Глава тринадцатая

Маттиаса освободили от дежурств на укреплениях сторожки. Совет согласился с тем, что он и Мафусаил, как и любое другое животное, которое они выбрали бы себе в помощь, должны вести себя согласно их собственному усмотрению. Большинство живущих в Рэдволле мышей думало, что Маттиас действует несколько странно, но юный мышонок точно знал, что ему надо. Он медленно прогуливался по аббатству. Позади него на поводке, с ошейником вокруг шеи, подпрыгивала Уорбик. К неповреждённой ноге воробьихи Маттиас привязал кирпич - не очень большой, но всё же достаточного размера для того, чтобы птица не поднялась в воздух или не попыталась тайком напасть на того, кто взял её в плен. Совершенно недовольная, воробьиха прыгала рядом с ним, словно осуждённая в перьях, с шаром и цепью, вынужденная следовать за мышонком везде, куда бы он ни решил пойти.
Сначала Уорбик неистовствовала и запугивала его. Простая смерть была слишком хороша для Маттиаса! Уорбик собиралась убить его дважды, потом разрезать на куски и сбросить с верхушки высокого дерева на корм червякам! Маттиас только резко дёргал поводок и ускорял шаг. Когда же дикая молодая воробьиха выказывала признаки хорошего поведения, он кормил её кусочками засахаренного каштана.
Такой подход работал. Около сторожки Маттиас остановился отдохнуть и дал воробьихе ещё немного засахаренных орехов.
- Ну, вот, хорошая девочка, отлично! - одобрительно сказал он.
Воробьиха яростно нахмурилась, но с готовностью склевала орех. Мафусаил на миг высунул голову наружу и поманил мышонка к себе.
- Заходи в кабинет, Маттиас! О, и этот маленький кошмар тоже возьми с собой!
В захламленном кабинете старик извлёк откуда-то пожелтевший том.
- Перевод оригинального плана аббатства Рэдволл, выполненный нашей дорогой подругой, сестрой Жерменой. Думаю, я нашёл то, что мы ищем, на главной диаграмме. Смотри.
Маттиас осторожно изучил план.
- Блестяще! - воскликнул он. - Ты сделал это снова, друг мой! Путь на крышу аббатства изнутри!
Мафусаил подышал на свои очки и потёр их своей же шкуркой.
- Действительно, спасибо сестре Жермене - за то, что она так дотошно и скрупулёзно вела записи, юноша! А теперь - вот с чего ты начнёшь...


Часом позже Маттиас покинул сторожку; позади него скакала Уорбик. По дороге юный мышонок бормотал себе под нос:
- Мне нужно будет пять или шесть крепких альпинистских верёвок, несколько гвоздей... о, и молоток! У меня должен быть молоток. Теперь давайте посмотрим... хороший мешок, чтобы всё это нести, достаточно еды и питья... а, и несколько засахаренных каштанов для тебя, друг мой!
Споткнувшись о кирпич, Уорбик выпалила поток ругательств. Маттиас подождал, пока она успокоится.
-Ай-ай-ай, что за язык для юной воробьихи!
Констанс и Амвросий Спайк смотрели, как странная пара прошла мимо. Барсучиха постучала себе по голове лапой.
- На колокольне летучие мыши...
- Или воробьи, - захихикал ежик.


Заяц Олень Базиль руководил теми желающими зверями, которые носили брёвна и наполнители для того, чтобы укрепить вход в сторожку. Он внёс в это занятие привкус военной оперативности и сформировал живую цепь из волонтёров, которые постоянно передавали друг другу материал для защиты. Также он внёс в дело добросердечный авторитет.
- Эй, ты! Четвёртый парень с конца цепочки! Давай-ка поживее! Ты уже третий раз рассыпАешь корзинку с землёй! Ну-ка, дай-ка я покажу тебе, как это делается!
Робкие мыши улыбались про себя. Шумный заяц на самом деле был очень добрым, и только покрикивал, но не наказывал. Он делил все задачи с ними, работая так же, как и все остальные.
- Нет, нет, брат Как-там-бишь-тебя-зовут! Передавай брёвна вот так! Послушай, пойди и перекуси немного. Слушайте, вы, все остальные мечтатели о прекрасном! Шевелите пнями, или я заберу ваши усики на шнурки!
Помощники смеялись и делали всё, что могли. То там, то сям то и дело слышались сдавленные смешки, пока они наблюдали за представлением, которое устроил Молчаливый Сэм. Он стоял позади Базиля, копируя каждое движение зайца, надувая свою маленькую грудку и расхаживая с напыщенным видом.


В кухнях аббатства Корнфлауэр аккуратно, заботливо заворачивала еду для Маттиаса в свежие листья щавеля. Мышонок подошёл бочком и угостился засахаренным каштаном. Корнфлауэр слегка стукнула его по лапе деревянным ковшиком.
- Эти орехи - для бедного маленького воробышка! Оставь их в покое, ты, великий обжора! - выругала Маттиаса мышка.
Маттиас возмущённо фыркнул.
- Бедный маленький воробышек... о, Господи! Надо же! Послушайте, мисс, если только я спущу эту маленькую нахалку с поводка хотя бы на пять минут, нас всех убьют прямо в наших постелях!
Молодая полёвка помогла Маттиасу надеть лямки мешка. Она пыталась не показать, насколько за него волнуется.
- Маттиас, я знаю, ты не расскажешь мне, куда идёшь... но, где бы это ни было, пожалуйста, будь осторожнее!
Маттиас поправил кинжал, висящий у него на поясе на чёрном ремне для меча. Он стоял в проёме двери, уверенно улыбаясь.
- Не волнуйся, Корнфлауэр! Я намереваюсь позаботиться о себе в полной мере - ради безопасности аббатства Рэдволл и... ради тебя.
Через мгновение он ушёл.


На полпути к верхнему проходу к спальням Маттиас остановился. Лестница-стремянка стояла под деревянной дверцей в потолке, которая вела на чердак. Ведя на поводке Уорбик, пришёл Мафусаил. На воробьихе всё ещё был надет ошейник, поводок и кирпичные кандалы.
Маттиас посмотрел вверх, на дверь.
- Итак, вот куда мы идём... м-да...
Старый привратник дал ему аккуратно нарисованную карту.
- Всё, что нужно, помечено; ты найдёшь это здесь, Маттиас. Эта дверь ведёт на чердак. Поверни направо и продолжай идти, пока не дотронешься до стены. Справа от себя ты найдёшь проём в стене. Если ты вылезешь с другой стороны этого проёма, это будет на полпути вверх по стене Большого Холла, на выступе между арками сделанных из песчаника колонн. Оттуда ты должен будешь взобраться на ряд выше - тот, который с выступами вдоль подоконников из морёного (1) стекла. Заберись на ребро в центре первого окна налево - и ты окажешься на деревянном коньке, который идёт параллельно изгибу крыши. Чуть подальше, рядом с этим коньком, есть другая деревянная чердачная дверь. Мне жаль, но я не могу определить точно, где именно она находится; тебе нужно будет найти её самому. Когда найдёшь, войди в неё, и окажешься прямо под верхним фронтоном (2) крыши. С этого момента ты будешь действовать сам - я не смогу тебе помочь, Маттиас.
Старик положил лапы своему юному другу на плечи. Когда он прощался с Маттиасом, голос его задрожал.
- Добрая удача да пребудет с тобой, Маттиас! Хотел бы я снова стать молодым и проворным, чтобы смочь составить тебе компанию!
Мафусаил обнял мышонка, словно тот был его собственным сыном, и, пока Маттиас поднимался по лестнице, старик прокричал ему последние инструкции:
- Если эта воробьиха причинит тебе какие-нибудь неприятности, не мешкай - подбрось её в воздух! Она вернётся так же быстро, как кирпич, к которому она привязана!
Уорбик взглянула сердито, но говорить ничего не стала. Она знала, что Мафусаил говорит правду - кирпич был словно якорь, прикреплённый к её ноге.
Маттиас сильно толкнул чердачную дверцу вверх и распахнул её. Когда ему на голову дождём посыпалась вековая пыль, он прикрыл глаза и закашлялся.
Таща воробьиху за собой, он забрался на чердак.
Там было очень темно и мрачно. Маттиас взглянул направо; слабо он мог различить узкую полоску просачивающегося вовнутрь тусклого, сероватого света.
- Тут быть дырка в... э-ээ... стена, как сказать старый мышиный червяк! - зазвенел голосок Уорбик.
- Эй, выражайся-ка цивилизованным языком, воробышек! Ты говоришь о моём друге! - проскрипел Маттиас, идя направо и волоча воробьиху за собой. На миг ослабив внимание, он неловко наступил на брус и тяжело влетел в в толстую пыль.
Уорбик напала на мышонка мгновенно!
Воробьиха сильно расцарапала Маттиасу всю шею и клюнула его в затылок, вынудив его упасть на пол.
Попытавшись перевернуться, Маттиас почувствовал, что удушающая пыль забила ему рот. Уорбик отчаянно клевалась и царапалась, - цель её была загорожена громоздким мешком для провизии. Дотянувшись куда-то позади себя, мышонок наощупь водил лапами вокруг, пока не схватил воробьиху за ногу. С силой потянув за неё, он перевернулся, этим же движением выхватив и кинжал.
Маттиас лежал поперёк Уорбик, пригвоздив её к полу, а кончик кинжала покалывал воробьихе горло.
- Послушай, Уорбик! - Маттиас задыхался. - Ещё одно подобное движение - и оно станет для тебя последним! Ты меня слышишь?!
Какое-то мгновение оба лежали спокойно, мордочками приблизившись друг к другу и тяжело дыша. Однако воробьиха по-прежнему вела себя вызывающе.
- Я получить шанс, Уорбик убить мышь! Спарра не сдаваться, ты видишь!
Злобно дёрнув поводок, Маттиас вскочил. Он потащил спотыкающуюся птицу к полоске света. Качнув её вперёд, Маттиас протолкнул воробьиху сквозь узкую щель, и с большим трудом протиснулся следом за ней.
Они стояли на первом выступе, высоко над Большим Холлом. Без предупреждения Маттиас грубо столкнул Уорбик с выступа.
Испуганная воробьиха рухнула вниз и, дёрнувшись, остановилась; только перья на тонкой шейке спасли её от удушения. Напряжённо отклонившись назад, Маттиас крепко держал поводок обеими лапами, пока Уорбик, свисая с поводка, болталась и, дрожа, махала крыльями над Большим Холлом.
- А теперь пообещай вести себя смирно, или отправишься вниз! - закричал Маттиас.
Со стучащим, как молоток, от удивительного и неожиданного нападения сердцем, и оттого, что она попала в затруднительное положение, Уорбик поняла, что полностью зависит от милосердия своего пленителя. Будучи прикованной к кирпичу, шанса взлететь она не имела.
Пока воробьиха висела на поводке, хлопая крыльями, что было абсолютно бесполезно, Маттиас позвал:
- Решай! У меня уже устали лапы! Поводок начинает выскальзывать!
Ему ответил несчастный тоненький голосок:
- Уорбик не хотеть умирать! Мышь выиграл. Вытащить спарра наверх! Быть хорошим! Дать слово!
Опершись на каменную арку, Маттиас втащил воробьиху назад, на безопасное место. Вместе они сидели на выступе, разделив между собой банку воды, оба уставшие и все в пыли. Маттиас всё ещё был настороже в отношении своей пленницы.
- Насколько крепко воробьиное слово? - спросил он.
Уорбик выдохнула.
- Слово спарры всегда крепко. Уорбик не говорить... э-ээ... ложь. Я клясться яйцом матери. Это большая клятва.
Маттиас вспомнил, что предпринял отчаянные меры, чтобы обещание это было гарантированным, однако у него имелось оправдание. Он не пошёл на компромисс ни с собой, ни со своей пленницей. Мышонок больше не мог позволить себе быть глупым маленьким учеником, который, спотыкаясь, бродил по аббатству перед тем, как начались все нынешние беды. Он взрослел, изучая путь Воина. Эта миссия была жизненно важна: Рэдволл зависел от него - так же, как когда-то однажды - от Мартина-Воина...
Уорбик вопросительно склонила головку набок.
- Что... э-ээ... Маттиас думать?
Юный мышонок положил банку с водой обратно в свой мешок.
- О, ни о чём особенно, Уорбик. Давай, нам лучше продолжить путь.
Со странным чувством Маттиас вдруг понял, что теперь он и Уорбик называют друг друга по имени...


Клуни мог бы дать своим подчинённым новые звания - уже три крысы-офицера значились в списке мёртвых.
Сначала это был Скаллфейс (3), погибший под колёсами тележки. Следующим шёл Рагэар; ходили разговоры о какой-то змее, а его самого больше никто не видел. Теперь же и Редтуф, первый офицер армии Клуни, исчез тоже; предположительно он был мёртв.
БОльшая часть армии Клуни ждала повышения в звании. И дело было не только в престиже - в этом случае при дележе добычи могли бы учитываться дополнительные доли.
Хорёк Киллкони превозносил достоинства своего друга, самца ласки Скрэгга, который встретил свою смерть у подножия большого вяза.
- Эй, позвольте мне вам сказать, хвастуны! Скрэгг... вот была ласка, у которой была голова на плечах! Это действительно был готовый материал для офицера! Я, знаете ли, до сих пор не могу понять, как такой умный парень, как он, мог позволить себе быть убитым при падении с какого-то старого дерева!
Чизтиф усмехнулся.
- Неуклюжесть, я бы сказал. Я там был и всё это видел. Кроме того, Клуни не захотел бы иметь в офицерах ласку, которая приказывала бы крысам.
- А почему бы и нет? - с вызовом сказал хорёк. - Я бы поспорил, что шеф продвинул бы любое животное, которое бы обладало здравым смыслом и бойцовским духом. Ну, что, - посмОтрите на меня сейчас? Я - классный хорёк; и если бы я был шефом, я сделал бы меня капитаном вот так! - Хорёк щёлкнул когтями.
Из неуважения к Киллкони Чизтиф плюнул на землю, зная, что у него самого шансов на продвижение немного. Он был всего лишь офицером низшего ранга; и, если бы пришлось принимать решение, самым подходящим для этого оказался бы Дарккло. Фангбёрн впал в немилость со времени инцидента с Сэлой и Редтуфом. Тем не менее, ласки и их собратья, горностаи и хорьки, жарко спорили по поводу своих кандидатур. Почему не должны были продвигать других? Что такого высшего было в крысах? Манджфёр (4), Скамноуз (5) и Фрогблад (6) считали крыс элитой орды Клуни. Держа их сторону и в то же время успокаивая других, Дарккло пытался усидеть одновременно на двух стульях - с учётом того, что дело могло дойти до голосования. Никогда ведь не знаешь...


Шанс на то, чтобы Клуни-Каратель позволил у себя в стане произойти чему-нибудь демократическому, был очень мал. Клуни лежал на кровати с закрытым глазом, игнорируя ведущиеся шёпотом споры и злословие. Он начнёт продвигать кого-нибудь, когда выздоровеет и будет к этому готов. Пока же... пусть только хоть кто-нибудь из его орды посмеет попробовать продавить этот вопрос!
Сэла и её сын спрятались в углу. Они чувствовали, что попали в ловушку. Со времени смерти Редтуфа с ними никто не разговаривал. Всё выглядело так, словно виноваты в этом были они.
Внезапно Клуни окликнул Сэлу.
- Эй, лиса! Вытащи этого своего щенка наружу на некоторое время! Глотните немного свежего воздуха, и помните - никуда не забредать! Пошлите ко мне сюда Дарккло и ещё этого болтливого хорька... как там бишь его зовут... Киллкони!
Лисы поспешили сделать то, что им приказали, радуясь, что можно выйти из гнетущей атмосферы лазарета.
Маршируя, вошли Дарккло и хорёк, не зная, быть ли уверенными в себе или чего-нибудь опасаться. С Клуни знать это наверняка было невозможно.
Оба отдали ему честь.
- Шеф?
Клуни выбрался из постели. Он ходил взад-вперёд, пробуя силу своих лап. С каждым днём они становились чуть крепче. Он ходил мимо означенной парочки и говорил, не поворачиваясь к ним мордой.
- Кто знает что-нибудь о том, как рыть туннели?
Киллкони резво шагнул вперёд.
- А, туннели, Ваш; честь! Вы говорите с тем самым животным!
Клуни опёрся на своё знамя.
- Ты?
- Кто ещё, как не я, сэр? - заискивающе сказал хорёк. - И мне ли не знать кое-каких великих стариков среди животных, которые могли бы в этом помочь? Это, например, хорьки, как я, горностаи и ласки. Почему бы нет... конечно, когда доходит до рытья туннелей, мы так же хороши, как и любой крот... вот и мы - укрепляем подпорки и строим дамбы, потопляем валы и галереи...
Клуни стукнул знаменем об пол:
- Достаточно! Где эти другие, которых ты упомянул?
Киллкони положил лапу ему на плечо.
- Конечно же, они все снаружи, Ваша светлость! Должен ли я пойти и привести их к Вам?
Киллкони в изысканной манере отдал честь и ушёл. Клуни притянул Дарккло поближе к себе. Он говорил конфиденциально.
- Ты знаешь что-нибудь о туннелях, Дарккло?
Крыса безрадостно покачала головой. Клуни положил лапу Дарккло на плечо.
- Ну, ничего, не переживай, для тебя у меня есть другая работа. Мы же не можем позволить хорькам, горностаям и ласкам забрать себе всю славу, не так ли? Ты всегда был хорошей, солидной крысой, Дарккло. Помоги мне, и я прослежу за тем, чтобы, когда придёт время, ты получил богатую награду.
Дарккло покорно кивнул.


Некоторое время спустя Клуни держал большой совет с Киллкони и его командой. Однако он был прерван каким-то шарканьем и вознёй, доносившимися снаружи. Вошёл Чизтиф, таща Чикенхаунда и подталкивая впереди себя копьём Сэлу.
- Что здесь происходит?! - спросил Клуни.
Чизтиф победоносно ухмыльнулся.
- Это эти две лисы, шеф. Я поймал их под дверью - они навострили уши и подслушивали!
Торцом копья он искусно подставил лисам подножку. Они кучей рухнули к лапам Клуни, где и остались лежать, дрожа и в качестве протеста крича о своей невиновности.
- Не мы, сэр! Мы не подслушивали!
- Мы просто прислонились к двери - немного передохнуть! Мы всего лишь простые лекари!
Клуни понимающе кивнул.
- Я вижу. Вы только хотели помочь с рытьём, правда?
Жаждая угодить и пребывая в панике, Чикенхаунд пробормотал:
- Да, это правда, сэр! Дайте нам шанс, и мы выроем самые лучшие туннели!
Сэла в отчаянии застонала, когда Клуни злобно пнул её сына.
- А кто сказал что-нибудь о туннелях, лис?! Я упомянул только рытьё!
Сэла попыталась спасти ситуацию.
- Пожалуйста, сэр, не обращайте внимания на этого молодого дурака! Всё, что он имел в виду, было, что, когда Вы сказали "ры..."...
Резкий удар древком знамени заставил Сэлу замолчать. Голос Клуни стал ледяным - столько в нём было осуждения.
- Предатели! Всё, что он имел в виду, было, что вы оступились, когда скопировали мой план нападения на аббатство с тараном! Так что теперь вы знаете, что я намереваюсь прорыть туннель в Рэдволл!
Сэла облизнула сухие губы. Она умоляюще уставилась на Бога Войны; но в единственном глазу не было ни капли милосердия.
- Ты знаешь слишком много, лисица! Ты и твой сын играли в опасную игру. Но никто не может перехитрить Клуни. Я выиграл, а вы оба проиграли!
Лисы умоляюще сложили лапы. Они упали на колени, жалобно скуля. Клуни стоял над ними, наслаждаясь своей властью, словно судья. Он дал сигнал Чизтифу и Дарккло.
- Уберите этих несчастных перебежчиков с глаз моих! Вы знаете, что делать!
Визжащих и кричащих о милосердии лис уволокли прочь. Клуни повернулся к хорькам, ласкам и горностаям.
- А теперь - об этом туннеле...


1. Морёный - пролежавший под водой без доступа кислорода сотни лет (Википедия).

2. Фронто;н (через фр. fronton, от лат. frons — «лоб»[1]) — завершение (обычно треугольное, реже — полуциркульное) фасада здания, портика, колоннады, ограниченное двумя скатами крыши по бокам и карнизом у основания (Википедия).

3. Скаллфейс (Skullface) - букв. - лицо-череп (англ.)

4. Манджфёр (Mangefur) - букв. - шкурка животного, поражённая чесоткой (англ.)

5. Скамноуз (Scumnose) - Пенистый Нос (англ.)

6. Фрогблад - (Frogblood) - Лягушачья Кровь (англ.)