Разошлись во мнениях

Поезд Москва-Новосибирск мирно шел пo заданному маршруту. Два проводника, два друга сидели в служебке и пили чай. Что еще делать в дороге? Пассажиры тоже пили чай. Но только те, кто имел свою заварку: проводникам на этот peйc чай не выдали. В вагоне было прохладно: трубы грелись плохо, хотя и кипел котел. Да и сам вагон был старый, с разбитыми стеклами.
– Напишут сейчас пассажиры жалобу, – сказал один проводник, – и попробуй чего кому докажи.
– А если бы написали благодарность, – подхватил другой, – и спасибо никто из начальства не сказал бы.
– Но все-таки приятно было бы. А на таком вагоне кто напишет?
– А давай сами напишем. Возьмем у бригадира книгу и напишем.
– А вдруг раскусят? Надо же и адрес указать, и место работы.
– Укажем. Кто проверять будет?
Пока один думал, другой сбегал за книгой, и друзья начали писать.
– С чего начнем?
– Так и начнем. Мол, «большое спасибо проводникам седьмого вагона Михаилу Егорову и Александру Дубову за их доброе, внимательное отношение к нам, пассажирам. В вагоне уютно и тепло благодаря такому же теплому отношению к своим обязанностям молодых проводников, которые напоили нас душистым индийским чаем».
– А не слишком ли насчет чая? Мы и сами-то азербайджанский пьем.
– Не сбивай, пока вдохновение не покинуло. Пиши: «... и угостили вишневым вареньем, которое захватили в peйс из дома.»
– Еще бы что-нибудь такое, чтобы за душу взяло!
– Пиши. «В вагоне поддерживаются чистота и порядок. Окна сверкают так, что одна пассажирка даже поинтересовалась, каким моющим средством мы их моем.»
– Нормально! – похвалил Саша Мишу. Хорошо бы еще что-нибудь про человеческий фактор, про отношение к пассажирам.
– Это можно! Пиши: «... В нашем вагоне ехала больная старушка. Ей достался билет на верхнюю полку. Проводники Саша и Миша пригласили бабусю в свою служебку и уступили ей нижнее место. Сами отдыхали в щитовой, по очереди кладя головы друг другу на плечи.»
– Ну ты даешь! Не расслабляйся! Руби дальше в таком же духе!
– Рублю! «Ехала в нашем вагоне молодая мамаша с грудным ребенком. Днем ребенок крепко спал, а ночью кричать начал. Такое с грудными детьми бывает. Но пассажиры-то нервничают, им же ночью поспать хочется! Проводники Саша и Миша, как всегда, выручили. Они по очереди брали на руки малыша и качали до тех пор, пока тот не уснул.»
– Кто уснул-то, я или ты? Шутю! Годится! Но пора закругляться, а то не поверят. Рубани напоследок что-нибудь такое, что еще ни про одного проводника не писали!
– Рублю! Пиши! «... Проводники Саша и Миша (так по-простому звали их в нашем вагоне) за время долгого пути смогли создать в вагоне такую душевную обстановку, что нам стало казаться, будто мы находимся не в дороге, а у себя дома. Саша и Миша настолько эмоционально рассказывали о мелькавших в окнах пейзажах и исторических памятниках, что нам стало казаться, что мы смотрим не в окно, а в телевизор.»
Друзья отнесли книгу в штабной вагон, а утром их вызвал бригадир.
– За такие шутки, – сказал он, – вас следовало бы на другой рейс перевести: Москва-Одесса. Там этот номер у вас прошел бы на «ура». А здесь... Единственное, что я могу сделать – перевести на работы в парк, на три месяца, потому что от пассажиров поступила жалоба, что в вагоне холодно и нет чая.
– Стало быть, одни пассажиры пожаловались, а другие благодарность написали. Расхождение во мнениях, так сказать.
– Что-то уж больно круто они разошлись в своих мнениях. – усмехнулся бригадир. – Но тогда объясните мне одну фразу в поступившей благодарности. Вот тут написано: «... окна сверкают так, что одна пассажирка даже поинтересовалась, каким моющим средством мы их моем.» Кто это – мы? Пассажиры? Похоже, я с вами тоже не сойдусь во мнениях.