Блок. Слабеет жизни гул упорный... Прочтение

               Венеция

3. Слабеет жизни гул упорный…






 
                Слабеет жизни гул упорный.
                Уходит вспять прилив забот.
                И некий ветр сквозь бархат черный
                О жизни будущей поет.
 
                Очнусь ли я в другой отчизне,
                Не в этой сумрачной стране?
                И памятью об этой жизни
                Вздохну ль когда-нибудь во сне?
 
                Кто даст мне жизнь? Потомок дожа,
                Купец, рыбак, иль иерей
                В грядущем мраке делит ложе
                С грядущей матерью моей?
               
                Быть может, венецейской девы
                Канцоной нежной слух пленя,
                Отец грядущий сквозь напевы
                Уже предчувствует меня?
 
                И неужель в грядущем веке
                Младенцу мне – велит судьба
                Впервые дрогнувшие веки
                Открыть у львиного столба?
 
                Мать, что; поют глухие струны?
                Уж ты мечтаешь, может быть,
                Меня от ветра, от лагуны
                Священной шалью оградить?
 
                Нет! Всё, что есть, что было, – живо!
                Мечты, виденья, думы – прочь!
                Волна возвратного прилива
                Бросает в бархатную ночь!
                26 августа 1909





Из Примечаний к данному стихотворению в  «Полном собрании сочинений и писем в двадцати томах»  А.А. Блока:
     «
     – «...Потомок дожа, // Купец, рыбак, иль иерей ...»  – Дож – избиравшийся пожизненно глава венецианской республики. Иерей – священник.

     – «... Канцоной нежной слух пленя ...» – Канцона (Canzone) - по-итальянски значит "песня". Как стихотворная форма, канцона – стихотворение из 5-7 строф любого строения. Жанр возник в средневековой поэзии трубадуров. Канцоны писали Данте и Петрарка .

     – «... Открыть у львиного столба?» – О "львином столбе" см. в коммент. к стих. "Холодный ветер от лагуны ... ".
[
     – «…Простерт у львиного столба.»  –-  Львиный столб – гранитная колонна с крылатым львом на вершине, находится на площади св. Марка, недалеко от Дворца дожей.
]

     – «... Священной шалью оградить?»  – О "священных шалях" венецианок Блок упоминает в записи от 10 мая 1909 г. (ЗК. С. 133). Ср. также в примеч. К III-1 [III-1 – [Блок А. Собрание стихотворений. Кн. 3.  Снежная ночь (1907-1910). М.: Мусагет, 1912.]]( "Черные шали с бахромой – до сих пор неизменная принадлежность костюма венецианок; их накидывают и носят особенно" (С. 193).

     Первоначальные наброски стихотворения в ЗК27 и ЗК28 , [Записные книжки №№ 27 и 28] сделанные в июле-августе 1909 г., входят в общий черновик, связывавший в едином замысле наброски к стихотворениям "Всё это было, было, было ... ", "Слабеет жизни гул упорный ... ", "Кольцо существованья тесно ... ".
»

Приведу упомянутые стихотворения:

          «Всё это было, было, было,
          Свершился дней круговорот.
          Какая ложь, какая сила
          Тебя, прошедшее, вернет?
          В час утра, чистый и хрустальный,
          У стен Московского Кремля,
          Восторг души первоначальный
          Вернет ли мне моя земля?
          Иль в ночь на Пасху, над Невою,
          Под ветром, в стужу, в ледоход —
          Старуха нищая клюкою
          Мой труп спокойный шевельнет?
          Иль на возлюбленной поляне
          Под шелест осени седой
          Мне тело в дождевом тумане
          Расклюет коршун молодой?
          Иль просто в час тоски беззвездной,
          В каких-то четырех стенах,
          С необходимостью железной
          Усну на белых простынях?
          И в новой жизни, непохожей,
          Забуду прежнюю мечту,
          И буду так же помнить дожей,
          Как нынче помню Калиту?
          Но верю – не пройдет бесследно
          Всё, что так страстно я любил,
          Весь трепет этой жизни бедной,
          Весь этот непонятный пыл!
                1909 г.»

          «Кольцо существованья тесно:
          Как все пути приводят в Рим,
          Так нам заранее известно,
          Что всё мы рабски повторим.
          И мне, как всем, всё тот же жребий
          Мерещится в грядущей мгле:
          Опять — любить Ее на небе
          И изменить ей на земле.
                Июнь 1909»

     То есть первоначальный смысл «набросков» был очевиден: не всё ли равно, где тебя выбросит кольцо перерождений – в Италии или в России, в прошлом ли (при Иване Калите) или в странном ли будущем – где снова будут обитать «потомок дожа, купец, рыбак, иль иерей», опять и опять: «любить Ее на небе и изменить ей на земле».
     Но стихотворение было разделено и отрывки разнесены по разным книгам («Итальянские стихи», «Разные стихотворения», «Возмездие»), описывающих разные миры, чтоб опять подчеркнуть, что всюду и всегда – всё тот же рефрен.

     В исходном стихотворении в первой строфе имеем венецианскую ночь:

                Слабеет жизни гул упорный.
                Уходит вспять прилив забот.
                И некий ветр сквозь бархат черный
                О жизни будущей поет.

     Бархатные италийские сумерки, в которых тонут все дневные заботы и невольно мечтается всю жизнь – с рождения прожить в подобной неге. Если не в этой, так хотя бы в следующей жизни, но… «уюта нет, покоя нет!»:

                Нет! Всё, что есть, что было, – живо!
                Мечты, виденья, думы – прочь!
                Волна возвратного прилива
                Бросает в бархатную ночь!

     И герой возвращается из мечты о будущих перерождениях в реальность… которая в Венеции – такая бархатная…
    … если бы она не была бархатно-черной. «Ветр сквозь бархат черный» – как сквозь облепившую лицо черную паутину!

     К этой черноте он присмотрится во Флоренции:
А.А. Блок. «Полное собрании сочинений и писем в двадцати томах. ДРУГИЕ РЕДАКЦИИ И ВАРИАНТЫ»:
     «
     Набросок
               Тринадцать ложных окон в черном небе,
     »
     Так откуда, из каких потусторонних весей, свозит этот черный воздух?