Фантики

   Известие о собственных почётных проводах на пенсию Людмила восприняла с лёгкой степенью недоверия. Уж кого-кого, а её-то, посвятившую родной фабрике сразу после окончания училища и по сей день все накопленные умения и труд, не могли в один присест, даже не поинтересовавшись её мнением и планами на перспективу, уволить, разом превратив из опытной швеи, способной разгружать любые, самые сложные производственные операции, в молодую никчемную пенсионерку.

Да, понятно, некогда крупная, известнейшая на всю страну государственная швейная фабрика, вначале стала частной, а потом превратилась в огрызок предприятия по изготовлению верхней женской одежды. Большой коллектив оскудел количественно и качественно, почти не сохранив костяк и хватаясь за любые подворачивавшиеся мелкие заказы. До пенсионеров ли тут, когда при разваливавшемся по всей стране промышленном и сельском хозяйстве молодёжи толком работать негде? Но всё-таки было немного обидно за себя и страшновато остаться без кормившего её дела и привычного образа жизни.

   Пару дней Людмила слонялась по квартире, пытаясь читать и смотреть телевизор, но быстро заскучала и отправилась на оптовый вещевой рынок, прикупить кое-какие хозяйственные мелочи. На самом деле она практически бессмысленно болталась по длинным базарным рядам, переходам и закоулкам и безразлично глазела на развешанный в металлических контейнерах товар, двигаясь словно  потерянная. Казалось, новоявленная пенсионерка лишь старательно стремилась сколько-нибудь  притомиться и, вроде как выполнив дело, с чистой совестью направиться домой.

Мужа у неё не стало много лет назад, дети выросли и даже несовершеннолетние внуки двух дочерей уже самостоятельно, без родителей, приезжали в гости. Дома её никто не ждал, давило тягостное ощущение неопределённости и никчемности.

Желание перекусить появилось при виде крохотного кафешки, почти киоска, с парой столиков, где торговали аппетитными пирожками и всяко разной сдобной выпечкой. Горячий кофе из дешёвых пакетиков и вкусные пирожки с самой обычной, но с душой приготовленной начинкой, слегка подбодрили и оживили женщину. Ей захотелось о чём-нибудь поговорить. Ну хотя бы с пожилой кареглазой хозяйкой забегаловки.

Та из вежливости или желания обретать новых клиентов охотно и, казалось, с пониманием отозвалась. У Людмилы будто повеселело на сердце, и уже уходя, она обратила внимание на большой бумажный мешок, наполненный упаковочной макулатурой  и прочим мелким мусором и предложила свою помощь - донести мешок до ближайшего контейнера, что ей было по пути. Хозяйка забегаловки предложение неожиданно приняла с благодарностью.

- Как я вам признательна! Сама собиралась вынести мусор, он лёгкий, да нужно закрываться, а сейчас как раз время обеда, люди идут за пирожками. И девочка-разносчица вот-вот подойдёт за очередной партией.

Обе женщины остались довольны друг дружкой. С рынка Людмила уходила внутренне ободрившись и почти в приподнятом настроении.

Ещё денёк она потолкалась по продовольственным магазинам, закупив впрок еды почти на месяц, затарила кухонную полку и холодильник, а на следующее утро снова отправилась на рынок, толком не соображая для чего ей это нужно. Ноги сами несли к ряду с мини кафе, где запомнившаяся приветливая женщина, приблизительно её возраста, занималась мелким частным бизнесом - продавала вкусную свежую выпечку.

   Кареглазая хозяйки киоска с первого взгляда её узнала и первой поздоровалась. Людмила, будучи не голодной, опять пила за круглым столиком-грибком дешёвый растворимый кофе, медленно жевала по-домашнему приготовленные пирожки и очень хотела продолжить тёплое, непринуждённое общение с мало занятой на тот момент киоскёршей. Отчего она вдруг потянулась к незнакомому, занятому делом человеку и сама не смогла бы ответить с определённостью. Но уходить ей явно не хотелось. Слово за слово, женщины разговорились.

Карина не стала скрывать, что помощница на зарплату ей не нужна, потому что бизнес совсем крохотный, а траты немалые с учётом налогов, аренды контейнера, транспортных расходов и тому подобных мелочей, складывающихся к концу каждого месяца в значительные суммы. Соглашаться же помогать за копейки не станет ни один нормальный человек. Потому как жизнь дорогая и каждый ищет работу для себя повыгодней.

Людмила согласно кивала, иногда поддакивала, а в заключение карининой тирады  поинтересовалась, не найдётся ли прямо сейчас для неё какого-нибудь несложного поручения? Собеседница испытующе посмотрела своей новой знакомой в глаза и попросила, пока не пришла девушка-разносчица, доставить срочный заказ в дальние ряды. На что получила немедленное согласие.

   Прошло несколько месяцев, в течении которых пенсионерка ежедневно, кроме выходных, приходила на рынок и бралась за любую работу, предлагаемую ей уже несколькими владельцами мелких торговых точек. Она могла помочь разобрать из мешков и коробок вновь поступивший товар, сходить в аптеку, вымыть пол, собрать и доставить к месту вывоза и утилизации упаковку. Некоторые виды работ стали постепенно её повседневными обязанностями. В конце недели каждый платил ей за труд по своему усмотрению. К небольшой собственной оплате Карина добавляла ещё пару пирожков на ужин, а перед выходным днём накладывала побольше, чтобы побаловать ставшую незаменимой в делах и полюбившуюся покладистым нравом женщину. Словом, на промтоварном рынке Людмила пришлась ко двору.

   Симпатия оказалась взаимной. Не особо любопытная, но старательная от природы, всеобщая помощница добродушно отзывалась на шутки и глубоко не вникала как в  происходящие внутри базарного сообщества процессы, так и в личные взаимоотношения между людьми. Не стремилась она и к созданию собственного дела. Как-то раз Карина не выдержала.

- Людмила Витальевна, а не желаешь параллельно заняться розничной торговлей? Мелким оптом товар приобретать и подороже его реализовать. Могу ежедневно в долг давать собственную продукцию, если денег на товар недостаёт.

- Ну что ты, Карина, мне и в собственной роли неплохо живётся. Полрынка мужчин внимание проявляет, а то и замуж зовут. Вот Джебраил, к примеру, - шутливо кивнула в сторону вошедшего соседа по контейнеру.

- Давно прошу, только ты, упрямая, не соглашаешься. Говоришь, что я уже женат. Предлагаю пойти за меня второй женой, Фатима не против, ты же ни в какую. Скупая, видать, хочешь чтобы мужчина тебе одной принадлежал.

- Договоришься, Джебраил, видит Бог, пойду всё твоей Фатиме расскажу.

- Для неё мои любови не секрет, скандалить не станет. Может даже обрадуется помощнице в доме. Это смолоду она горячая была, теперь уверена - никуда от неё не денусь, - белозубо скалился смуглый от природы и летнего, непроходящего загара мужчина.

   Поначалу Людмилу удивляло систематическое, доходившее порой до откровенного издевательства, лукавство продавцов в отношении покупателей и почти безграничное личное доверие в отношении товара и денег, хорошо зарекомендовавшим себя собратьям по цеху.

Так, проходя по рядам торгашей сантехникой, она не раз слышала как уверенный в себе мужчина на полном серьёзе убеждал покупателя, что китайский силуминовый смеситель является действительно металлическим, поскольку силумин это алюминий с добавками. На сомнения и тихие возражения, что предыдущий, точно такой, прослужил чуть более года, получал безапелляционный ответ: "А вы чего хотели? Это же Китай! Берите тогда дорогой, но он тоже из силумина. Или уж совсем дорогой из нержавейки."

В конце концов небогатый покупатель, сжав зубы и не избавившись от сомнений, приобретал вещь, которая вроде бы неплохо смотрелась, но обещала совсем недолго находиться в рабочем состоянии. Потому как силумин металл непрочный и хрупкий, можно сказать даже и не совсем металл. О чём хозяин торговой точки чаще всего не находил нужным даже заикаться рядовому потребителю.

Но также неоднократно доводилось ей слышать и то как хозяйка контейнера, разбирая привезённый товар, попутно обнаруживала у себя его излишки и незамедлительно звонила оптовику, у которого закупалась, ставя того в известность. Корпоративная честность была свойственна подавляющему большинству единомышленников, занятых общим делом. Потому как, если сегодня обманешь ты, то завтра обманут тебя, а то и сговорившись проучить, специально подставят на вполне приличную сумму. А заодно без стеснения навсегда испортят деловую репутацию.

К сплетням Людмила оставалась одинаково равнодушной, справедливо полагая, что все не без греха. Чем вполне устраивала ярых моралистов и их тайных, и явных противников. А уж если кто-то настойчиво пытался обратить внимание на чьё-либо  ненадлежащее поведение, то в свойственной ей уморительно-философской манере всегда отвечала одно и то же: "Мне-то какое дело? Лишь бы им было хорошо!" Чем без труда заметно снижала градус неприятия и осуждения.

   Вторично Карина попробовала уговорить Людмилу стать более независимой и самостоятельной, обретя своё небольшое конкретное дело, где-то через год, считая, что она давно способна торговать и зарабатывать не жалкие копейки, а содержать себя по своему трудолюбию и разумению. По её наблюдениям, деловых качеств той было не занимать.

- Карина, я вполне довольна и счастлива, большего мне не надо, - совершенно искренне не поддалась на уговоры Людмила.

И на реальном примере попыталась пояснить свою твёрдую позицию.

- Вот скажем, я частенько прохожу мимо контейнера своей тёзки, в прошлом преподавателя детской художественной школы и достаточно известного в регионе  живописца. Образованной, интеллигентной женщины, некогда считавшейся представительницей местной советской элиты.

Помнится, она одной из первых ринулась на рынок, решив стать свободным предпринимателем и в итоге обеспеченным человеком. А в результате? Лицо и руки обветрены, никакие кремы не спасают. Летом угорает от жарищи в железном контейнере, зимой по-собачьи дубеет. Деньги, надо думать, у неё имеются, только здесь, на рынке, мы в принципе мало чем отличаемся - обе выглядим как бабы рязанские. Разве что она ездит на отдых за границу, а я в деревню к приятельнице, вот и вся разница. Но я вращаюсь в своём кругу и чувствую себя как рыба в воде, а моя утончённая тёзка мучается здесь, обижается на жизнь и комплексует. Ты видела её глаза? Тоскливый взгляд несчастного человека.

Мы ей не ровня. Всё, что мне необходимо, я нашла на рынке. Дружеское тепло, отзывчивость, общение. Мне достаточно, я простая женщина. И не нужно, подруга, агитировать перезрелую даму расти. Торговля для меня не рост, а примерно такая же работа, какую я и сейчас выполняю. Спасибо, Карина, за заботу. Я знаю и всегда помню - ты настоящий друг! Конечно, если в настоящее время не нуждаешься во мне, то скажи прямо, пойму и найду выход.

- Умеешь напроситься на комплименты! - легонько приобнимая, необычайно  разговорившуюся товарку, понятливо парировала кареглазая доброжелательница. - Мне теперь без тебя как без рук.

   По всей стране махровым цветом расцветали оптово-розничные рынки и всяко-разная, от самой элитной, до базарной и подзаборной торговля. А оплачивал их процветание в конечном счёте рядовой розничный покупатель. Вначале прибыль за товар получал производитель. Затем крупные оптовые базы. После них оптовики помельче и следом, оптово-розничная и просто розничная торговля. Каждый из них отстёгивал в свой карман проценты, положенные ему по статусу и количеству предварительно вложенного в бизнес. Правда, производством товаров отечественный бизнесмен особо не заморачивался, предпочитая привозить залежалый товар из более здравомыслящей и расторопной заграницы.

   Полученные прибыли требовали новых вложений. В городах строились торговые центры, на рынках разрастались целые контейнерные городки. Те и другие хозяева сдавали торгашам-арендаторам. Едва ли не все предприниматели стремились не производить товары, необходимые государству и народу, а предпочитали заниматься только торговлей. В результате появилось в избытке столько торгово-развлекательных центров, а также магазинов, магазинчиков, забегаловок и прочих точек реализации, что порой казалось - в городе уже не хватало жителей, чтобы на каждого продавца доставало хотя бы по одному покупателю.

   Когда Людмила выразила озабоченность таким положением вещей, Карина среагировала не задумываясь: "И, представь себе, все они хотят кушать. Причём, каждый день, иногда и не по разу. Получается, еда и туалеты будут пользоваться спросом всегда.  Наш бизнес от рыночной движухи не пострадает. Пора уже из этой железной будки перебираться в настоящее просторное кафе. Пока, правда, деньжат маловато."

- А ты у меня возьми, если не хватает. Отдашь когда сможешь.

- Людмила, ты шутишь? И сколько можешь предложить?

- А сколько вам нужно?

- Мне надо очень много.

- Ну, очень много у меня нет, но сколько найдётся, могу одолжить.

- Вот так номер! Давай-ка, Люся, колись! Научи свою недалёкую приятельницу как пенсионерка может скопить деньжат, не протянув при этом ноги?

- Всё просто. Тех средств, которые я здесь зарабатываю, вполне хватает на жизнь. Спасибо тебе, уже несколько лет подкармливаешь своими чебуреками да пирожками. Здоровьем меня Бог не обидел, по врачам не хожу, лекарств не покупаю. Одежду шью себе сама: что платья, что ночнушки, что пальто. Подбираю ткани из остатков, можно сказать, лоскута. Продавцы мои знакомые, сильно уступают, отдают чуть ли не даром.

Ещё сын Володя перебрался жить на юг, а работает вахтовым методом на Крайнем Севере. Ведут газовую магистраль, он сваривает трубы большого диаметра, зарабатывает очень хорошо. Каждый раз, возвращаясь с вахты, по пути заезжает ко мне и оставляет довольно приличные суммы, хоть я и отказываюсь. Тогда он кладёт денежки в укромное место, а потом звонит, посмеивается и подсказывает куда не мешало бы заглянуть.

Обе дочери замужем, все с работой. Они ни в чём не нуждаются и мы взаимно время от времени делаем друг другу подарки. Но по большому счёту я с детства не приучена много на себя тратить.

- Ах ты, широкая русская душа при доходах нищеброда! Наверное  ты одна способна вот так, без всяких условий, поделиться последним. Спрячь, Людмила, свои копейки подальше и поменьше о них трынди, если не хочешь беды. Живёшь одна, защиты у тебя никакой. Банкирша ты моя ненаглядная! Поверь, в твоей голове даже уложиться не может во сколько нашей большой общей семье обходится строительство и скорое открытие кафе в таком бойком и хлебном месте. А жалуюсь я для порядка. Вот, скажем, у Джебраила несколько торговых точек по рынку, где на него работают люди и он обязательно в конце рабочего дня обходит их и собственноручно собирает выручку. Послушать же его, так бедняк из бедняков. Никто не хочет, чтобы ему завидовали, а ещё хуже - потрошили.

- Значит, Карина, у вас скоро новоселье и тебя можно поздравить?

- Выходит, так! Скоро закупим оборудование и переедем в новое кафе. Но я полагаю  и тебя тоже следует поздравить. Ты же согласишься работать с нами вместе?

Людмила не нашла слов от свалившейся на неё новости. Она лишь согласно кивнула головой.

   Казалось, так ли давно состоялся этот разговор, а Людмила Витальевна уже немало лет трудилась в кафе и тут же отметила вместе с коллективом своё семидесятилетие. В  последнее время она стала всё ощутимей уставать и сама уже замечала - польза от неё на рабочем месте явно недостаточна. Более молодые сотрудницы жалели её и в делах особо не напрягали. Но возраст брал своё и пожилая женщина уже ни шустростью, ни объёмом произведённых работ перещеголять никого не могла.

   - Пора и о душе подумать, - в моменты тяжёлой усталости и недомогания грустно констатировала сама про себя. -  Да и не только о душе, но распорядиться насчёт наследства - двухкомнатной квартиры и наличности. Вот приедет сынок Володя в очередной раз, соберёт она всю семью вместе и поделит накопленное по совести. Не обижая ни дочерей, ни сына. А, значит, не обижая и своих любимых внуков.

   Умерла Людмила скоропостижно, не болея, прямо во сне. С вечера мирно уснула, а утром не проснулась - остановилось сердце.

Хоронили её дочери. Сын в очередной раз был на вахте и приехать вовремя у него не получилось.

На девятый день сёстры сообща решили, что на маминой кровати требуется обновить матрас. Проводив людей с поминок, они зашли в спальню матери, и держась вдвоём за углы старого пружинного матраса, с усилием приподняли его с кровати, чтобы сделать замеры для приобретения нового, и ахнули. На дне деревянного каркаса, в аккуратно сложенных больших и маленьких пачках лежали деньги. Много денег. Так много как ни одна из них никогда не имела в собственном распоряжении.

- Вот это фантики! Откуда у мамы столько? - не сдержала удивления младшая Ольга.

- Ты сама знаешь, Володя много лет ей крепко помогал, - немного растерянно, но не теряя рассудительности, отозвалась Татьяна. - К тому же мама трудилась, не покладая рук, вплоть до своего последнего часа. Питалась практически в той же столовой. Вот и собрала нам капитал в наследство. Давай позовём наших мужиков, им тоже покажем.

   Мужья сестёр, увидев обнаруженный Татьяной и Ольгой клад, дружно присвистнули: "Знатный подарок от тёщи! Кто бы мог подумать? Всегда казалась человеком самых скромных запросов."

Геннадий потянулся за ближайшей верхней пачкой. Несколько раз сосредоточенно полистал упругие купюры сочного цвета с одной стороны, затем, развернув, с другой, посмотрел на свет, отделил от остальных и потёр пальцами хрустящую денежку и для большей убедительности даже понюхал. Удовлетворённо передал Юрию: "Ты посмотри, настоящие, эти ещё даже в банковской упаковке. То-то повезло!"

   Поминки девятого дня проводились в два этапа. В обед пришли помянуть, знавшие Людмилу Витальевну, соседские старушки, которых к тому времени уже проводили, а после рабочего дня обещали подойти сестры и братья мужей, да ещё кумовья. Как говорится, напоследок все свои.

Исходя из сложившихся обстоятельств, дружно порешали отложить вопрос с чрезвычайно приятной и волнующей воображение находкой на завтрашнее утро. А пока подходила пора накрывать столы для продолжения поминок.

   Застолье на поминках затянулось и плавно перешло из обеда в память о новопреставленной в дружеские посиделки. Кто из обладателей тайны посвящал в неё и кого, по телефону или в личном разговоре, да и делился ли ею вообще, остаётся под вопросом. Однако на следующий день участники попойки проснулись с тяжелой головной болью и ощущением нереальности происходящего, словно накануне их  опоили заговорённым колдовским зельем.

Когда сёстры с мужьями, опохмелившись, пошли пересчитывать деньги, то тайник оказался пуст. Предположения об исчезновении денег были самыми различными. И только Ольга глухо и безнадёжно заметила: "Купюры были новыми и в таком неимоверном количестве, что мне сразу не поверилось, будто они настоящие и всё происходит наяву. Поэтому вчера даже назвала их красивыми фантиками."

- Ясный перец! И украли их у нас с вами ввиду их явной финансовой непригодности,  - с ехидцей и горечью уколола младшую сестру Татьяна.- Бедная мама! Лучше бы она лечилась и по курортам ездила, чем ради нас, дураков, на каждой копейке экономила.

- Обидней всего, что "кинул" нас кто-то из так называемых своих, чужих в квартире не было, - добавил её муж. - Знать бы кто, так хоть морду набить от всей души, раз уж факт кражи остаётся бездоказательным. Потому как у нас ни документов нет на деньги, ни свидетелей. Мы даже не знали общей суммы. Теперь гадай кто преступник и вор. Одним словом, как в известном фильме:"Меньше надо пить. Пить надо меньше!"

   Укравшего деньги так и не нашли. Действительно, оставалось только гадать, кто из загулявшей  компании был пьян, а кто пьяным только притворялся.

 

                КОНЕЦ