Глава четырнадцатая

Маттиас и Уорбик медленно продвигались вперёд. Восхождение на арки и окна с витражными стёклами было долгим и трудным. Чтобы взбираться было проще, Маттиас освободил воробьиху от кирпича, вместо этого связав ей крылья. Время от времени юный мышонок втыкал пики в места, где камни соединялись друг с другом. Он был озабочен тем, чтобы не смотреть вниз - расстояние от того места, где они находились, до пола аббатства было устрашающе впечатляющим. Он рискнул быстро взглянуть туда только один раз - не будучи уверен, не могло ли тёмное пятно на полу быть наблюдающим за ними Мафусаилом.
Настоящей опасностью был изгиб наверху арки. Крепко держась за пики, которые он установил, Маттиас с риском для жизни высунулся вперёд. У него не было ничего, кроме решимости и силы его собственных лап, для того, чтобы удержаться от падения вниз, в ужасную смерть. Стиснув зубы, он добрался до вершины арки. Достигнув каменного выступа, который отделял арку от витражных окон наверху, и крепко за него ухватившись, мышонок стал двигаться вверх и в стороны. Задними лапами он встал чуть дальше. Улегшись щекой на камень, он сделал последний бросок и перекатился на безопасный выступ.
Сев, Маттиас связал две верёвки вместе. Потом спустил их Уорбик, которая ждала внизу, у основания арки. Воробьиха обвязалась верёвкой, и, пока взбиралась наверх сама, помогала Маттиасу, находя места, за которые можно было держаться лапами, и пользуясь пиками.


Опершись на витражные окна, они ели ленч. Уорбик чирикающе засмеялась.
- Маттиас... эм-мм... весь красный мышь!
- Ха, кто бы говорил, Уорбик! - ответил Маттиас. - Посмотри на себя! Ты вся синяя с ног до головы!
Этот причудливый эффект возник из-за того, что сквозь витражи светило солнце. Пока они ели, Уорбик наклоняла головку то в одну сторону, то в другую, меняя свой цвет.
- Посмотри! Теперь я зелёный, снова синий... а теперь красная, как... эмм... Маттиас мышь!
- Если ты не сядешь спокойно, побелеешь от ужаса, потому что упадёшь! - предупредил Маттиас.
Когда они достаточно пришли в себя, чтобы продолжить путь, мышонок испробовал сделанное из песчаника центральное ребро окна. Оно было обрамлено роскошными причудливыми завитушками и нишами, что делало восхождение значительно проще. Вскоре они добрались до деревянной кромки в нижней части изгиба крыши. Она была опасно узкой. Вместе они брели по её краю, и спины их были небезопасно наклонены кпереди в направлении изгиба потолка позади них.
И никто из них и понятия не имел, что из угла витражного окна, слегка вытянув вперёд клюв, за ними с любопытством наблюдает воробей. Взглянув на предполагаемых нарушителей порядка, он улетел.
Маттиас вытащил свой кинжал и воткнул его в деревянный потолок, чтобы удержаться, когда они остановились, чтобы поискать следующую чердачную дверь.
- Я её вижу! - сказал он. - Вот она, рядом с тобой, слева. Ты должна будешь пойти впереди, Уорбик.
Осторожно воробьиха заскользила когтями по мягкому деревянному краю. Внезапно Маттиас почувствовал, что кинжал выпал из деревянного покрытия. Он потерял хватку и выгнулся назад, раскачиваясь и размахивая лапами.
Уорбик удержала его от падения, оттащив назад. Кувыркаясь, кинжал полетел вниз; прошло довольно много времени, прежде чем они услышали слабый стук, когда он ударился об пол аббатства.
- Господи! - благоговейным голосом сказал Маттиас. - Я думал, что всё уже кончено. Я был уверен, что упаду. Спасибо, что спасла меня, Уорбик!
Постепенно, сантиметр за сантиметром, они прокладывали себе путь, пока не оказались под чердачной дверью. Она находилась слишком высоко, и обоим - и Маттиасу, и Уорбик - дотянуться до неё было трудно. Прежде, чем признать своё поражение, Маттиас всё-таки предпринял несколько попыток это сделать. Однако в конце концов он уселся на ребро окна, брыкаясь и чувствуя, что совершенно на себя разозлился; его поражение смотрело прямо на него.
- Дурак, вот что я такое! Маленький дурачок, который прошёл весь этот путь и забрался Бог знает куда только для того, чтобы меня победила старая чердачная дверь!
Воробьиха постучала по его плечу когтями:
- Почему бы Маттиасу не освободить Уорбик? После этого она взлететь на крыльях Спарры и открыть маленькую червячную дверь!
Маттиас недоумевающе взглянул на неё.
- Прости, не понял?
- Ты не слушать! Уорбик сказать - освободить крылья, взлететь и открыть дверь!
- Дай мне своё воробьиное слово, что ты не улетишь прочь!
- Это хорошо! Дать слово Спарры! Обещать не сбежать!
- Поклянись яйцом своей матери!
- Яйцом матери! Уорбик клясться!
Маттиас развязал бечёвку, которой были связаны крылья воробьихи, и Уорбик, как опытный летун, помахала ими.
- Долго не летала. Я хорошая, ты видеть!
Молодая воробьиха вспорхнула с оконного ребра. Исполнив серию кругов и с каждым кругом увеличивая амплитуду, она сделала несколько акробатических переворотов, чтобы помочь другу.
Маттиас ухмыльнулся.
- Ну, я впечатлён! А теперь возвращайся сюда, маленькая хвастунья, и открой эту дверь!
Уорбик поспешила назад, паря на уровне чердачной двери, и вставила когти в задвижку.
- Осторожней! Дверь открыта - упасть на... э-ээ... мышь!
Когда воробьиха отпустила дверь, мышонок отклонился назад. Дверь тяжело стукнула, хлопнули петли.
Теперь Маттиас уже знал, что, когда дверь откроется, на него вполне может обрушиться ливень пыли. Умудрённый опытом, он переполз по ребру окна подальше на краешек, чтобы избежать и столкновения с тяжёлой дверью, и потока пыли.
Вместе с Уорбик, которая летела за ним в качестве поддержки на случай, если он упадёт, Маттиас воспользовался открытой дверью как лестницей. Вскоре он поднялся наверх. Хотя внутри было тускло и мрачно, ему было видно, что они находятся в длинном, похожем на траншею ущелье, одной стороной которого являлась достаточно прямая стена, другой же - высокий изогнутый склон, обратная сторона сводчатого деревянного потолка.
Маттиас подозвал Уорбик к себе. Он снял ошейник и поводок с шейки воробьихи и упаковал их в продуктовый мешок. Потом похлопал свою летающую подружку по спинке.
- Уорбик, я больше не могу держать тебя на поводке. Ты - свободная воробьиха и очень хороший друг!
Она моргнула своими горящими маленькими глазками:
- Маттиас, мой мышиный друг! Я тебя... э-ээ... не оставить! Остаться с тобой!
Вместе они провели несколько минут, осматривая высокий потолок над ними. Уорбик, у которой было преимущество - она умела летать - оказалась первой и нашла крышку последнего люка, которая, как они догадались, должна была существовать.
Для Маттиаса этот подъём был нетрудным - всего лишь возбуждённое и скорее недостойное карабканье вверх по изогнутому склону деревянной крыши. На этот раз они обнаружили, что дверь открывается вовнутрь. Она была по-настоящему тяжёлой. Вместе компаньоны прикладывали все усилия до тех пор, пока не раздался громкий скрип и дверца не открылась.
Маттиас пробрался вовнутрь, за ним Уорбик. Когда дверца за ними захлопнулась, они обнаружили, что их со всех сторон окружают воробьи. Птицы спорили и щебетали, налетев на мышонка и прикалывая его к крышке люка, которая служила одновременно и дверью, множеством когтей, словно булавками.
Маттиас не мог пошевелить ни одним усиком. Шум стих так же быстро, как начался. Птичья стая распалась. Маттиас понял, что, не отрывая глаз, смотрит прямо на большого, выглядящего очень сильным, наглого, дерзкого, агрессивного самца воробья. В ответ птица свирепо, с ненавистью, впилась взглядом в него; в её блестящих, безумных глазах светилось сумасшествие.
- Мышиный червяк, ты... э-ээ... мой пленник! Это... эмм... двор Спарры! Я - король Булл Спарра!