С праздником!

С праздником!
Первые годы перестройки. Над праздничным столом висела цветная фотография с изображением бутылки шампанского, колбасы, шпротов, крабов, конфет... На столе стояли тарелка с пустыми щами, сковорода с картошкой, поджаренной на воде, и графин с водой.
– С праздником! Выпьем шампанского! – сказал глава семьи и выпил воды.
– А закушу я колбаской. – продолжил он, глядя на фотографию, и ткнул вилкой картошку. – Колбаса, сын, это длинный твердый предмет из мяса и сала. Когда вырастешь, расскажи о ней своим детям.
– С праздником! – сказала жена главы семьи и тоже выпила воды.
– А поем я шпротов. – продолжила она и хлебнула пустых щей. – Шпроты, сын, это вкусные рыбки в банках с оливковым маслом. Расскажи о ней своим детям.
– А я попробую крабов. – сказал сын, отломив кусочек хлеба. – Только не знаю, что это такое.
– Крабы, это не рыба и не мясо. – начал объяснять глава семьи. – По виду вроде тертой редьки. А вкус... Словами и не скажешь!
Жена хлебала, хлебала щи и вдруг бросила ложку.
– Не могу больше есть эту гадость!
– А вот истерики не надо! Не можешь внушить, что это шпроты, не мешай другим кушать деликатес, – остановил глава семьи несдержанную супругу.
Но тут и сын залепетал:
– Папа, а кто виноват, что у меня крабы такие невкусные? Горбачев, Брежнев, Сталин или Ленин?
Глава семьи задумался, прикурил сигарету от горящего в печке полена, сэкономив спичку, и ответил:
– Не знаю, сынок, кто виноват. Может, кто из них, а может, и из предшествующих. Взять хотя бы Петра Первого. Хороший царь, ничего не скажешь! И из себя видный, и сам столярничал. Но народ давил и бюрократию развел, которую Екатерина продолжила. При ней дворяне хотели, служили, а хотели, дурака валяли. Вот мы Брежнева за что ругаем? За то, что в Афганистан влез. А кто ему пример подал? Вся наша история и подала. Казань приступом брали! Ермак в Сибири погиб! А князь Олег? Мало того, что Византию победил, так еще и щит прибил к воротам Царьграда. Дескать, «Вот мы какие!» А какие? Завоеватели! А Ленина за что ругаем? За террор, за убийства. А надо тогда ругать и Чернышевского, и Герцена, и декабристов. А еще раньше Пугачева, Разина... Убить, уничтожить, ликвидировать! Это все оттуда.
– Но ведь они же за справедливость! – возразил сын.
– Если справедливость мордобоем устанавливать, то это уже будет не за справедливость. Умом надо. Создать надо такое общество, при котором всякий мордобой был бы и не нужен, и не возможен.
– Эко ты куда копнул, шампанского-то выпив. – вмешалась жена. – Этак ты сейчас и древних славян в нашей разваленной экономике обвинишь. Они начали в реках рыбу, а в лесах зверей вылавливать. А чего так глубоко копать? При Брежневе было все, а при Горбачеве не стало ничего. Кто виноват?
– И при царе было все, а при Ленине не стало ничего. Не знаю, кто виноват. – занервничал глава семьи. – Одно знаю: пора ложиться спать. Перегорит последняя лампочка, придется картинки над столом в следующий праздник при свечах разглядывать.