Новый поворот

… Грубый секс – это когда и жена на связи, и начальница, и давай-давай, мне надо успеть еще туда и сюда, и вот наконец-то кончил, и тут же побежал дальше. Вот это – грубый секс, с элементами группового.
Но я не про секс. Я про отношения.

… Пюльмени тебе наши не нравятся?!! Ну, жри иди их галушки. Смотри тока, не подавись. А то знаешь, как бывает. В России было несчастливое детство,  – на чужбине станет нерадостной взрослость.

… Новогодний шарик похож на маленькую бомбочку. Взорвать все к такой-то фене, и начать жить с чистого листа.

… Театральный режиссер дает интервью. Через слово – «как бы». Иногда даже подряд. Всё-то ему кажется в этой жизни, и весь мир ему – «как бы»  театр.
И потому  показался мне неприятным типом.

… Тапочки уткнулись носами под кровать. Даже им все надоело.

… У кофемолки винт, как у вертолета. Напиться кофе и взлететь.

… Мне приснилось, что он – это девочка, а я – мальчик. Вели мы себя, как обычно: я пыталась к нему прикоснуться, а ему, то есть этой девочке, тоже очень хотелось, но было нельзя, потому что она замужем. Какая разница, кто какого пола. 

… Я всё жду какого-то перелома в жизни. А его все нет и нет. Жизнь течет себе и течет, и не думает как-то резко меняться, устраивать революцию, извержение вулкана или цунами. А мне, честно говоря, хочется проснуться однажды – и оказаться другим человеком. В другой реальности.
Ой, может, проще в кино сходить?..

… Не утомляйте меня без нужды. Только в случае крайней необходимости.

… За что она меня не любит? Не знаю. Может, это я ее не люблю?..

… Все обзавелись красными чертами, теперь и Северная Корея. Такое впечатление, что когда кому-то нечем ответить, он берет красный мелок, и начинает рисовать вокруг себя круги. Только остальным почему-то на это пофиг, и они продолжают по ним топтаться.

… «Лада-Веста» у нас будет только белая, зеленая и черная. Другой краски нет. Так вот ты какой, двадцать первый век.

… Завтрак должен быть плотным, и только для себя. Это обед с ужином пусть заморачиваются, с кем поделиться.  А завтрак – он единоличник. Употребляется в одно лицо.

… Не надо ставить в вину человеку его неколлективизм. Может, его били когда-то всем коллективом.

… Даже хороший человек может впасть в маразм. Надо быть готовым ко всему.
До концерта доживу, а там поставлю вопрос ребром. Или петь, или орать.
А вообще, что у людей в голове, непонятно. Может, опилки уже, а я воспринимаю их всерьез.

… Внутри все трепыхается, как птица. Птица со связанными лапками. И хочет взлететь, и не может.

… Устала. Ни на что нет настроения. Еще и день серый, пасмурный, под стать. Упасть куда-нибудь, и долго, долго ехать. И уехать совсем.

… Из телепередачи: «Ну что мы тут с вами строим из себя Клару Цеткин».

… Не понимаю, почему Земля так быстро вертится. Что в этом за радость, какой прок. Пусть бы плавно вращалась, медленно, как русская девушка в хороводе.

… Я не могу ничего изменить. Я не могу вернуться к тем, кого любила. Я не могу полюбить по заказу тех, кто сейчас рядом. И я не могу не жить эту жизнь. Я уже ее живу.

… Лягу и буду лежать. Пусть другие бегают. А я буду замедлять планету.

… Хорошо, что я не в Китае. Оказывается, они там все конкурируют. На хрена козе баян.

… Вывеска табачного магазина: «Жижи». Не хотелось бы мне работать в таком месте. И даже бывать.
- Чем ты торгуешь?
- Жижей.
Запретить на хрен, потому что звучит тошнотворно.

… Никто меня не ограничивает так, как я сама. Никто не подгоняет и не цепляет так, как я. Раньше с тем же выражением  говорила: «Ну, какой я художник». Теперь началась игра в  «ну, какая я  певица».

… Главное в принятии решения – принять его самостоятельно.

… Опять на меня накатывает тоска. Откуда берется, непонятно. Просто еду в автобусе. Мы ж ни разу не ездили вместе в автобусе. А она взяла и накатила.
Может, потому, что юбку купила. Все мои юбки были, - для тебя.
Я вообще не понимаю, как это я выйду на сцену в этой юбке, и спою песню о том, что «любовь придет, придет». С хрена ли она придет, если она уже есть.  И вопрос стоит не о том, придет ли она, а куда ее девать.

… Балет. Волк после дивертисмента уволакивает  Красную Шапочку. Аплодисменты. Шапка выбегает на поклон. Вроде она уже должна быть сожрана, не?

… Я так надрываюсь с этой песней, что уже даже техника не выдерживает. Рвутся провода.
Надо зарыться с головой под одеяло и только иногда высовывать руку, чтобы погладить кошку. Все. Больше ни на что путное я не способна.

«Частица черта в нас заключена подчас!» - а в некоторых и не на один час!
Надо срочно поесть мороженого. Иначе я сдохну от отчаяния.

… Много мороженого, безусловно, вырубает. И уже ничего не хочется, кроме как переварить эту холодную тягучую массу, которая заполонила весь живот.

… Жить, на самом деле, очень трудно. Очень-очень. Но раз уж я здесь, надо жить. Хоть и редко получается, - жить по-человечески. Так, как стоило бы жить. Ну, что делать. Что есть, то есть. Главное – продолжать. Все равно ведь с каждым разом получается чуточку лучше.

… Самые уютившиеся в этом мире существа – это улитки. Потому как могут зауглубиться в свой домик, а домик всегда с собой,  на спине, да еще и свернут калачиком. Сплошной уют и уход в себя.

… Стирка – тоже классная штука. Смотришь в круглое окошечко, а там разноцветные вещи крутятся, завихряются, пена вокруг… И звук такой мерный, спокойный, как будто машинка с тобой разговаривает: «кручу-верчу-отстирать хочу!» а потом еще: «Будет-будет чистота! Красота! Тра-та-та!»
А за окном – ярко-белый день, потому что всю ночь шел снег, и нападал, чистый-чистый. А днем вышло солнышко, и давай сиять!

… Нашелся один смельчак, попытавшийся выкрасть Ленина из Мавзолея. И тот был пьян.

… Пельмени. Провернуть мясо, завернуть его в тесто, сверху залить сметаной. Что может быть уютнее?..

… Главный уютятор – это кошка. Кто еще завернется как угодно, и поурчит от души, и ведь еще есть такие свойства, как меховушечность, горячесть и терпеливость по отношению к внезапным поцелуям.

… «Мы воспевали пехоту, воспевали артиллерию, сейчас мы воспели наши РВСН». По ходу, есть певцы, а есть воспеватели. Что бы мне воспеть. Какой род войск.

… Ну, хорошо. Средство для уюта номер шесть. Капучино. Заодно запомнить, как пишется. Итальянцы-то пишут «cappuccino», а вот почему мы пишем с одинарными буквами, это вопрос. Наверно, от лени.
Итак, капучино. Напиток богов. Создан для богинь. Прелесть и очарование – в многослойности. Шапка пены должна быть тугой. Это важно. Вкус – горечь крепкого кофе с мягкостью молока. Если пьешь через трубочку, можно варьировать. Лазить то в один слой, то в другой. И что-то такое проникает в тебя, с каждым глотком… жалко только, быстро кончается. Раз! – и нет уже у тебя капучино! А ведь только что был!

… «Я что хочу сказать» - те, кто любит так говорить, ничего не хотят сказать. Они лишь мыслят вслух: хочу ли я сказать? Не хочу ли я сказать? И если все-таки хочу, то что именно? Что вообще у меня в голове?..
Итак, что я хочу сказать.
 Когда внутри неразбериха и муть, и некое неприятие себя, то тогда и начинается это самый «поиск уюта». А подайте мне то! – нет, не подходит. Тогда подайте мне это! – Блин, опять не то!!! Так и мечешься из угла в угол, перебираешь варианты. Уже скажи себе прямо: я себе не нравлюсь.

Мне не нравится, как я пою. Я не хочу петь на сцене. Я вообще больше не хочу петь. Зачем вообще люди поют?!! Особенно, на сцене?! Ведь это ужас что такое, если честно. Эту деятельность мазохисты придумали. А садисты их поддержали. Не нахожу ни одного логического обоснования для вокального искусства.

… У меня был единственный друг, и того больше нет. Теперь некому рассказать о себе какой-нибудь пустяк. Например, что моя новая авторучка называется «Буба», и там коты нарисованы.

… После душа по дну ванной собираются водяные змейки,  и спешат к стоку, чтобы уплыть навсегда.  Я почему-то люблю смотреть, как утекает вода.
Вот она плывет, плывет, плывет, эта река. Она никогда не останавливается, и никогда не остается прежней.

… Если что-то кончилось и ушло в никуда, какой смысл кричать что-то вслед? Что это даст, кроме разочарования? Не лучше ли молча опустить глаза, развернуться и пойти прочь?..

… Жить на свете вообще трудно. А тому, кто постоянно себя пробует в том и этом, трудно вдвойне. Этот человек не может быть просто библиотекарем, раз уж когда-то его научили этому. Нет. Он и шваброй помашет, и стоматологические инструменты помоет, и йогу начнет продвигать, а по дороге еще и картинку нарисует, и песенку споет… Ах, да. Я же еще и лыжами занималась, и с парашютом прыгала. И крестиком вышивала.

… Тот, кто боится публичных выступлений, на самом деле боится не публики. Он боится, что он не так уж хорош, чтобы выходить в центр внимания. Как человек с краю, он вполне себе неплох. А вот оказаться главным среди всех, - нет уж, увольте.
Откуда это берется?
Я думаю, если в детстве над тобой часто насмехались, это вот как раз оттуда. Выводят тебя на середину, и давай показывать пальцем, высмеивать все твои черты. И тут ты – дрянь, и там – эгоист…. Поэтому хочется убежать, забиться в угол, и никому не отсвечивать.
Ну, а то, что иногда хочется хоть какого-то человеческого тепла, - только это и гонит обратно к людям.
И если ты знаешь, что все равно никому не понравишься, и никто ни за что тебя не полюбит, то ты быстро выскочишь на эту самую сцену чужого внимания, покочевряжишься, и ломанешься обратно, в укрытие.

… Вновь пошел снег. В феврале часто идет снег. Все уже ждут весны, настраиваются на нее, ведь солнце уже яркое, сильное…  Но нет. Опять снег. Опять холод. Опять зима.

… Дом завален заготовками одеяла. Внутренности одеяла, покрытие, другое покрытие… а за окном метет метель. И так от этого спокойно и уютно…
Он сейчас убирает снег. А я сижу и шью одеяло. Еще у меня есть брат, который сейчас качает мышцы. Он всегда качает их с утра. И где-то далеко сладко спит моя бывшая подруга. А я вот одеяло шью из лоскутов. Каждый занят любимым делом.

… Ну вот. Теперь меня номинируют еще и на «Наследие». Охренеть просто. Типа, я – наследник русской литературы. Продолжатель. Писатель. Гоголь, Толстой и я. Ну, еще Булгаков и Довлатов в середине. И Коваль. А потом уж точно я.
Голова кругом. Я даже упала на кушетку возле кинозала, в порыве чувств. Тут же из какой-то двери выскочила тетка и заметалась, не находя свой «Аватар». Потом опять исчезла на своей планете. А я осталась здесь, в России, с уведомлением, что великая княгиня не против моих текстов, и за это мне дадут диплом. И у меня сразу возник вопрос: а что, их не перебили всех в шахте под Нижним Тагилом? – но тут же я вспомнила, что родственников-то дофига осталось. У меня вот тоже родных полно, хоть мне и кажется, что я одна на свете.

… Всем я вдруг стала нужна. Лишь бы деньги платила. Просто так, - неа. Только за деньги. Мне одной это кажется странным?..

… Как бы я ни старалась замедлиться, какая-то сила поднимает меня, закручивает в вихрь, и вот я уже несусь, несусь куда-то… И страшно, и весело, и сделать ничего нельзя… Только нестись с этим потоком…
Страх иррационален. Если бы он был рационален, я бы уже давно научилась с ним договариваться. Но он не слышит моих логичных доводов. Он живет своей жизнью.

… Я всегда сюда прихожу, когда хочется что-то отметить. Потому, что здесь полно народу, и возникает  ощущение, что я – не одна, и все вокруг – со мной. Были времена, когда здесь я пила за свою любовь. То отвергнутую, то принятую вновь… Здесь такие же обычные люди, как я. Не маргиналы и не выпендрежники. Приятное демократическое место. И цены не выгрызают брешь из бюджета. И я рада, что я здесь. И рада, что мне опять есть что отмечать, хотя тема той  любви вроде как закрыта.

… Снилось, что ты начала махать мне рукой, и чуть не выпала из окна. И я тут же поставила оценки: 5;0;5. Ноль – за неустойчивость. Пятерки – видимо, за артистизм и симпатию ко мне.

… Вторые сутки болит голова. Стало очень тяжело ее носить.

… Больше всего я боюсь стать инвалидом. Не хочу быть больной и немощной. Кто тогда мне поможет? Инвалидом быть хорошо, когда у тебя любящие родственники под боком. Захотел – заболел. Захотел – покапризничал. А когда ты одинокая старуха, кому ты нафиг нужна. Ты ж одинокая старуха.

У меня такое ощущение, что иду не туда. И вот-вот сдохну. Или стану инвалидом.
Но ведь правда, быть членом общества инвалидов – разве не значит, что я теперь – тоже инвалид? Логично же. Вот мы инвалиды, и у нас сообщество.
Ну, неправда же. Те, кто помогает инвалидам, тоже состоят в обществе. Так оно устроено. А я этот самый помощник и есть. Со своими страхами.

… Весь день лежала пластом. Взялась печь пирог – получилась только верхняя корка. Съела этот пласт, залегла обратно.

… Когда тебя приподнимают, делают выше, гораздо выше, чем ты есть; когда усиливают микрофоном твой голос; когда ты сам внутренне делаешь себя тверже, сильнее, ярче, - тогда да! Тогда это здорово!
И я сказала себе: на четыре с плюсом точно тяну.
Что ж, с такой самооценкой можно выступать.

… Женщины, которые прилипают к чужим мужьям, - это пиявки. Вцепиться в чужое и высасывать кровь. Сериалом «Шаляпин» навеяно.

… Если ты пока не нашел то, что тебе нужно, это не значит, что этого не существует. Или, что никогда не найдешь. Это значит лишь то, что ты еще в поиске.
Когда-то ты был там, теперь – уже не там. Был с теми, теперь – уже с другими. Важно не это. Важно, насколько ты стал лучше.

… Самый волнительный момент перед выступлением – это сборы. Одеть то, одеть это… А внутри – мандраж.
Вот тут кошка – лучший друг человека. Зарыться в мех и успокоиться, устаканиться, утарелиться, хотя бы ненамного.

… Уфф. Я сделала это! И даже почти не боялась. Нет, даже совсем не боялась. Все-таки, когда долго репетируешь, это здорово помогает.

… В какой-то момент солнце поворачивает на лето или на зиму. Есть некая точка перехода. Так и я себя сейчас чувствую.
С прошлым покончено. Будущего пока нет. Но поворот на него совершен.