Занятное житие. Эпизод 13. 2 До Кодинска лишь ночь

            Занятное житие.
            Эпизод 13.2 С Братска до Кодинска - лишь ночь.


            предыдущий эпизод:   http://proza.ru/2023/02/01/673   

            С утра шестого ноября 1988го, прилетев в Братский аэропорт, при посадке ощущали сильный боковой ветер, из Красноярска, закрыв там командировку. С утра, не покидая здание аэропорта, пытался взять билет на самолет до Кодинска. К сожалению, билетов ни на шестое, ни на седьмое – уже не было. Проводив рейс в 12.30, надеясь на снятие брони, которая не досталась в мои руки, стал думать, как добраться иначе. С аэропорта поехал в Братск, на центральный автовокзал. И это было моей ошибкой…
            Дело в том, что Братск – большой сибирский город, разбросанный по Братскому водохранилищу районами на много километров. От аэропорта, до центрального автовокзала километров сорок, может быть больше, через Энергетик и Падун – большие районы Братска, и автобус идет более часа. Автовокзал располагался в Центральном районе. А на правобережье, через Братскую ГЭС, еще два района – Гидростроитель и Осиновка, они находились уже в нижнем бьефе Братской ГЭС. Все дороги в Братске в середине восьмидесятых были бетонные, крепкие.

            …Автобус на Кодинск с центрального уже ушёл, когда я приехал с аэропорта, и, если бы поехал на вокзал Энергетика, возможно сумел бы на него успеть. Но, уехать удалось только на Усть-Илимском, до развилки на Кодинск он идет тем же маршрутом. Оттуда, от развилки, придется на попутке. Но это не есть – проблема! Машин на Кодинку, и днем, и ночью идет много. Стройка гигантская, кроме того, растет новый большей город, железки туда еще нет. Метрах в четырёхстах от развилки большая стоянка транспортная, со складами для транзита на стройки, даже автомастерская для небольших ремонтов грузовых машин, там и переночевать можно, и перекусить в буфете. Мороз – градусов под двадцать, но ничего с полкилометра - не много. Но дошел я до базы, когда во всю уже светили прожектора, а с неба уходил последние признаки дневного света. На все заснеженное пространство свалилась ночь, короткий ноябрьский день… кончился.
            Слегка перекусив, разговорились с одним из водителей панелевоза. Он вез дорожные железобетонные плиты на Кодинку. Водитель любезно предложил стать мне попутчиком. В Сибири никогда не бросают людей одних на дороге, если идешь по обочине, обязательно подберут… тем более зимой. Сначала перекинувшись дежурными фразами, молчали. Уже часов в одиннадцать я закимарил, в теплой кабине тягача. Но проснулся, как только тягач дернулся при переключении передач, начиная подниматься на сопку, по инерции рукой уперевшись в торпеду.
            Еще утром – был в Красноярске… а через шесть-семь часов, утра следующего дня – буду в Кодинске.

            Машина ехала медленно, с трудом вытаскивая четыре дорожных плиты, закрепленных в ложементах грузовой пирамиды панелевоза, на очередную сопку. Передача пониженная, двигатель ревет грузно, но равномерно, без надрыва. На обочинах дороги по обе стороны, через каждые сто – сто пятьдесят метров кучи песка, чтобы при необходимости можно было подсыпать под колеса, коли вдруг проскользнет какое. Несмотря на это время от времени некоторые машины… все же уходили с террасы. Слава Богу, если водила на террасу вылезет, кто-нибудь да поднимет… не замерзнет. Но бывали случаи и пропадали до весны… машины вместе с водителями. И только весной обнажались их остовы на крутом склоне… из-под глубокого снега. Их там, машин, лежит много, по трассе, длинной 360 километров, тех, которые не смогли поднять, застрявших между деревьев и камней, порой бОльших, чем сами машины.

            …Водитель увидел, что я очнулся:
            - Чего на праздник что ли едешь, к родне? – Лицо шофера чуть освещено приборной панелью.
            - Ну… не к родне. Как сказать, сразу не сообразишь… к другу еду. – Чуть задумался, как дальше продолжить. – Нашу стройку закрыли. Крапивинскую ГЭС, может слышал.
            Парень хмыкнул. Мы с ним были примерно одного возраста.
            - Как не слышать. Я бетон там возил в командировке на миксерах, на створ. – Опять хмыкнул. – Бетон краном на карту подавали вместе с миксером. Обосраться можно от страха. Над нижним бьефом летали прямо на машинах. – Взялся за рычаг переключения передач.
             С заметным усилием перевел коробку на нейтраль, акселератором глубоко на перегазовку, со скрежетом и большой настойчивостью дожал пониженную. Тягач чуть дернулся, снова потащил груз уже на второй передаче.
            - …Там у них чего-то с насосом, в общем бетон на карту миксерами подавали, слышал об этом?
            Тут уже ухмыльнулся я:
            - Да слышал, как не слышать. Эту платформу мы варили, как бетононасос на створе крякнул.
            Луч света фар выхватил из темноты еще одну кучу, припорошенного снегом песка. Какое-то время молчали. В приближающемся обрыве света по дороге откровенно определялся перевал.
            - А что значит – закрыли, на следующий год вроде проран перекрывать собирались?
            - Да так вот и закрыли, остановили все работы на створе. – Олег зло вздохнул. - Многих уже по увольняли к чертям собачьим.
            - Так и чего достраивать не будут, что ли? Она ж уже стоит наполовину, земляную уж метров на сорок намыли.
            - Сам Ельцин говорит подписал закрытие. – сказал я с иронией.
            В то время я еще верил в Бориса Николаевича. Не хотелось далее развивать то, о чем я думал.
            - Странно. – водитель в недоумении. – Это ж целую реку перегородили… Странно.
            - Вот меня на Богучаны переводят. Еду с начальником участка поговорить, стройку поближе посмотреть.
            В кабине тягача на некоторое время поселилась пауза в разговоре. Олег смотрел в звездное небо. Вдалеке, как будто тускло искрилось, среди замерзших сопок, кусок затопленного пространства Усть-Илимского водохранилища.
            - Длинные здесь подъемы на сопки. Где работал, сопки поменьше. Подъемы покороче.
            - А ты тут первый раз едешь?
            - Летать – летал на Кодинку, правда с Красноярска прямиком, а еду, через Братск, впервые…
             К теме закрытия Крапивинской больше не возвращались. Так за легкими разговорами о том, о сём, в том числе о перестройки, которая всем уже оскомину набила, проговорили пару часов, пока я снова не начал тяжело бороться со сном. Глаза закрывались – хоть спички вставляй. В конце концов сон победил.
            Утром 7го ноября водила панелевоза высадил меня на окраине Кодинска, по улице стояли братские сборные двухэтажные дома серии УГПД. Целая улица. Мне надо было в ее конец, в предпоследний дом, не так далеко, всего метров четыреста. Правда было еще очень радо для праздничного дня, не было семи. Темно, но восток уже наливался светом. Кромешная тишина, отдалённые звуки идущих по трассе машин, и где-то рядом звук работающего двигателя, скорее всего, УАЗика.
            Когда я подошел в Володиному дому, на втором этаже в его квартире горел свет, они уже не спали. Скорее всего он собирался на работу. Во дворе стоял работающий УАЗ 469.

            Продолжение:   http://proza.ru/2023/02/02/2086   

            28.01.2023
            Олег Русаков
            г. Тверь