Драбадан

   1 сентября в их седьмой класс пришёл ученик.
Это не был новенький, это был закоренелый второгодник.
Года на три точно старше их. Лицо довольно приятное, особенно
когда улыбался. Но стрижен был почему-то, под "нолик" и слева
на черепе были два больших круглых белых шрама, как пятна, и
волосы на них не росли совсем.

   Фамилия у него была очень красивая и необычная - Девушкин.
Но известен он был, как Лёха Драбадан. Это по прозвищу его матери -
Драбаданихи, отъявленной алкоголички.

   Вообще-то, класс был очень приличный, может его специально
в этот определили из пяти седьмых параллельных? Он сразу повёл
себя агрессивно... нет... нагло-хулигански. Как только прозвенит
звонок на урок, он брал у своего соседа несколько книг, складывал их
одна на другую и, проходя между рядами парт, колотил ими по головам
всех подряд... Нет, не подряд, выбирал девочек и некоторых мальчишек.
Тех, что послабее.

   Или брал тетрадь, лежавшую на парте и рвал её, вытряхивал содержимое
портфеля и пинками метал по всему полу. На него смотрели даже не со страхом,
а с каким-то удивлением. И никто ему слова не говорил, и не жаловался.
Кажется, и дома об этом не рассказывали.

   На уроках его никогда не вызывали к доске, не задавали ему вопросов.
На контрольных он поворачивался к сидящему за ним, бросал ему свою тетрадь,
коротко шипел сквозь зубы - пиши! Учитель это видел. Дичь какая-то,
но замечаний ему не делал. Когда ему ученик одного с ним варианта возвращал тетрадь с выполненным заданием, он брал его ручку, карандаш или линейку -
что под руку попадалось, ломал пополам, бросал почти в лицо и... тем всё заканчивалось. Так изо дня в день продолжалось несколько месяцев.

   Однажды девочка, сидевшая за первой партой в среднем ряду, не успела
после звонка выбежать из класса - все пулей вылетали, чтобы не попасть
под тяжёлую руку Драбадана. Он подскочил к её парте, подтянул парту с девочкой
на себя и с ней же перевернул парту назад. Это было страшно и очень опасно:
девочка могла разбить голову о парту, стоявшую сзади, или покалечиться,
падая с тяжёлой партой и уже не имея возможности выскочить из-за неё.
Многие были свидетелями этого жуткого поступка, но и звука не издали -
смотрели в оцепенении, а Лёха вальяжно вышел из класса.

   Девочке было больно или обидно, или и то и другое - она плакала
всю перемену и даже, когда вошёл учитель. Он мельком глянул
на плачущую ученицу, прошёл к столу, положил на него журнал, учебник. Потом отошёл к окну и долго молча смотрел в него, отвернувшись от класса.
Ученица всхлипывала.

   Класс, кажется, не дышал - всё так необычно жутко было. И тут учитель
повернулся, прошёл к Лёхе, взял его за шиворот, поднял, как шелудивого
щенка и так, на вытянутой руке, пронёс его через весь класс и вышел
за дверь, не отпуская поганца - было ясно, почему так безутешно плакала
ученица.

   Все бросились к окнам и увидели, что учитель гадливо стряхнул
свою ношу с высоких ступенек. Все тут же метнулись к своим местам.

   Вернувшись в класс, учитель не начинал урок, а, в глубокой задумчивости,
ходил взад-вперёд перед доской. Наконец, он заговорил:
   - Я вот о чём думаю: моя дочка сейчас учится в первом классе.
Вдруг её обидят и никто её не защит...

   Урок прошёл в спокойной, деловой обстановке. На следующий день и после,
Лёха притих. Никого не трогал, ничего не портил. Однажды в класс вошёл ученик
из другого корпуса и сказал, что Лёху вызывает директор школы.

   От директора Лёха вернулся быстро, сунул за пазуху потрёпанную книгу
и молча вышел. Кто-то сказал, что у Лёхи его Драбаданиха умерла - опилась.
Больше Лёха в школу не вернулся.

   Прошло много лет. На десятилетие после окончания школы на вечер вдруг
явился... Лёха! Он подходил то к одной, то к другой бывшей однокласснице.
Сначала спрашивал, не замужем ли она, а потом извинялся за своё поведение
и каждой говорил:

   - Я всю любовь к тебе в кулак вкладывал.
И каждая ему отвечала:

   - Да пошёл ты...

   Больше Лёху никогда никто не видел и ничего о нём не было слышно.