Блок. Вот девушка, едва развившись... Прочтение

«Вот девушка, едва развившись…»
 




                Вот девушка, едва развившись,
                Еще не потупляясь, не краснея,
                Непостижимо черным взглядом
                Смотрит мне навстречу.
                Была бы на то моя воля,
                Просидел бы я всю жизнь в Сеттиньяно,
                У выветрившегося камня Септимия Севе;ра.
                Смотрел бы я на камни, залитые солнцем,
                На красивую загорелую шею и спину
                Некрасивой женщины под дрожащими тополями.
                15 мая 1909
                Settignano

А.А. Блок. «Полное собрании сочинений и писем в двадцати томах. ДРУГИЕ РЕДАКЦИИ И ВАРИАНТЫ»:
     «
     Первоначальная редакция в ЗК25 [Записная книжка №25](ЧА ЗК25[Черновые автографы] ):

                И девушки, едва развившись,
                Еще не потупляясь, не краснея,
                Непостижимо черным взглядом
                Смотрят мне навстречу.
     »
 
Из Примечаний к данному стихотворению в  «Полном собрании сочинений и писем в двадцати томах»  А.А. Блока:
      – «Просидел бы я всю жизнь в Сеттиньлно...» – Сеттиньлно – местечко в окрестностях Флоренции.
      – «У выветрившегося камня Септимия Севера.» – Север, Люций Септимий (146-211)- римский император (с 193 по 211 г.). Блок переписал в свою записную книжку латинскую надпись на каменной статуе, посвященную ему: "Императору Л(юцию) Септимию Северу,– за то, что он дал  имя этому прелестнейшему холму,– жители, знаменитые во всем мире живописью, скульптурой и архитектурой и долженствующие скорее быть предпочтенными (перед древними), нежели  сравниваемы с ними, благодарные за столь важную заслугу, – под покровительством Козимо Медичи, знаменитого герцога Тосканы,– (установили) эту статую в 1558 г." (ЗК. С. 135).


Ал. Блок. Из примечаний к первой книге «Собрания стихотворений» 1911-ого года:
     « –Точно указано время и место писания под стихотворениями, которые я хочу подчеркнуть.»

      В «Стихах о Прекрасной Даме» Блок так выделял стихотворения, которые описывали, которые сами являлись актами теургии. А здесь… Вроде бы, всего лишь полное успокоение… Нечто похожее на лермонтовское:

                «…сердце спит,
                Простора нет воображенью…
                И нет работы голове…
                Зато лежишь в густой траве,
                И дремлешь под широкой тенью
                Чинар иль виноградных лоз…»
                Валерик

     Но ведь и у Лермонтова эта сцена – лишь вступление к описанию кровавой резни  при «Валерик»:

                «И два часа в струях потока
                Бой длился. Резались жестоко
                Как звери, молча, с грудью грудь,
                Ручей телами запрудили.
                Хотел воды я зачерпнуть…
                (И зной и битва утомили
                Меня), но мутная волна
                Была тепла, была красна.
…
                …я его спросил,
                Как месту этому названье?
                Он отвечал мне: Валерик,
                А перевесть на ваш язык,
                Так будет речка смерти…»

     Вот и здесь: тишина, покой, девушки без стеснения смотрят чужеземцам в глаза… Но, вот только их собственные глаза – «черные»… Как тринадцать черных окон в черном ночном небе над «древнем дворцом» на  Palazzo Vecchio,  то есть, на площади Синьории в центре иуды-Флоренции.

                «…Тринадцать ложных окон в черном небе,
                Вино опять вливает в жилы кровь…»

     (Черновой набросок к 5-ому стихотворению цикла «Флоренция» – «Окна ложные на; небе черном».)