1. Начало датских горестей

Град Копенгаген показался нам праздничным, но не праздным. Здешний порт был размерами значительно крупнее Дьеппского; повсюду висели праздничные флаги. Святая Каролина спросила у Луизон:
-Донья Беатриса, поскольку мы оказались в Дании, для нас было бы как нельзя уместно, если бы кто-нибудь из нас знал датский язык.
-Вы правы, - тяжело вздыхая, отозвалась Луизон. - Это избавило бы нас от многих затруднений.
-Например, мы могли бы спросить дорогу.
-А также, узнать, почему такое оживление на улицах.
-Да что там, на улицах. Мы могли бы найти подходящую гостиницу. В конце концов, нанять экипаж, чтобы продолжить наше путешествие.
-Помню, когда я только приехала в Англию, - ударилась Миледи в воспоминания, и взор ее затуманился грустью, какая бывает, когда вспоминаешь потерянного человека, - для меня было одной из первейших задач - овладеть языком. Я зубрила до тех пор, пока не смогла довольно сносно объясняться с окружающими.
-Ну, а для меня, как вы понимаете, французский язык был просто необходим, если учесть взятую мной на себя миссию. К тому же, мне нравилось творчество дона Уильяма Шекспира, и я понемногу начала разбирать английский, так что теперь, наверное, я могла бы объясниться, будь мы в Англии.
-Так же как и я смогла бы найти общий язык с обитателями Мадрида. В наш век совершенно естественно владеть испанским, например, мушкетеры Тревиля владеют им по крайней мере через одного.
-Казалось бы, это немало - владеть испанским, французским и английским языками, донья Чарлота.
-Все же желательно было бы узнать дорогу в гостиницу, найти экипаж и спросить, почему такое оживление на улицах.
Одним ухом я слушала их вздохи, а другим прислушивалась к речи двух почтенных буржуа. Она мне сильно напоминала наречие купцов, с которыми мой батюшка вел какие-то общие дела.
Я подошла к ним и спросила:
-Was ist los in Kopenhagen,meine Herren? (Что происходит в Копенганене, господа? -нем.)
Они удивленно уставились на меня, потом один ответил:
-Der franzsische Kеnig schicktes einen Botschafter an Кеnig Christian. Er wird mitgrossen Ehrungenbegr;;t.(Французский король прислал своего посла королю Христиану.Его встречают с великими почестями.)
Потом я спросила:
Gibtes in der Stadte ingutes Hotel?(А есть ли в городе хорошая гостиница? - нем.)
-GehenSiezwei Blocks s;dlichvomStadtplatz, biegenSie links ab, und dortfindenSie das Hotel "Herrlicher Schwan", das saubere Zimmer und tolleBettw;schebietet, aber SiewerdenwieeinewohlhabendeB;rgerineineGeb;hrzahlen. (Пройди два квартала на юг от городской площади, сверни налево, и там ты найдешь гостиницу "Славный лебедь", в котором чистые номера и отличное белье, но с тебя и плату возьмут, как с богатой горожанки.- нем.)
- IchdankeIhnen, meineliebenHerren. Ichfragenocheins: WennichKopenhagenverlassenm;chte, werde ich ein en Wagen und Pferdefinden?(Благодарювас, добрыегоспода.Спрошу еще об одном - если я захочу уехать из Копенгагена, найду ли я повозку и лошадей?)
- FragenSieim Hotel "Herrlicher Schwan" den Kaufmann Hans Bilderling, und ichwerdeIhneneinen fest zusammengestecktenWagen und zweiwei;ePferdeverkaufen, aberichnehme den PreisalseineedleAdelsfrau. (В гостинице "Славный лебедь" спроси купца Ганса Бильдерлинга, и я продам тебе крепко сколоченную повозку и двух белых лошадей, но цену возьму как с благородной дворянки. - нем.)
Я вернулась к моим подругам и сказала:
-На улицах шумно от того, что наш Курменэн до ихнего короля доехал, гостиница в двух кварталах к югу от главной площади, а лошадей и мой новый знакомец продать может.
Они на меня посмотрели так, словно я была кюре, выступающим с боговдохновенной проповедью:
-Мадлен! Ты что, понимаешь, по-датски?
-Выходит, что так, если мы в Дании. Впрочем, сейчас уточню.
Я догнала моих купцов и спросила:
-SprechenSieD;nisch?
-Nein, M;dchen!
Я снова вернулась к Луизон и Миледи, которые с интересом наблюдали за моими переговорами.
-Теперь я ничего не понимаю. Если это не датский, то что это за язык?
-Мадлен, ты с ними говорили по-немецки! А встретить в Дании немца все-таки легче, чем англичанина, не говоря уже о французе или испанце!
-Как это кстати! Ты станешь нашими языком и ушами!
Мы отправились на главную площадь, и там мы стали свидетелями того, с какой пышностью приняли нашего знакомца Курменэна. Воспользовавшись советами купца, мы отыскали гостиницу "Славный лебедь". Она оказалась достаточно сносным местом. Окна выходили в тихий переулок, в случае появления стражников мы могли, по крайней мере, заметить их заранее.
На мою долю выпала обязанность вести переговоры с хозяйкой гостиницы; поднявшись в номер, я обнаружила, что Миледи вознамерилась на неопределенный срок покинуть нас с Луизон.
-Вот что, котята, - холодно и строго бросила она, - здесь вам не Франция. До моего возвращения сидите тихо, как мышки. Не выходите на улицу - вы  слишком приметные.
Во время путешествия на борту "Святого Андрея" она успела войти в роль знатной дамы, из милости приютившей двух нищенок, и теперь не спешила возвращаться к прежнему формату отношений. Нам осталось только ошарашенно смотреть ей вслед, когда они с Мартон отбыли в неизвестном направлении. Вот-вот, неизвестном…
-Мадлен, - сказала Луизон, - мы должны узнать, с кем хочет встретиться наша Святая Каролина. Копенгаген - одна из европейских столиц, ничего удивительно, если у кардинальской службы здесь окажутся свои люди. Надо проследить за ней…
Поскольку обзавестись каретой и лошадьми Миледи не успела, я думала, что мне легко будет исполнить это задание. Тем более, что они вдвоем с Мартон, которая явно не слишком хорошо умеет играть в городские прятки. Выбежав из гостиницы, я могла видеть, как Мартон и Миледи скрылись за ближайшим поворотом. Дав им немного времени оторваться от меня, чтобы не наступать им на пятки, я двинулась за ними.
Когда я добралась до перекрестка, обеих и след простыл. Копенгагенская улица лежала передо мной, длинная и широкая, две телеги могли свободно разъехаться. И ни малейшего намека на то, где сейчас могла находиться наша разносторонняя подруга. Я ведь не охотничья собака! К сожалению…
Пришлось возвращаться к Луизон, не солоно хлебавши. Выслушав мой короткий отчет, Луизонвсполошилась:
-Мадлен, что если она вовсе не вернется?  Как мы сможем найти ее в этом незнакомом городе?
-Она же не знает здешнего языка, - пробормотала я.
-Она СКАЗАЛА нам, что не знает, - поправила меня Луизон. Как всегда, приходилось признать ее правоту. Но я все еще искала решение:
- Она приметная, наша святая Каролина. Кто-нибудь мог запомнить ее; можно расспросить прохожих, и если повезет, нападем на след.
-Верно! Но нельзя терять ни минуты. Я пойду с тобой, Мадлен.
Она поспешно набросила на плечи легкий плащ. Вскоре мы, задыхаясь от бега, достигли рокового перекрестка, и я приступила к расспросам. Луизон с тревогой ожидала результата. Копенгагенские лавочники и зеленщики понимали мой немецкий спятого на десятое, на нас начинали подозрительно коситься. Голубоглазой блондинки в сопровождении темно-русой служанки никто вспомнить не мог.
-Мадлен, надо возвращаться, - наконец сдалась Луизон. - Не дай Бог, она вернется раньше нас и поймет, что мы пытались выследить ее.
-Она нас в любом случае спалит, - ответила я. - Ей достаточно спросить  гостинщицу или кого-нибудь из слуг, и они поведают, что мы выскочили за ней как ошпаренные.
-Задавать такие вопросы - значит привлечь к себе внимание, - возразила Луизон. - И потом, она, может быть, и в самом деле не владеет языком. Если мы успеем вернуться до ее прихода, все будет хорошо. Но если к вечеру она не вернется, придется на всякий случай сменить место пребывания.
Этими соображениями мы обменивались уже на бегу, торопясь оказаться в исходной точке нашей неудачной прогулки.
Уф, успели. Оставалось только ждать, заранее готовясь к наихудшему варианту развития событий. Стрелка часов, висевших над рыночной площадью, не сделала и двух часовых оборотов с момента ухода святой Каролины. Я уже представляла, как она будет шагать, с деления на деление, отмечая неумолимый ход времени, пока не станет ясно, что нашу подругу мы видели, быть может, в последний раз.
Однако, Миледи вовсе не была так жестока к нам. Не так уж долго мы провели в бессильной тревоге, когда она вернулась, загадочная и непроницаемая. И до чего приятно было увидеть ее снова! Окинув нас подозрительным взглядом, она поручила Мартон озаботиться поисками теплой воды для ополаскивания лица и рук и поднялась в наш номер - комнатушку на втором этаже гостиницы, с узким окном, выходящим в переулок. Сбросив с ног запылившиеся черные сапоги, она устало присела на краешек жесткой кровати. Я понадеялась, что у нас с Луизон не слишком запыхавшийся вид.
-Мадлен, - окликнула она меня, - должно быть, вам обеим скучно было сидеть и ждать меня, как я сказала?
-Как вам сказать, сударыня, - отозвалась я. - Не столько скучно, сколько тревожно: вдруг с вами что-нибудь случится, а мы не сможем прийти на помощь.
-Но, по крайней мере, ни ты, ни Луизон не выходили на улицу?
-Ну разумеется, - подтвердила я, скрестив пальцы на левой руке, которую в тот момент находилась вне поля зрения миледи. В нашей деревне всегда так делали, когда нужно было прилгнуть, особенно под клятвой. - Разве мы могли вас ослушаться? Мы с Луизон сидели тихо как мышки, и молились за вас.
-Вот как? Право, я очень растрогана. Донья Беатриса, - позвала она мою подругу, которая, смиренно присев в уголке, тряпкой вытирала пыль с одного из сапожек Миледи. Луизон тотчас подошла к нам, всем видом выражая готовность ответить на любой вопрос.
-Я уверена, девочки, что без меня вы не теряли время зря, не так ли, - елейным голосом сказала наша святая Каролина. Украдкой я попыталась заглянуть в глаза Луизон, надеясь, что она догадается о ловушке, но, заметив, что графиня перехватила мой взгляд, я тут же сделала вид, что очень заинтересовалась узорами сажи на дощатом потолке комнаты.
-Да, сударыня, - кивнула Луизон. - Мадлен давала мне уроки немецкого языка, но, к сожалению, я оказалась плохой ученицей и…
-Настолько плохой, что не запомнила ни слова, - согласилась Миледи. - А Мадлен так вообще забыла, что учила тебя немецкому, и решила, что вы читали молитвы за меня. Жаль, нет у меня под рукой скамейки и розог. А то бы вы быстро научились меня слушаться. Или, по крайней мере, научились меня обманывать, что было бы вам не менее полезно.
-НостраКульпа, - опустив голову, сказала Луизон и попыталась ударить себя в грудь кулачком, забыв, что держит в руках щегольский дамский сапожок. Наверное, это было что-то вроде колдовского заклинания, которое должно было умерить гнев нашей святой Каролины. Оно сработало не слишком эффективно, потому что Миледи, не сказав нам ни единого примирительного слова и отказавшись от ужина (Мартон она вручила один денье, предоставив той самой о себе позаботиться), улеглась спать, отвернувшись к стене, так что нам оставалось только последовать ее примеру.

 Рассказывает Жильбер де Сенье, человек из свиты маркиза де Шарнасе, посла французского королевства в Речь Посполитую.
В январе 1629 года моему господину выпала честь получить личную миссию от его высокопреосвященства. Она заключалась в том, чтобы совершить поездку к королю Сигизмунду Польскому, этому старому, закаленному борьбой, но не слишком успешному защитнику католической веры, который в ту пору ожесточенно противостоял Густаву Адольфу Шведскому. И хотя кардинал, казалось бы, в силу своего сана должен был только приветствовать воинственный пыл Сигизмунда, инструкции, полученные моим господином, подразумевали прямо противоположную цель. Следовало склонить польского короля заключить мир, чтобы северный варвар мог поскорее противопоставить всю мощь своей армии войскам Габсбурга.
Нам довелось проехать через обескровленную десятью годами войны Германию, выполнить в дороге несколько важных поручений. Летом 1629 года маркиз отправил меня в Копенгаген, чтобы обменяться новостями с господином де Курменэном, коллегой маркиза, путь которого пролегал в края, еще более далекие от Франции, чем Польша.
Курменэн был человек совсем иного склада, чем господин де Шарнасе. Вместо вкуса к интриге и тайне, без которого, по моему разумению, нечего и соваться в дипломатию, он обнаруживал нелепую склонность к бахвальству и позерству. К счастью, мне предстояло иметь дело не с этим павлином, а с одним из его секретарей, с виду скромнейшим и бесцветным, зато ума великого. Пока Курменэн тщился поразить жителей Копенгагена пышностью одежд и бесцельным мотовством на постоялом дворе, лучшем в городе, достойном дать пристанище такому важному господину, мы с мэтром Полем де Кравье без лишнего шума увиделись и с глазу на глаз сказали друг другу все, что надо было сказать. Мэтр Поль был вхож к кардиналу, о чем мало кто из знавших его мог догадаться.
Однако, нерасчетливость Курменэна в секретных делах стала причиной тому, что не обошлось дело без встречи, которой я не ожидал и к которой не был готов. Будь иначе, ни за что бы этой женщине не удалось застать меня врасплох, когда я возвращался от Поля.
Разумеется, на руку ей было и то, что ей хорошо были известны кое-какие тайные знаки, которыми мы, люди Его Высокопреосвященства, обмениваемся между собой. Ведь сказать по правде, эта полу-англичанка, миледи Винтер, с кардиналом Ришелье была на гораздо более короткой ноге, чем я.

-Сколь предивные цветы распустились в этом году, месье, - услышал я над ухом условную фразу. Пустая формальность, поскольку никто, кроме меня, слышать ее не мог, а леди Винтер я и так знал в лицо, однако пароль сразу настроил меня на рабочий лад, так что, отвечая, я видел перед собой не просто женщину в платье простой горожанки, а агента секретной службы его Высокопреосвященства.
-Пение птиц услаждает слух, сударыня, - ответил я, как полагается. – Большая честь для меня, если его Высокопреосвященство именно вас избрал для того, чтобы передать мне какую-то весть.
-Напротив, дорогой мэтр Жильбер, это я избрала вас для того, чтобы вы передали от меня весть его высокопреосвященству. Сообщите ему, во-первых, что Гастон и Каюзак в Дьеппе вели себя с деликатностью слонов в посудной лавке. А во-вторых, и в главных – испанские птички у меня на крючке. Я веду сложную игру, и попросила бы, чтобы мне не путали карты. Ах да, еще сообщите, что птички связаны с Козочкой, а значит, при случае следует передать мне весточку от Скорпиона. Запомнили?
-Птички на крючке, слонов убрать, ждете вестей от Скорпиона касательно Козочки, - повторил я суть дела, условным знаком подтверждая, что информация принята к сведению. После чего я продолжал идти своим обычным шагом, а женщина принялась изучать вывески выходящих на улицу лавок, оставшись где-то позади.
Должно быть, наши реплики кажутся речами сумасшедших? А между тем, Козочкой, как нетрудно догадаться, в наших кругах называют герцогиню де Шеврез. Кто такие Скорпион и Испанские птички,  мне неизвестно, однако мой долг состоит в том числе и в том, чтобы, не внося путаницы, передавать подобные послания.
Однако, размышлял я про себя, Птичкам, кто бы они ни были, не позавидуешь! Должно быть, мало радости оказаться на крючке у леди Винтер, даже если они об этом еще не догадались.