Спецназ

Народ военный, особенно бывший, на выдумку горазд. Нас, как говорится, голыми руками не возьмёшь!

Выношу как-то мусор, а у нас его давненько не вывозили, так что всяческих отходов накопилось прилично… Говорят, мусоровоз сломался. Подхожу к контейнеру – там какой-то мужик в мусоре ковыряется. Бомж – не бомж, в поношенном камуфляже, сидит на корточках ко мне спиной и сортирует отходы: бутылки – налево, железки – направо. Услышал, как что-то звякнуло сзади, обернулся.

– Михалыч! – узнал я отставного старшего прапорщика, бывшего старшину разведроты спецназа. – Субботник решил устроить?

– Ну, вроде того, – отозвался прапорщик. – Говорят же, что раздельный сбор мусора ввели, а кто ж его сортировать-то будет?.. Может, потому и не вывозят уже вторую неделю. Надо Родине помогать, – и, подмигнув, добавил: – Никто, кроме нас!

В следующий раз, когда я выносил мусор, Михалыч у контейнера был уже не один. Два его помощника имели все внешние признаки людей, удалённых от цивилизации.

– Вижу, бригаду собрал, старшина, как успехи? – поинтересовался я, подойдя к Михалычу.

– Сортируем. Вот и коробки из выброшенной мебели сколотили, – он указал на три ящика, стоящие у стены кочегарки, с табличками: «Стекло», «Пластик», «Пищевые отходы».

– Ну прямо-таки уставной порядок, Михалыч! – без иронии заметил я.

– А как же! Не будь я старшиной разведроты!

Подошёл один из помощников:

– Михалыч, мы тут с Витьком две ложки столовые надыбали. Кажись, серебряные… Почти новые…

– Молодцы, ребята! – Старшина вынул из бумажника две сторублёвые купюры. – Вот вам награда!

– Михалыч! Михалыч! – подбежал Витёк. – Я часы нашёл!.. «Командирские», с ремешком… Смотри: они ещё тикают! – он вытер грязь с корпуса часов, которые действительно шли и показывали правильное время. – А здесь, на крышке, татуировка! Тьфу! Гравировка!

– Читай! – сказал, как скомандовал, старшина.

Витёк ещё раз протёр рукавом крышку часов и прочёл:

– Память о Бамуте. РОСИЧ. 1995 год.

– Вот тебе, – Михалыч протянул красную купюру. – Ни фига себе! – возликовал Витёк. – Пять тысяч мне? – Вам на двоих, – уточнил бывший спецназовец. – На сегодня всё, завтра встречаемся в девять.

Я всё понял. Это были часы Михалыча.

Тогда, в 1995-м, мы не обмывали его «Орден Мужества», как принято традиционно: мы поминали боевых товарищей из 7-го отряда спецназа «Росич». В тот апрельский день, восемнадцатого числа, ребята попали в засаду при штурме «Лысой горы» в окрестностях чеченского Бамута. Десять человек убитыми и семнадцать ранеными потерял отряд в том неравном бою… Восемь часов боя, 64 «росича» против 450 боевиков.

На «Лысой горе» из шестидесяти четырех человек было девятнадцать бойцов, прослуживших по полгода. Позже пятерым присвоено звание Герой России, посмертно.

– Сегодня восемнадцатое апреля, надо помянуть ребят, – вздыхает Михалыч, и в глазах его отражается боль.

Он долго рассказывал о событиях 25-летней давности, о боевых товарищах, с которыми распил не одну фляжку спирта.

Расстались мы за полночь.

– С друзьями не страшно, – сказал на прощание Михалыч, – без них страшно – вот в чём дело… У нас в отряде правило было: с поля боя возвращаются все или никто!

Через пару дней я снова застал Михалыча «на боевом посту». Его помощники на этот раз были отмыты и «приодеты» – бывший старшина, видимо, обеспечил их списанным обмундированием, воспользовавшись старыми связями, которые, как известно, не ржавеют.

К трём ящикам, приспособленным бригадой Михалыча для сортировки отходов, добавились ещё два. На одном – табличка «Металл», на другом – «Макулатура».

Неподалёку замечаю диван с почти не поврежденной обивкой. «То ли кто-то вынес его на мусор, то ли Михалыч пожертвовал своим», – терялся я в догадках, но уточнять не стал.

– Вижу, обустраиваетесь! – поприветствовал я передовиков мусорной перестройки.

Бригада, как по команде, поднялась ко мне навстречу. Это были уже другие люди.

– Теперь мужикам будет где спать! – удовлетворённо ответил Михалыч, и тут же озабоченно добавил: – Но это, пока тепло, к зиме надо что-то придумать… А работы тут надолго хватит: мусор так и не вывозят, видно, никак мусоровоз не отремонтируют… Спецы, мать их!..

Только он упомянул «спецов» нелестным словом, появился мусоровоз и двое рабочих в спецодежде. Они в течение сорока минут погрузили мусор в утробу мусоровоза, не замечая табличек на ящиках. Стекло, пластик, пищевые отходы, металл, макулатура – всё смешалось снова.

Машина уехала, а Михалыч долго смотрел ей вслед, не проронив ни слова. И только по выражению лица и эмоциональной жестикуляции можно было понять, что он обо всём этом думает.