Баскетбол в Херпучинской средней школе

Для людей, впервые оказавшихся на моей странице, сообщу, что Херпучи — это поселок на севере Хабаровского края,  в Приамгунье, и этому поселку, как и расположенному за 7 км от него другому, Оглонги, недавно исполнилось 150 лет. Именно в этих местах примерно столько же лет назад началась добыча драгоценного металла — золота.  Это продолжается до сих пор в Приамгунье, правда, самый крупный в советское время Херпучинский прииск прекратил добычу, но зато продолжается добыча в Кербинском прииске и на месторождении Албазино, где её ведут открытым способом и где построен горно-обогатительный комбинат, где золотоносную руду обогащают и вывозят на завод в Амурске, где и образуются слитки чистого золота.

Но это сейчас, а тогда, когда происходили события, о которых я хочу написать. Херпучинский прииск добывал золото с помощью плавучих фабрик по его добыче — драг, а также гидравлик, где размывали породу сильным напором воды, а затем извлекали драгоценный металл из смеси породы и воды.  Государственный Херпучинский прииск появился в начале 30-х годов прошлого века, тогда же были и построены поселки для золотодобытчиков и обслуживающего персонала.  В поселках были построены жилые дома, магазины, столовые, клубы, две школы, участковая больница в одном поселке и фельдшерско-акушерский пункт в другом, механические мастерские для ремонта драг, электростанция и еще многое для функционирования прииска и жизни жителей поселков в долгие месяцы без связи с внешним миром.

Мои родители учителя, приехали в эти края работать по распределению учебного учреждения (мама), и после службы в армии и участие в войне с Японией отец.  Им дали служебное жильё недалеко от красивого здания средней школы. Это был действительно памятник деревянного зодчества — двухэтажное здание с высотой потолков 4 метра и высоток окон 3 метра. Рядом были построены здания интерната, кочегарка, которая отапливала оба здания.  Были построены конюшня, школьные туалеты, позже появились еще ряд зданий. К кочегарке пристроили столярку, где нас учили работать с деревом, и отдельное здание для слесарки, где нас учили работать с металлом.  Помню фамилию трудовика — Базаркин, его уроки, как правильно обрабатывать металлы — пилить, шлифовать, сверлить и так далее.

А вот спортзала в школе не было. Его роль исполнял актовый зал на первом этаже, то это было неправильно. В соседних классах идут уроки, в рядом топают ногами 35-40 учеников. Отсутствие спортзала не давало возможности вести спортивные секции в вечернее время, ведь в здании в те годы была еще и вечерняя школа, или правильно, школа рабочей молодежи.

Поэтому, когда в поселке был закрыт детский дом, открытый в года войны для детей-сирот, и освободились большие помещения, весьма удобные для интерната, его туда и перевели. А в здание бывшего интерната перевели мастерские, ведь в эти годы проходил эксперимент с производственным обучением в старших классах школы.  Из школьников в нашем поселке готовили автослесарей, швей, радиооператоров, т. е. радистов,  еще каких-то рабочих, и все эти занятия проходили именно в этом не очень высоком, но длинном, буквой Г здании.  А здание, где нас учили работе с металлом, решили отдать под спортзал.

Здание было не очень большое. Метров  12 в длину, шириной метров 6, и высотой 3,2 метра.  У входа оборудовали две раздевалки, для девочек и мальчиков,  и это было все, что мы увидели на первых уроках.  Из школы затем перенесли маты, шест, который можно было прикрепить в балкам потолка, и на уроках мы поднимались по нему. Кто-то с помощью ног, а такие крепкие, как я, с помощью одних рук. На уроках физкультуры, который вел учитель Мизиш Георгий Константинович, мы бегали по кругу, делали гимнастические упражнения и прыгали в высоту через веревочку.  В середине здания по обоим сторонам шли стояки отопления, вот к одному и привязывалась веревочка, а другой конец учитель держал в руке у противоположного стояка. Сейчас я могу честно сказать, что уроки напоминали утреннюю физзарядку, разве что прыжков в высоту в которой не было.

В этому времени я уже перешел в старшие классы, и был не только неплохо физически развит, потому что у себя в огороде поднимал всякие железяки, пока не нашел ось от вагонетки, а так же научился метко попадать в кольцо мячом.  До этого я благодаря своему отцу увлекся спортом, и прочитывал от корки все спортивные журналы и газеты, которые выписывали в семье, и покупал книги на спортивные темы, когда с родителями ездил на летние каникулы в краевую столицу — Хабаровск.  Именно там я  купил книгу про баскетбол тогда еще мало известного тренера Александр Гомельского.  Это позже он станет признанным авторитетом в тренерском цеху, приведет сборную СССР к Олимпийскому золоту в Сеуле в 1988 году, а баскетболисты будут называть его любовно «папой».

А пока в своей первой книге он рассказал про игру баскетбол, который был мало популярен в СССР, разве что в Прибалтике и Грузии было много сильных игроков. Но Гомельский много написал о профессиональный баскетболистах,  именно тогда я узнал о Уилте Чемберлене, который в одном матче набрал ровно 100 очков, о Бобби Коусе, снайпере, который отошел на пару метров о своего шита и забросил мяч в противоположное кольцо, о Билле Расселе, центровом, который на разминке доставал рукой до верхнего края щита, олимпийском чемпионе 1956 года, об Оскаре Робертсоне, олимпийском чемпионе 1960 года, которые блистательно проявили себя и перейдя в профессионалы.  Гомельский поведал и о том, как он начал тренерскую карьеру в рижском СКА, как заполучил в команду гиганта Яниса Круминьша с ростом 218 см, бывшего лесника.

Я уже как-то писал, как Гомельский увидел Круминьша. Оба они ехали в трамвае, только невысокий Гомельский (его рост 165 см) ехал в вагоне, а огромный  Круминьш ни нижней ступеньке у дверей.  Какой-то пьяница доставал его типа «дядя, достань воробышка», что Круминьш не выдержал, взял невысокого мужика за шкирку, поднял, на вытянутой руке подержал над дорогой у трамвая, и когда трамвай стал останавливаться, поставил на дорогу.  Трамвай поехал дальше, у мужик, открыв рот, продолжал стоять.

Круминьш был действительно очень сильный и тяжелый, 140 кг веса в пору его расцвета, от него все игроки отскакивали, как от стены. И Гомельский на все 100% использовал физическую мощь своего центрового в рижском СКА, а потом в сборной СССР.  Он долго уговаривал силача-гиганта переехать в Ригу, выйти на площадку, учил Яниса правильно ловить мяч, вести борьбу под щитом.  На Олимпиаде 1956 года самым высоким в нашей сборной был Виктор Зубков с ростом 203 см, Билл Рассел имел 209 см и еще так высоко прыгал, он и забирал все отскоки как от своего, так и от чужого щита, что позволяло снова и снова нападать. А на Олимпиаде 1960 года наш Круминьш уже не позволял американцам так хозяйничать под нашим щитом. И хотя американцы снова выиграли, но с большим трудом.

Все это я не только читал, но и делился с другими. Раз в неделю у нас в классе была спортивная информация, приглашали меня с ней и в другие классы. К тому же я по вечерам вел спортивную секцию и там тоже много что рассказывал о спорте.  Поэтому уговорить своих одноклассников сделать баскетбольные щиты мне удалось легко, мы в своей столярке их и сделали сами.  Уж не помню точно, кто нам сделал кольца нудных размеров и как мы их закрепили — один щит на стену у дальнего от входа конца зала, в вторую — на балку, на которую укладывались доски потолка нашего зала.  Эти балки были толстые, 20 см толщиной, да и доски на щитам были толстые, так что конструкция получилась крепкая. Единственно, чего у нас не было — соток на кольцах, и это была наша большая недоработка. Сейчас я уже думаю, нам надо было для этих целей использовать авоськи, а тогда не додумались.  А вот подвесить щиты на такой высоте, как требовали правила, чтобы кольцо было на высоте 305 см от пола, мы не могли, учитывая высоту потолка. Так что у нас кольцо было на высоте всего 250см.

К этому времени, когда у нас в спортзале появились баскетбольные щиты, я уже поставил себе точный бросок по кольцу. Для этого взял деревянный ящик из-под китайских яблок, он по ширине неплохо подходил,  у нему прикрепил обруч  от бочки подходящего диаметра, все это закрепил на крыше пристройки к зданию во дворе, где был настил из досок, и в любую погоду мог бросать по кольцу.  Как известно, есть два способа попадания в кольцо — с отскоком от щита  и второй — точно в кольцо.  Так как щит у меня был не очень толстый и вибрировал, когда в него попадал тяжелый баскетбольный мяч, я старался попасть в кольцо. А так как я бросал каждый день раз по сто-двести, но добился точных попаданий в 90% бросков.

Поэтому, когда в спортзале появились щиты и мы могли начать играть в баскетбол, я сразу стал признанным снайпером. К тому же я был относительно высокий к этому времени — 178 см (такой рост у меня с 15 лет, ни на сантиметр не подрос с тех пор), и обладал хорошей прыгучестью (лучший результат в прыжках в высоту 180 см, правда, уже позже), и быстротой (сто метров бегал на 10,8 секунды, но это тоже позже),  и хотя у меня был неважный дриблинг, за счет скорости  прыжка я мог обыграть любого соперника.  Так начались наши баталии в спортзале. Три раза в неделю играли старшеклассники.  Все окна спортзала в такие дни облепляли пацаны, всем хотелось увидеть диковинную игру. Они же толпились у входных дверей, и были нашими добровольными помощниками, когда мы просили принести в ведре снега, чтобы обтереться. Ведь потели мы изрядно, а какой душ мог быть в поселке?  Еще три дня в неделю  я занимался с пацанами лет в 12-1, вел спортивную секцию. Это не была комсомольская нагрузка, в комсомол я вступил лишь в 11 классе, нет, мне просто это нравилось учить играть в баскетбол. С ними я мог и свой дриблинг улучшить, и пас.

А играли мы 4 на 4. По правилам надо 5 на пять, но в таком маленьком зале получалась толкотня.  Не знали мы и о тактике игры,  кто должен быть плеймейкером, т. е. отдавать пасы, кто центровым, кто защитником, кто нападающим.  Не помню, писал ли об этом Гомельский. Не знали мы и о фолах за нарушение правил, штрафных бросках. Да что говорить об этом, если мы не знали о так называемом правиле цилиндра над  кольцом. Т.е. игрок защищающейся команды не может своими руками отбивать мячи, летящие в кольцо, из него.  А это незнание целых год давало одной из команд большое преимущество. Сейчас объясню, какое.

Как я написал, мой рост к этому времени был 178 см. Но в нашем классе был мальчик Саша Гальцев, его рост был 196 см. Он был высокий, в чем-то нескладный, не мог быстро бегать и высоко прыгать. Поэтому предпочитал играть в защите, просовывая свои длинные руки в кольцо и отбивая летящие в него мячи.  Наш школьный учитель Мизиш был далек о баскетбола, его спортивная специальность во время учебы в педагогическом училище города Николаевска-на-Амуре был бег на короткие дистанции летом и скоростной бег на коньках зимой.  А так как баскетбола в годы его учебы в нашей стране практически не было, вот он и знал ничего об этом виде спорта. Интернета тогда тоже не было, ни я, ни мои одноклассники не видели матчи по баскетболу нигде, поэтому вот такие проблемы в знаниях правил у нас и были. Поэтому команде, где играл Гальцев, забить мяч было очень сложно. Но не возможно. Я забивал ему постоянно, потому что прыгал, держа мяч двумя руками, и буквально проламывая пальцы своего тезки, проталкивал мяч в кольцо.

Судей во время наших поединков не было, откуда им взяться, верно? Да и табло тоже отсутствовало. Но я нашел выход. Я завел общую тетрадь, парочку карандашей (на всяких случай). Перед началом поединка я записывал фамилии игроков обеих команд и ставил дату поединка. Потом отдавал какому-то пацану тетрадь и карандаш и говорил ставить палочку против фамилии, если кто-то забивал мяч в кольцо. Играли на время, а потом я брал тетрадь и подбивал очки. Обычно побеждала команда, за которую играл я, при этом на мою долю приходилось 75-80% набранных очков.

Мы с Гальцевым учились в одном классе «А», и если бы играли в одной команде, ни у кого не было бы шансов. Поэтому вместе мы играли лишь на соревнованиях, а на тренировках друг против друга. Потом, когда узнали про правило цилиндра, Саша уже не мог выбивать мяч из кольца, он мог блокировать бросок перед кольцом, а это намного труднее. Перепасовка перед кольцом тоже давало больше шансов забить мяч, и некоторые парни в наших командах этим пользовались. Все же за те годы, что я учился в школе, многие научились неплохо играть баскетбол.  Кто научился хорошо дриблинговать, кто-то стал метко бросать по кольцу.  Но наш 11-а на всех соревнованиях побеждал все рано, а вот кто после нас перенял эстафету, не знаю. Я окончил 11 класс в 1965 году.

Последний раз я играл в баскетбол в феврале 1967 года.  В это время я учился на втором курсе Хабаровского медицинского института, занимался легкой атлетикой. И переборщил в нагрузками, в меня наступило состояние перетренированности, меня буквально тошнило от нагрузок. Поэтому я решил отдохнуть, съездить к родителям на каникулах, откормиться.  Неделю я тем и занимался, помогал по хозяйству — пилил и колол дрова, носил воду, топил печки, по вечерам ходил в кино и прогуливался по поселку.  А через неделю почувствовал, что меня потянуло в спортзал. Оказалось, что там также по вечерам кипят баталии, подросшие мои бывшие воспитанники играют в баскетбол.  Они уже догнали меня ростом, окрепли, но помнили своего учителя, поэтому не могли мне отказать с ними потренироваться.

Я с большим удовольствием оставшиеся дни каникул ходил в спортзал, играл с мальчишками в баскетбол, по-прежнему  много забивал мячей (как гласит народная мудрость, «мастерство не пропьешь») и довольно быстро вошел в хорошую спортивную форму.  Вернувшись в Хабаровск,  приступил к тренировкам в группе прыгунов под руководством Поддубного, где собрались сильнейшие в крае прыгуны в длину и тройным. Весной удачно выступил на первенстве института, а потом краевого ДСО «Буревестник» по прыжкам в длину, став чемпионом, а в августе в составе сборной края поехал в Волгоград на республиканский чемпионат ДСО «Буревестник».  Так что тот 1967 год запомнился мне надолго.

Почему я решил написать об этом?  Есть у меня землячка из родного поселка Херпучи, Галя Коршунова. Она, как и я, оказалась неисправимой общественницей. Но если я излагаю свои воспоминания о жизни в родных местах, то Галя предпочитает все это иллюстрировать. Она связалась со многим нашими земляками, берет у них альбомы с фотографиями того периода, когда они жили в Херпучах, сканирует их и выставляет на всеобщее обозрение на своей странице в «Одноклассниках». Естественно, с разрешения тех, что фотографии размещаются. Это такая память, скажу я вам.

В пору моей юности фотоаппараты были у очень немногих, поэтому моих школьных фотографий мало. Но вот в моем нынешнем фотоархиве их хватает, и 90%  фотографий я взял из личных фото на сайте «Одноклассники» у своих земляков. Недавно Галя разместила школьные фотографии учеников нашей школы на 10 лет младше нас. И среди них я увидел фото, сделанное в том нашей спортзале, что я поставил в заставку. На ней четыре незнакомых мне юноши в знакомом спортзале перед началом баскетбольного поединка школьных команд.  И мне на память пришли свои воспоминания,  которыми я и решил поделиться со своими читателями.