Страсть и ее отражение в литературе. Часть I

«Страсть и как она отражена в Литературе (проза):
Франция - Россия (XVII-XX в.в.)»
Часть I

Литературоведческая статья опубликована в авторской книге стихов, прозы, публицистики "Эпоха Техно" (М.: Изд Вест-Консалтинг, 2018г).


Прежде всего, что такое Страсть? И чем она отличается от Любви? По определению русского толкового словаря Ожегова: «Страсть – это 1) Крайнее увлечение, пристрастие к чему-нибудь, 2) Сильная любовь, сильное чувственное влечение, 3) Сильно выраженное чувство, воодушевленность.» По словарю О. Даля : «Страсть - (страдать) страданье, муки, маета, мученье, телесная боль, душевная скорбь, тоска; особ. в знач. подвига, сознательно принятые на себя тяготы, мученичества. Страсти Христовы. Страсти св. мучеников.» По определению французского словаря : «Страсть (Passion) – исходит от латинского «patior » - страдать, испытывать, подвергать(ся) испытанию, терпеть, претерпевать, сносить, иначе говоря совокупность состояний, при которых индивидуум п а с с и в е н, в отличие от состояний, когда он – п р и ч и н а. В наши дни слово «Страсть» употребляется для обозначения Эмоции, которая с и л ь н е е  н а с.(выделено мной. – С.О.)» Ни русское, ни французское определения словарей не дают нам полного представления о том, что есть Страсть. В таком случае, добавим. Французские психологи утверждают, что – «в классическом понимании, Страсть – это ансамбль феноменов, при которых В о л я  п а с с и в н а, а в современном понимании, Страсть – это эксклюзивное влечение к объекту, состояние сильного и постоянного чувства, возбуждение, при котором происходит психологическая дестабилизация личности, т.к. объект Страсти п о л н о с т ь ю занимает в с е  п о м ы с л ы влюбленного (выделено мной – С.О.)». Кроме психологов, поэтов и писателей над данной проблемой думали и философы. Декарт, например, считал, что Основа Страсти – это Восхищение, или Изумление. Уф! Хоть кто-то сказал что-то положительное о Ней ! Спиноза заявил, что Страсти – это злостные контры против Действия, Добродетели и Свободы. Думаю, что к нему бы присоединился писатель и философ Лев Толстой, отрицавший страсти в любых их проявлениях – а заодно и «страстных» Художников в широком смысле слова – как то: Шекспир, Пушкин, Бах, Бетховен, но изумительным образом, в разрез собственным убеждениям, написавший шедевр (и апофеоз!) Страсти – роман «Анну Каренину»! Более объективен, на наш взгляд, Кант, который говорил, что Страсть – это Влечение, которое Разум субъекта н е  в  с о с т о я н и и  о б у з д а т ь, или в состоянии это сделать лишь через титанические усилия. - В чем же основное отличие Страсти от Любви? Думается, что в следующем. По определению Сент-Экзюпери: Любовь – это когда он и она смотрят не друг на друга, а смотрят вместе в одном направлении. В Страсти – всё иначе. Дабы не придумывать вторично колесо, прибегну здесь к цитате из своего же произведения, рассказа-эссе: «(Страсть – это) нечто совсем другое, там больше разрушения и само-разрушения, вообще Страсть никогда не думает о других, о Мире, она всегда з а к р у г л е н а  н а  с а м о й  с е б е, в этом арестантском кругу только двое (эгоистов! сознательно принявших эту «тюрьму»!) – «он» и «она»; они отделены от Мира, они смотрят не в Мир, а д р у г  н а  д р у г а, и прорваться через этот огненный заслон круга очень сложно. Не потому, что не хватает мужества, а потому… что – парадоксально! – не хочется из него выходить! Ведь когда «он» смотрит на «нее» и вис верса, он видит в ней ВЕСЬ МИР! В Страсти данный человек как бы РАВНОСИЛЕН ВСЕМУ МИРУ – который за спиной, за этим огненным кругом! Это тот микрокосмос, который как бы абсолютно о д н о з н а ч е н всему космосу – внешнему и внутреннему (скрытому от глаз)… Оттого и не хочется «возвращаться» в этот Мир, жить в нем б е з этого человека, потому что без  н е г о – всё уже «бесцветно и мертво», потому что этот Мир – уже видится иначе: он частичен, нецелен, раздроблен, и стало быть – непознаваем во всей своей Целостности. Тогда как в Любви-Страсти уже была эта великая Вспышка – Познания Мира – через то соединение двух тел и душ – в с е г о этого Мира в его как бы первоначальной – первозданной – целостности.»

Что имеется в виду, когда писатели, психологи, философы говорят о П а с с и в н о с т и  В о л и человека, охваченном Страстью? Ведь как в жизни, так и в литературе эти «персонажи» как раз не сидят сложа руки, они не просто «действуют», а проявляют порой чрезмерно бурную активность? И вместе с тем, они пассивны! Зерно Страсти в них уже попало, оно – порой очень быстро – вырастает в огромное дерево, которое невозможно никакими усилиями выкорчевать (или приложив почти нечеловеческие усилия). Страсть превращается в некое живое, почти одушевленное Существо, Она становится сильнее того, в ком она «засела» – Она превращает его (ее) в свою пассивную «марионетку». Или пытается превратить. Во многих случаях «персонаж» борется – то есть проявляет Волю и подключает Разум – либо против самой Страсти, либо против разного рода «преступных» проявлений Ее. Но во многих случаях, эта «битва» заканчивается трагически для героев, попавших в лапы этого противоречивого чувства. Борьба с собственной Страстью чаще всего основана у таких героев на другом чувстве – Чести, Добродетели, Порядочности, которым Страсть оказывается противопоставлена. В романе И.А.Гончарова «Обрыв» Вера мучительно переживает свою пагубную, преступную – как она сама считает – страсть к Марку, человеку взбалмошному, неуравновешенному и даже злому, она мучима стыдом перед любимой бабушкой – сильной, властной, но и добропорядочной барыней, которая взяла на себя груз воспитания Веры и ее сестры. Вера скрывает ото всех свои «преступные» встречи с Марком в беседке обрыва недалеко от усадьбы; мучимая стыдом (за свою честь) перед любимой бабушкой, она пытается оборвать связь с возлюбленным, но каждый раз, слыша новый выстрел из оврага (их позывной сигнал), она несется туда сломя голову. Честь борется со Страстью, и – побеждает. Но – через какие муки? Вера не выдерживает этой пытки внутренней дисгармонии и всё рассказывает бабушке, после чего на какое-то время впадает в горячку. Марк вынужден отступить. В романе Мадам де ля Файет «Принцесса Клевская» психологически тонко описывается внутренняя борьба Принцессы Клевской против внезапно зародившегося чувства : выданная рано замуж – не по любви, а потому что «так надо» – молодая красавица, в замужестве Мадам де Клев, встречает при дворе молодого денди, герцога Немура, у которого уже было много побед средь «слабого пола». Но здесь… происходит та самая вспышка. С обеих сторон. Никто еще не видит надвигающейся беды, лишь мать – на смертном одре – прозрев в самую сердцевину случившегося, предупреждает дочь и умоляет ее не следовать народившемуся в ней чувству. Принцесса, воспитанная в самых лучших традициях добродетели, пытается сделать всё, чтобы «убить» в себе чувство : она просит мужа удалить ее от двора, под предлогом болезни уезжает на время жить в их родовой замок в деревне, но вскоре муж требует ее возвращения ко двору, дабы не возбуждать неуместные и необоснованные подозрения. Новая встреча с герцогом Немуром неизбежно ведет к возрождению и так ни на час неугасающего чувства… В конце концов, принцу Клевскому рассказывают, что его жена была ему не верна (что было неправдой, т.к. неожиданная уединенная встреча с герцогом Немуром не повлекла за собой столь важного и «преступного» продолжения). Принц, нежно и благородно любящий свою жену, не в силах перенести подобный «позор», заболевает и умирает. И данная смерть навсегда закрывает для принцессы Клевской путь к ее возлюбленному (т.к. принцесса, поистине «чистейшей прелести чистейший образец», считает себя виновной в смерти мужа). Молодая вдова долго болеет сама, живя в уединении родового замка, а потом решает навсегда покинуть двор. – В пьесе Расина «Федра» Федра борется со своим поистине преступным чувством – Страстью к пасынку Ипполиту. Расин, в отличие от Эврипида, не посмел вложить в ее уста ужасное обвинение последнего в том, что он ее пытался соблазнить (месть за отказ), у Расина – всё это происки кормилицы Эноны (правда, с молчаливого согласия Федры). Вообще, Расин явно облагородил образ Федры – уже в самом начале пьесы она лежит больная, умирающая… От чего она умирает? Не от чего конкретно. А собственно от замучившей ее преступной Страсти к пасынку (что приравнивалось в ту эпоху – к сыну). Но облагородив, Расин лишил ее образ насыщенности трагизма (как же ей, благородной, «убить» клеветой пасынка, она и с собой-то ничего сделать не может, а смиренно ждет смерти), и чтобы как-то спасти «трагедию» от «пустоты», ввел неведомый у древних греков образ возлюбленной Ипполита, принцессы Арисии. Дикая ревность возрождает Федру к жизни : мало того, что Ипполит ее не любит, он любит другую, и он – любим! И он счастлив! И они – счастливы! Не бывать этому! От чувства борьбы со Страстью – во имя Чести (она готова в этом умереть в начале трагедии) – Федра Расина бросается в другую крайность : погубить обоих! Принцесса Арисия уходит в тень (образ ее схематичен), Ипполит «погублен» в глазах отца – Тезея – и погибает физически – в битве с какими-то морскими чудищами (что выглядит в пьесе Расина довольно карикатурно), но в конце Тезей узнает правду, посмертно «реабилитирует» ни в чем не повинного сына и проклинает Федру, которая и так (бедная!) несчастна – всем тем, что натворила – и умирает, отравившись, забытая всеми. (Да простит меня великий Расин за мою слегка иронию, он сам был не в восторге от собственной пьесы.) В этой пьесе как раз ярко видно, что начав с борьбы с «преступной» Страстью, то есть с попытки приложить все усилия Воли вернуть себя на путь Добродетели – хотя бы даже через Смерть! – Федра кончает тем, что отпускает вожжи, и Страсть полностью ей овладевает. В конце же Воля и Разум вновь наставляют ее на путь разумный, но… поздно!: «зло сделано!» – как говорят французы. И ей ничего не остается, как принять яд. В данном случае, Акт само-разрушения можно понять, как акт-желание-попытка вернуть себе Честь и Достоинство. – Борется со своей Страстью к красавцу парижскому «денди» Орельену милая, нежная, совсем не красавица Беренис в романе Луи Арагона «Орельен» (события происходят в Париже 20г.г. 20 века), но не потому, что считает свою любовь-Страсть преступной, а потому, что видит в этой Страсти тот самый Абсолют (так же, как и Орельен) и подсознательно понимает, что это великое огромное чувство «задушит» их обоих – этим влюбленным никто уже не нужен, весь мир превращается в ненужный фон… И Беренис бежит этой Страсти… Но так и не может забыть Орельена (Страсть «окрутила» свою жертву как бы окончательно и бесповоротно) и когда, много лет спустя, в начале Второй мировой войны, они случайно встречаются, она говорит своему «вечно» возлюбленному : «Я писала вам письма каждый день.» «Я ничего не получал !» – отвечает ей изумленный, по-прежнему любящий ее Орельен. «Я их никогда не отправляла.» Скорее всего, Беренис писала эти письма в своей душе. – В замечательной повести Бальзака (наполненной странным романтизмом, мало свойственным Бальзаку-реалисту) «Герцогиня де Ланже» главная героиня (Мадам Антуанетта де Ланже), молодая парижская красавица, начиная свое знакомство с приехавшим из дальних стран генералом де Монтриво с легкого флирта, кокетства, постепенно втягивается в игру слов и межстрочий, и кончает – буквально! – побегом от этой Страсти – бросив «в ужасе» всё – Париж, легкую беззаботную до того жизнь в свете, пытаясь скрыться в испанском монастыре! Не тут-то было! Ее бывший возлюбленный не хочет смириться со своей потерей, несколько лет разыскивает ее и, наконец, находит! Мало того, он хочет… выкрасть ее из монастыря! Но… его мечте окончательного соединения с той прежней Антуанеттой, ставшей сестрой Терезой, не суждено было сбыться: в момент ночной «осады» монастыря он находит в келье, увы, лишь ее земную холодную «оболочку».

Говоря о п а с с и в н о с т и  и  а к т и в н о с т и  Воли в Страсти, хочется обратить внимание на И л л ю з и и  д е й с т в и я  и  б е з д е й с т в и я – в приведенных выше примерах. И здесь наблюдается некий парадокс. Вера в «Обрыве» в бездействии, в горячке – р е а л ь н о находится в состоянии Борьбы, ее Воля и Разум активны. Когда же она физически действует, то есть мчится сломя голову в овраг, то реально находится в состоянии бездействия (то есть п а с с и в н а), она п о л -н о с т ь ю  п о д ч и н е н а Власти Страсти, которая ей управляет. То же самое и с Федрой : она действенна, когда лежит в видимом бездействии на смертном одре и превращается в живую марионетку Страсти – когда начинает свои видимые всем действия – козни против Ипполита и его возлюбленной. Антуанетта пассивна, когда активно входит в игры слов, которые возбуждают ее воображение (и страстно влюбившегося в нее генерала де Монтриво) потому, что дает зарождающейся Страсти взять себя в ее раскинутые сети – она пассивно следует за вторгившимся в нее «зверем», и она же активна, когда сидит «сложив руки» перед алтарем в поисках Спасения, в испанском монастыре.

Но почему надо обязательно бороться со Страстью? – спросит недоуменный читатель. Ведь Страсть – это та же любовь, только эмоционально более выраженная. Любовь – но не та же. Именно Ее з а к р у г л е н н о с т ь  н а  с а м о й  с е б е опасна, как для самих влюбленных, так – нередко – и для окружающих. В Страсти обязательно присутствует маниакальный, навязчивый характер, идея-фикс – для человека, охваченного Страстью, существует лишь два предмета в этом Мире, две субстанции – это О б ъ е к т  С т р а с т и  и  с а м а  С т р а с т ь. Всё остальное – полуразмытый фон. Разум – в некоем состоянии эмоционального опьянения, неодекватности, что может привести к «помутнению рассудка». И следуя такому, ярко-выраженному Чувству, где эмоциональная сфера – вся наружу, а разумная – загнана в подполье, человек способен на какие угодно выходящие за рамки принятой морали действия и даже преступления.

Надо сказать, что, в большинстве случаев, в изученной мной литературе (французская – русская) «персонажи» не имеют никакого желания бороться с зародившимся чувством, они слепо следуют за ним, и проходят свои страдательные, а порой и смертоубийственные истории от А до Я. (Но даже и те, кто и борется, увы, не ограждается тем самым от мук, страданий, маеты или болезней)! И в этой «слепоте» и «глухоте» Разума герои совершают – с легкостью бессознательности и непонимания! – самые различные неблаговидные поступки, доходя порой до преступлений. Так, следуя молодой непосредственности и горячему темпераменту, грузинка в ревности убивает польку в гареме «Бахчисарайского фонтана» А.С.Пушкина. Слепо следует за Кармен ее возлюбленный в повести Проспера Мериме «Кармен», и, ослепленный своей Страстью к этой своевольной красавице-цыганке, падает всё ниже и ниже, превращаясь в вора и бандита, в конце концов, в убийцу. Герой романа Раймонда Радиге «Дьявол в теле», совсем молодой юноша, Франсуа, слепо следует своей Страсти к Марте, молодой замужней женщине старше него, и ни толику не мучаясь совестью, что ее муж ушел на фронт (Первая мировая война), склоняет ее на любовную связь. Изменяя же ей с ее же подругой, он думает : «Я желал Свею как фрукт, то, что не может вызвать ревности любовницы.» (то есть Марты)… Слепо же следует своей Страсти к соблазнителю и обманщику Паратову Лариса Огудалова в «Бесприданнице» А.Н.Островского и вполне логичным завершением данной драмы видится ее смерть от руки «ничтожного» Карандышева, но в данном случае, не Лариса – действенное лицо преступления, она – лишь жертва. Чаще – сами страстно влюбленные становятся разного рода преступниками : обман, измены, воровство, манипуляции людьми, убийства – вот не полный перечень инструментов страданий, которыми мучает Страсть прогуливающихся по французской и русской литературе героев. В изумительном романе Антуана Превоста «Манон Леско» честный юноша из благородной семьи влюбляется в молодую женщину легкого поведения, да так, что бросает всё ради нее, сбегает вместе с ней, не боясь отцовского проклятия, влезает в историю воровства, попадает вместе с Маноной в тюрьму! Сбегает оттуда, и помогает ей бежать… Живет какое-то время с ней счастливо и тихо… Но… Манон слишком любит блеск! И эта ее любовь к роскоши, а так же непостоянство губит их обоих. После смерти Маноны молодой шевалье уходит в монастырь. В одном из выдающихся произведений французской литературы о губительной силе Страсти – романе Стендаля «Красное и черное» – Жюльен Сорель пытается застрелить свою бывшую любовнику, Мадам Реналь. Фактически, через этот акт Жюльен хотел убить саму Страсть, ту абсолютную, вечную любовь к этой женщине. Можно, конечно, рассматривать его знаменитую речь на его процессе с политической точки зрения, но ясно, что подобная речь закрывала ему путь к помилованию и вела прямым путем на гильотину. Жюльен вполне сознательно искал Смерти. Иными словами, Страсть толкала его на Смерть…

Страсть открывает путь к Абсолюту. Но Абсолют нереализуем в земной – наполненной грехом – жизни. И тогда возникает «призыв» Смерти. Сознательный или бессознательный. Так, спокойно, без сожаления, умирает Лариса в «Бесприданнице» – разрешив таким образом глубочайшее противоречие между переполненностью души Идеалом Любви (Страсти) и грязью жизни, окружившей ее: предательство Паратова, рассчетливость матери, омерзительная мелочность Карандышева, а другие – потенциальные любовники – уже бросают на нее орел и решку. Схожая тема звучит в романе Флобера «Мадам Бовари». По моему мнению, от расхождения же Идеала и Жизни бросается под поезд и впавшая в максимализм Анна Каренина. Мечется же по жизни – между «ангелом» князем Мышкиным и «дьяволом» Рогожиным – опять же в поисках смутного Идеала – и Настасья Филипповна в романе Ф.М.Достоевского «Идиот». Об этой героине можно было бы сказать, что ее одолевает не Страсть, а Страсти, и единственное избавление от них – это смерть от руки такого же неуемного, как и она, любовника. Поиск и желание Абсолюта толкает на преступление против себя и героя повести А.И.Куприна «Гранатовый браслет».

В Страсти присутствует какой-то странный момент самоистязания и истязания партнера, порой доходящие до почти патологического состояния садо-мазохизма. Так, мучимая Страстью, истязает и себя, и Вронского Анна Каренина, доводя своего любимого до состояния: «Анна, это становится невыносимо!» Беренис – в романе Луи Арагона «Орельен» – предпочитает сбежать от своей Страсти к Орельену (и уйти временно от мужа, инвалида Первой мировой войны) – вместе с молодым поэтом Полем, страстно в нее влюбленным, но которого она не любит. Елена в романе А.К. Толстого «Князь Серебряный» постригается в монахини, хотя, казалось бы, счастье было так близко : ее муж, благородный боярин Морозов казнен, среди прочих, Иваном Грозным – и вины ее в том никакой нет, и она могла бы, наконец, соединиться узами брака со своим возлюбленным, князем Никитой Серебряным… Ан нет, она считает, что меж ними теперь кровь ее мужа, и не заслуживает она счастья. Мучает генерала де Монтриво сначала своим кокетством, а потом отказом Антуанетта в повести Бальзака «Герцогиня де Ланже», доводя своего возлюбленного до состояния той самой дестабилизации личности, когда он, теряя разум, врывается к ней в дом, с целью… прожечь ей на лбу франк-массонский знак любви, знак – который показывал бы всем (свету!), что она ему принадлежит! Но в последний момент отказывается от этой авантюры. Апофеозом же самоистязаний и истязаний своего партнера можно считать выдающийся роман Альфреда де Мюссе «Исповедь дитя века». Одну фразу главного героя романа, от лица которого ведется повествование, можно было бы вынести эпиграфом этого произведения: «Странное дело, что человек который страдает (от страсти – С.О.), хочет так же мучить того, кого он любит»! Примером наивысшего самоистязания может служить эпизод в романе (хотя такими эпизодами наполнено всё повествование!), когда в жизни главных героев – Октава и Бриджиты – появляется «третий лишний», некий Смит, молодой благородный честный человек, и вместо того, чтобы гнать его в шею, как потенциального соперника, Октав делает всё, чтобы он остался в доме Бриджиты. Вопрос – зачем ? То самое «любопытство зла» (пущенное в обиход Бодлером). Мартышкина провокация: Октав видит, что, с одной стороны, Бриджита с т р а д а е т сильной привязанностью к нему, то есть то, чего он добивался, ничего большего он от нее получить не может, и, с другой стороны, видит так же, что этот Смит – слишком благороден, чтобы посметь «отобрать» у него Бриджиту. Но жизнь втроем под одной крышей неизбежно должна привести к какому-то «трению», из которого «разотрется» огонь. Понимая и видя заранее все варианты будущей драмы, Октав ни на шаг не отступает от своей пагубной затеи. Потому что, по его понятиям, Любовь-Страсть без страдания ничего не значит – лишь то, что выстрадано, дорого.


Продолжение и окончание следует - см. Часть II

Фото: кадр из фильма "Братья Карамазовы" (в  роли Дмитрия - Юл Бриннер, в роли Грушеньки - Мари Шелл).