Моя Прибалтика - Притирка

Часть первая
--------------

На третьем курсе института, я поняла, что мне надо ехать в Прибалтику. Как и почему я это поняла, - не знаю. Вопрос был в том, каким образом туда поехать.

Я спросила у мамы. Мама сказала: "Решим". Она поговорила со своей знакомой, которая преподавала английский язык в Московском университете. Та сказала, что у них на кафедре есть связи с Рижским политехом, и что она с ними переговорит.

Всё устроилось. Поезд пришёл в Ригу по расписанию, и за мной в вагон пришли двое мужчин в официальных костюмах.

Они меня поприветствовали, взяли мои вещи, и я последовала за ними. Мужчины привезли меня в общежитие Рижского политеха, где я оставила свои вещи, а затем они отвезли меня в центр Риги и провели мне небольшую экскурсию. Из того, что я увидела и услышала, я помню только ощущение узких улиц со старинными аккуратными домами и крохотными оконцами. На мой вопрос, почему некоторые окна такие маленькие, мне был дан ответ, что раньше был налог на свет.

Затем мужчины оставили меня, сказав, чтобы я была готова завтра к восьми утра. Автобусы в летний лагерь Рижского политехнического института должны были отправляться от общежития в 8:00.

В общем-то я была ошарашена, т.к. я предполага, что меня отвезут в какой-нибудь дом отдыха, а не в общежитие и летний лагерь Рижского политеха. Ну что делать, деваться некуда.

Вернусь немного назад.

Нашими соседями по лестничной клетке были муж и жена возраста примерно моих родителей. Жену звали Мая. Мая носила очки, она была полноватой, с густыми волосами облагороженными химическими кудрями, всегда наносила на себя немеренное количство пудры и тонну косметики, в основном розово-красных и голубых тонов, а также ярко подводила глаза чёрным карандашом.

Она бесконечно курила и практически всегда была "навеселе". Мая иногда захаживала ко мне. Она обычно приносила бутылку "красного", и мы шли на кухню.

Мы садились за стол друг напротив друга, и я доставала два стакана. Мая наполняла почти до краёв наши стаканы, закуривала сигрету и начинала свои рассказы.

"Лен, ты представляешь? - я сегодня себя плохо чувствовала, на работу не пошла. Звоню в отдел, чтобы сказать начальнику, что я плохо себя чувствую, пусть он с работы Наташку ко мне отпустит, меня проведать, а начальник говорит, что Наташки нет на рабочем месте, куда-то вышла.

Я ему говорю, Сергей Анатольевич, так она, наверно, в женском туалете, красится, идите посмотрите, а он..."

Мне приходилось ждать пока Мая допьёт бутылку, после чего она меняла местами мой полный стакан и свой пустой, и в конце концов, выпив и мой стакан, уходила.

Заглянула ко мне Мая и перед моей поездкой в Прибалтику. Я ей поведала, что еду в Ригу.

Мая мне сказала: "Слушай, у меня ведь там подруга есть - Скайдрите, манекенщица из Риги. Ты ей обязательно позвони, скажи, что от меня. Она тебя там встретит". И Мая дала мне телефон своей рижской подруги.

Я решила, что звонить маиной подруге не буду, но, оказавшись в Риге и побродив в одиночестве по улицам, я решилась на звонок.

"Алло", - раздалось в трубке. Я представилась и передала привет от Маи. Скайдрите назначила мне встречу на 19:00 около бара. Она уже собиралась со мной распрощаться, когда я спросила, как я её узнаю.

Она мне ответила: "Когда ты увидишь девушку, на которую нельзя не оглянуться", - это буду я.

"Понятно", - сказала я.

Часть вторая
----------------

Я что-то съела, вернулась в общежитие, переоделась и в 19:00 ждала Скайдрите у бара. Скайдрите оказалась светловолосой девушкой, стройной, выше меня ростом, с приятной, типичной в моём представлении, внешностью прибалтки. Больше она мне никак не запомнилась.

Бар находился в подвальном помещении. Скайдрите стала спускаться по ступенькам вниз, я последовала за ней. Из-за столика ей помахали двое парней, и мы направились к ним. Чуть позже подошёл ещё один парень.

На столе стояла бутылка Рижского бальзама и рюмки. И мы начали пить. Закусок не было. Что именно происходило за нашим столиком, я не помню. Единственное что я могу предположить, это то, что были ещё бутылки Рижского бальзама и пили мы много.

В баре негромко играл небольшой оркестр, посередине зала стояла толстая круглая колонна, которая подпирала потолок, как ножка гриба, а столики шли вдоль стен. Между колонной и столиками было пространство, где можно было танцевать. В этом пространстве какая-то пара под музыку оркестра танцевала  медленный танец.

Дама была одета в длинное облегающее чёрное платье, а мужчина был в каком-то строгом костюме. То, что было для меня необычно, это то, что они периодически падали на пол. Они падали, затем поднимались и опять продолжали танцевать.

Я спросила у своих соседей по столу, что происходит. Они как-то пренебрежительно мне ответили, что у них не принято обращать внимание на то, что делают другие. Я почувствовала себя "не в своей тарелке".

Когда мы вышли из бара, была уже ночь. Дальше мы бродили по каким-то улицам, стараясь найти какой-нибудь открытый магазин. Единственным открытым оказался магазин, где продавалось спиртное. Парни купили ещё Рижского бальзама. Дальше помню, что мы сидели на каких-то ступеньках и думали, что делать.

В конечном итоге компания приняла решение идти к одному из парней. На улице мы ещё пили Рижский бальзам.

Прийдя к парню домой, мы сели за стол и продолжили пить. Мне становилось всё более и более неуютно, и чувствовала я себя приотвратно. Скайдрите стала садиться на колени то одному, то другому парню,  а затем уединилась с одним из парней в другой комнате.

Я сказала, что меня тошнит, и что мне пора уходить. Отпускать меня явно не собирались. Воцарилось гнетущее молчание. Скайдрите довольно быстро вернулась к нам в комнату, и я ей сказала, что мне плохо, и что мне надо уходить, завтра утром ехать в лагерь.

Она подумала, и сказала, что я могу пойти к ней домой немного поспать. Дорогу в квартиру Скайдрите, естественно, я не знала, и одному из парней пришлось меня проводить, благо, что квартира Скайдрите находилась в соседнем доме.

Парень подвёл меня к квартире, и я нажала на звонок. Парень ушёл.

Дверь открыла мама Скайдрите. Я сказала, что я подруга Скайдрите и что я хотела бы немного поспать. Но женщина не спешила пускать меня внутрь. Она меня спросила: "Где Скайдрите?"

Я сказала, что она осталась с компанией.

Женщина меня спросила: "Почему ты пришла, а она осталась?"

Я сказала, что я не знаю. Я сказала, что там было много людей, поэтому ей было неловко уйти.

Женщина спросила: "Сколько людей?"

Я ответила: "Человек десять".

Во время нашего разговора, я старалась улучшить момент, чтобы проскочить внутрь, но женщина стояла в проёме двери и меня не пускала. В конце кноцов, она немного подвинулась, и я проскочила.

Оказалось, что у Скайдрите был маленький сын. Он спал.

Женщина мне указала на какое-то место; не кровать, а что-то короткое и неудобное, и я плюхнулась. Мне оставалось спать часа полтора.

Я проснулась от того, что вернулась Скайдрите. Хлопнула дверь и они стали ругаться с матерью. Я встала, попрощалась и пошла искать такси.

Часть третья
--------------

Приехав в общежитие, я поднялась к себе в комнату и посмотрела на себя в зеркало. Вид был жуткий. Веки отекли, лицо как-то подурнело и вообще чувствовала я себя плохо. Я умылась, взяла вещи и пошла вниз. Чтобы моё состояние не очень бросалось в глаза, я надела солнцезащитные очки, но, откровенно говоря, это не помогало.

Автобусы уже были на месте. Люди кучковались тут и там. Я пошла вперёд. Ко мне подошли какие-то "официальные лица." Я поняла, что меня здесь воспринимают чуть ли не как "посланника Москвы". Мне было горько, т.к. я понимала, что мой внешний вид не только не вызывает у них никакого уважения, но а скорее и отталкивает.

Надо сказать, что после прошедшей ночи у меня выработалось строгое отвращение к Рижскому бальзаму. Больше я его никогда в своей жизни не пила, хотя “забегать вперёд”, наверное, не следует.

Дальше выяснилось, что в Рижском политехе были группы, которые обучались на русском языке, и группы, которые обучались только на местном латышском. В этот лагерь поехали в основном те, кто обучался на латышском. Это не означало, что они обучались на латышском, но знали русский. Нет, русского они не знали. Совсем.

Лагерь находился в Юрмале - пригороде Риги, на Рижском взморье. Оказалось, что это спортивный лагерь. Меня поселили в домик с девушками - полукровками, у которых один из родителей был русский. Девушки входили в институтскую воллейбольную команду и были на голову, как не на две, выше меня. Между собой они общались на латышском языке, но если я задавала вопрос, то отвечали мне по-русски.

В лагере шла спортивная жизнь, все были на тренировках. Утром проводилась линейка. Линейка велась на латышском языке. В первый день администрация лагеря объявила, что в лагере есть гостья из Москвы и что они будут переводить для меня линейку на русский язык.

Первые два-три дня так и было. Сначала текст говорился на латышском языке, затем его переводили на русский. Потом на русский переводить перестали.

В лагере со мной никто не общался, не только потому что они не говорили по-русски, но, как я понимала, даже если кто-то и знал русский, общаться со мной никто не хотел. Я не обижалась, но мне было скучно.

В лагере, кроме домиков и дорожек, ничего не было, поблизости тоже. Я несколько раз ходила к берегу Рижского залива, гуляла вдоль воды. Я набрела на деревянный сарай - коптильню. Внутри отовсюду свисала копчёная рыба, с которой капал жир. Картина была завораживающая, а запах наивкуснейший. Я поняла, что чувствуют коты на кухне. Я попробовала рыбы. Вкуснее рыбы я ни до, ни после не ела.

Я рассказала девушкам - моим соседкам по домику о коптильне. Они мне сказали, что в окрестностях появился маньяк, который на кого-то напал, и посоветовали мне больше по берегу не ходить.

Я изнывала от скуки. Я стала поглядывать на симпатичного парня, который часто ездил на мотоцикле или сидел чинил его. Я поняла, что он не говорит по-русски. Поскольку заняться было нечем, я предалась мечтам. Я уже видела нас с ним в маленьком домике на краю Рижского залива…

Через несколько дней, я поняла, что парень спрашивает, хочу ли я прокатиться на мотоцикле, но у меня как-раз разболелся живот, и мне пришлось отказаться. Я была страшно расстроена этим обстоятельством, но что поделаешь - судьба.

Я видела, что вечером студенты шли в какое-то помещение. Наверное на танцы, решила я. Я подумала, подумала и тоже пошла. Я вошла в зал. В зале было сумрачно, студенты сидели на стульях “наоборот", лицом к спинке и скакали на стульях по кругу и при этом то ли что-то кричали, то ли пели. Я ушла.

Утром я делала обход лагеря и увидела, что какие-то люди на улице играют в пинг-понг. Играть в пинг-понг я любила. За время своих многочисленных и продолжительных отдыхов, как летних, так и зимних, я стала хорошо играть. Дело доходило до того, что мы ночью играли без освещения на звук отскока шарика от стола, и даже кто-то мне сказал, что у меня, как минимум, третий разряд точно есть. Помимо того, что я играла хорошо, у меня ещё был и свой стиль игры, - я играла красиво.

Я попросила сыграть. Против меня встал директор лагеря. Я его обыграла.

Начиная со следующего утра линейку стали переводить на русский язык. Я поняла, что мне удалось вернуть к себе уважение сильно подорванное моим явлением после дурной ночи проведённой в компании Скайдрите и её друзей.

Часть четвёртая
--------------

Окончательно истомившись от безделия, я решила съездить в Ригу.

Я спросила у соседок по домику, как мне туда добраться. Они мне объяснили, что в Ригу можно доехать на автобусе. На следующее утро я отправилась в путь. Я нашла автобусную остановку и стала ждать автобус. Когда автобус подъехал я вошла по ступенькам и сказала водителю, что мне надо в центр Риги. Водитель махнул головой. Я села у окна, и автобус поехал.

Я смотрела на мелькающие пейзажи. Мы ехали довольно долго. Вдруг автобус остановился. Водитель оглянулся на меня и сказал: "Выходи". Я посмотрела в окно, вокруг был лес.

Я вышла. Автобус уехал.

Я осмотрелась и решила идти вперёд вдоль дороги, искать следующую автобусную остановку. Найдя остановку, я подождала другой автобус и поехала в Ригу. С водителем я не разговаривала.

Автобус приехал в Ригу. Я зашла в магазинчик, чтобы что-нибудь купить поесть. На прилавке лежала выпечка, а также другая еда. Я встала в очередь. Когда моя очередь подошла, я попросила пирожок. Продавщица дала мне понять, что она меня не понимает, и стала обслуживать следующего.

Я вышла из этого магазина и пошла в другой. Там я просто ткнула пальцем в пирожок и расплатилась.

Я пошла гулять по Риге. Шла, смотрела по сторонам, разглядывала дома и улицы, смотрела на людей. Я увидела какой-то памятник и направилась к нему. Вдруг я услышала сзади душераздирающий крик: "Лена!!!". Поскольку я никого в Риге не знала, то поняла, что кричат не мне. Но крик не прекращался и приближался. Я обернулась.

Ко мне бежала моя преподавательница из института. Она была ненамного старше меня.

"Лена, ты что здесь делаешь?" - спросила учительница.

"Мучаюсь в лагере Рижского политеха, в Юрмале", - ответила я.

"Да бросай ты этот лагерь. Я сняла комнату в Юрмале. Давай мы тебе комнату рядом снимем и будем с тобой гулять".

Предложение мне очень понравилось, и мы тут же сели на электричку и поехали искать мне комнату.

Комната нашлась быстро. Это была мансарда с отдельным входом. Команата была очень приветливая и, как мне казалось, наполненная тихой радостью и солнечными лучами. Я сказала, что я её снимаю с завтрашнего дня.

Учительница проводила меня до остановки, и я поехала в лагерь.

На следующее утро я сказала своим соседкам, что я уезжаю, взяла свои вещи и покинула лагерь.

И начался замечательный отдых. Я умывалась холодной водой, мы встречались с учительницей и шли завтракать в кафе.

Кафе имело форму округлой беседки, которую завершала небесно-голубая крыша. Оно было белоснежным и каким-то воздушным с тонкими стенами  и большими стёклами кое-где расчерченными белыми перекладинами. Внутри стояли маленькие белые столики и белые ажурные стулья.

Народу в кафе всегда было мало. Мы заказывали вкусные блюда из творога и пили кофе или чай, и сидели наслаждаясь красотой, умиротворённостью и беседой, а также предоставившейся оказией благостно разлениться и никуда, и ни за чем не спешить.

Затем мы шли куда глаза глядят - в лес, к берегу Рижского взморья или ехали в Ригу. Было так хорошо, что и вспомнить нечего. Событий не было, это было просто бесконечное наслаждение жизнью.

Шли дни и приближался конец августа.

Учительница у меня спросила, есть ли у меня обратный билет в Москву. У меня билет был, а у неё, как выяснилось, нет. Она сказала, что не смотря на все усилия и звонки из Москвы, билет купить не удаётся, и она не знает, что делать. Скоро начинаются занятия в институте, и ей надо быть на работе.

Я предложила пойти в местную кассу на нашей остановке в Юрмале и попробовать поговорить там. Мы подошли к кассе и постучали в окошко. Окошко открылось. Учительница сказала, что ей нужен билет до Москвы. Женщина в окошке ответила, что билетов нет, и окошко закрылось. Мы поплелись к выходу.

Перрон был практически пустой, и только уборщица возила по перрону туда-сюда свою метлу.

Я сказала учительнице: "Подождите." Затем я подошла к уборщице и сказала: "Один билет до Москвы, на ближайшие дни".

Так закончилось моё первое свидание с Прибалтикой.