и заботилась о болящих до их полного выздоровления. Во время болезни Лидии в Алупке умирала её младшая сестра.
Из письма Корнея Ивановича Чуковского друзьям: «Одна моя дочь у меня на глазах умирает в Крыму, другая далеко — в Ленинграде».
Когда дочь немного подросла друзья Лидии по редакции стали давать ей работу на дом. У неё появилась возможность хоть на несколько часов вырваться из дому за рукописями.
ИЗ книги «Прочерк»: «Главное — из дому, из дому! отношения с Цезарем все беспощадней, все жесточе — мы ежеминутно отравляем друг другу существование». Лидия тогда не отдавала себе отчет, что и мужу тяжело с ней. Но в книге есть такое признание: «Тогда, в молодости, собственную свою вину перед ним я ощущала не слишком остро, а теперь, оглядываясь назад, вижу, что я несомненно мешала ему жить и работать ничуть не в меньшей степени, чем он мне».
Однажды Лидия собрала чемодан, забрала дочь и ушла от мужа. Нашла жиль , наняла няню для дочери и вернулась на работу в редакцию Ленинградского Детгиза, которую все так же возглавлял Самуил Маршак. У Маршака была мечта - научно-популярную литературу для подростков заменить на научно-художественную. Он пытался привлечь к работе над книгами многих учёных, но контакта не получалось. Вот тогда-то Лидия познакомила Маршака с Матвеем Бронштейном.
Бронштейн был и физиком и лириком. Работа над книгой Бронштейна, редактором которой была Лидия, стала началом их любви.


Лидия и Матвей поженились в 1934 году. «Работа над книгой сблизила нас. Собственно, она же нас и поженила. Брака нашего мы ни от кого не скрывали, но некоторое время вынуждены были жить врозь».
Вскоре им удалось решить квартирный вопрос и они зажили семьёй. Это было абсолютное счастье, взаимопонимание, дружба и любовь. Бронштейн перезнакомился и подружился со всеми родственниками, друзьями и коллегами Лидии.
С отцом Лидии – Корнеем Ивановичем сложились взаимо-уважительные отношения, особо привлекало поэта в новом зяте литературное дарование.
Из книги: «…никогда, даже в разговоре со мною, не называл Митю — Митей, а, как и многие мои молодые друзья, как и Маршак, только Матвеем Петровичем. Корней Иванович не раз прочитывал Мите свои, только что написанные, страницы. Он любил его».
В 1935 году Бронштейн защитил докторскую диссертацию, а через несколько месяцев вышла его первая научно-художественная книга для подростков.
В августе 1936 года у дочери Лидии случился перитонит, случай был безнадежный, но Бронштейн уговорил знаменитого хирурга Шаака приехать и сделать операцию девочке. Так Елена была спасена для жизни.
В августе 1937 году Лидия и Бронштейн собирались отправиться в отпуск к родителям Матвея Петровича в Киев. Но дочь после перенесенной сложной операции долго восстанавливалась и вдруг начала хромать. И Лидия уговорила мужа ехать одному. Задержавшись на даче она едва успела на вокзал за несколько минут до отхода поезда, они едва успели попрощаться. Поезд тронулся, и муж долго махал ей платком, пока не растворился вдали.
Вернувшись домой, Лидия написала мужу письмо, объяснив причину своего опоздания. Письмо это Бронштейн не получил, он был арестован в Киеве через несколько дней и перевезен в Ленинград.
Для Лидии и её отца Корнея Чукоского начались хождения по инстанциям. Встречи со следователями, прокурорами в надежде узнать, где находится Бронштейн. Это стало толчком для написания стихов. Как говорила Лидия Корнеевна, 1937 год рвался из нее наружу.

Мне б вырваться хотелось из себя
И кем-нибудь другим оборотиться.
Чтоб я — хотя б на миг один! — была не я,
А камень или куст или синица.
Ведь куст не помнит города того,
Бездомных труб из моего окошка.
Он вообще не помнит ничего.
От памяти я отдохну немножко.
А там опять — в постылый, мёртвый путь.
Иду, иду, иду — а все на месте.
Никак за угол тот не завернуть,
Где страшные меня настигли вести

Из книги «Прочерк»: «В тысяча девятьсот тридцать седьмом опасности подвергалась каждая человеческая жизнь — вне зависимости от профессии, возраста, пола, социальной, национальной или политической принадлежности. Опасно было — жить».

В 1938 году в очереди в Кресты Лидия Корнеевна познакомилась с Анной Андреевной Ахматовой, у которой в это время сын Лев Гумилёв сидел в тюрьме. Женщины подружились и общались долгие годы. Лидия Корнеевна вела подробный дневник об их встречах.
18 февраля 1938 года Матвей Петровий Бронштейн был приговорён коллегией Верховного суда СССР к расстрелу и в тот же день приговор был исполнен. Лидии Чуковской сообщили, что её муж приговорён к 10 годам без права переписки.
Вот как Чуковская описывает встречу с прокурором: «Садитесь, — сказал он любезно. — Садитесь, пожалуйста». Я села. «Вы говорите — Бронштейн, Матвей Петрович? Сейчас, сейчас. — Взглянул на меня весело, словно приглашая на вальс. — Сейчас мы поищем, сейчас мы найдем». Улыбаясь, потянул к себе какую-то папку и лакированными ногтями развязал тесемки. «Вот мы и нашли, — радостно пропел он. — Бронштейн, Матвей Петрович, верно я говорю?» Я кивнула. «Вот мы и нашли. Приговор Выездной сессии Военной коллегии Верховного Суда СССР…»
Он захлопнул папку и поднял ко мне свежее, румяное, приветливое лицо.
— Десять лет дальних лагерей без права переписки с полной конфискацией имущества.
Ударение он почему-то сделал на слове «полной». И нажал кнопку звонка. Вошла секретарша. «Следующий!» И мне:
— Всего наилучшего!»


+ РАССВЕТ
М.
1
Уже разведены мосты.
Мы не расстанемся с тобою.
Мы вместе, вместе – я и ты,
Сведенные навек судьбою.
Мосты разъяты над водой,
Как изваяния разлуки.
Над нашей, над твоей судьбой
Нева заламывает руки.
А мы соединяем их.
И в суверенном королевстве
Скрепляем обручальный стих
Блаженным шепотом о детстве.
Отшатывались тени зла,
Кривлялись где-то там, за дверью.
А я была, а я была
Полна доверия к доверью.
Сквозь шепот проступил рассвет,
С рассветом проступило братство.
Вот почему сквозь столько лет,
Сквозь столько слез – не нарыдаться.
Рассветной сырости струя.
Рассветный дальний зуд трамвая.
И спящая рука твоя,
Еще моя, еще живая.

2
Куда они бросили тело твое? В люк?
Где расстреливали? В подвале?
Слышал ли ты звук
Выстрела? Нет, едва ли.
Выстрел в затылок милосерд:
Вдребезги память.
Вспомнил ли ты тот рассвет? Нет.
Торопился падать.

Современные физики считают, что расстрел Бронштейна остановил на несколько десятков лет развитие научного направления квантовой теории гравитации, которой занимался учёный.
В 1941 году уехала в эвакуацию в Чистополь, потом перебралась в Ташкент. В 1943 году вернулась в Москву, занималась редакционной работой и писательским трудом.
В 1974 году Чуковская была исключена из союза писателей (в 1989 году решение отменили). В 1995 году была удостоена государственной премии за «Записки об Анне Ахматовой».

Лидия Корнеевна Чуковская прожила долгую тяжелую жизнь писательницы и правозащитницы.
 Через всю жизнь пронесла любовь к своему мужу Матвею Петровичу, написала о нём книгу воспоминаний "Прочерк". На Левашовской пустоши, где предположительно захоронен Матвей Петрович Бронштейн Лидия Чуковская в 1990 году установила памятник.

В один прекрасный день я все долги отдам,
Все письма напишу, на все звонки отвечу,
Все дыры зачиню и все работы сдам —
И медленно пойду к тебе навстречу.
Там будет мост — дорога из дорог —
Цветущая большими фонарями.
И на перилах снег. И кто б подумать мог?
Зима и тишина, и звёздный хор над нами!

Стихотворение оказалось пророческим. Лидия Корнеевна Чуковская умерла зимой, 7 февраля 1996 года в возрасте восьмидесяти девяти лет. Похоронили ее рядом с отцом на кладбище в Переделкино.