Герда глава первая

 



  Прекрасен мир где царит любовь, но вот только вопрос, а где она собственно царит.  Да даже пусть хотя бы и не царит , а хотя бы иногда пробивается через человеческую коросту и  равнодушие.  Можно приводить тысячи и тысячи прилагательных про это неописуемое чувство, уж сколько источено карандашей ,исписано  ручек и  даже стилусов,да и просто отбито костяшек пальцев о клавиши клавиатуры, а ранее о клавиши печатных машинок,я уж не говорю про задницу бедных гусей, расставшихся со своим роскошным оперением из за  того, чтобы там всякие   пытались выразить пером это совсем невыразимое чувство. Ну как можно описать первый глоток утреннего прозрачного воздуха, как рассказать о мгновениях когда ты летишь с горы на лыжах или даже о намёке на ответную улыбку любимого человека.

 Я долго буду продолжать и продолжать этот список и только всё равно не приближусь к разгадке. Может конечно и мне не стоило заниматься столь бесполезным трудом. Ну что нового могу я написать, если  даже моя жена не читает моих опусов, тяжко вздыхая - «достаточно с меня прочитанных за сорок лет в твоей голове не самых оригинальных мыслей». Может она и права, ибо  как говаривал старик О’Генри, не поручусь за точность «я не знаю какой звук издавало бы кислое молоко, падая с воздушного шара на дно жестяной кастрюльки, но мне кажется, это бы было небесной музыкой по сравнению с бульканьем  жиденькой струйки дохлых мыслишек, истекающих из ваших разговорных органов.» Сразу приношу извинения за возможную  неточность цитаты (надо лезть в первоисточник).

 Но с другой стороны вам решать стоило мне затевать сей рассказ или нет. Даже переливая из одного горшочка мёд в другой, есть такая надежда - через какое то время, и в пустом появится что то, не только липкое, но и  сладкое  на его стенках. Так и у людей есть маленький шанс приблизиться к истине бесконечно переливая из пустого в порожнее.

   Она была восхитительна, трогательна и красива как Герда, да та самая Герда из той самой сказки про девочку, чья любовь растопила жуткий лёд  Снежной Королевы. Вы только представьте ну даже не царство вечных льдов, а лишь какой нибудь профессиональный холодильник  на мясокомбинате и эту соплюшку на двух ножках.  Но победила то вот эта шмакодявка. Наверное и в жизни так бывает, а может и не бывает . 

 Начну свою новеллу я довольно оригинально жили были в одной московской коммуналке мальчик и девочка обоим было по четырнадцать лет и даже учились они в одном классе. Но на этом  совпадения с той сказкой заканчиваются. Если девочка действительно была поразительно красива, совершенно невообразимой красотой ,изяществом, трепетной грацией и бархатным голосом. То мальчик был скорее уродлив и даже неприятен. Вот бывает же иногда, уж если наградит природа красой, то всё от самой маленькой реснички до самого последнего изгиба всё привсё получается у природы настолько совершенно и идеально, аж  из-за такой красоты полный непорядок наступить может, и на дуэлях чёртова уйма народа сгинуть, да и война запросто начаться.

  Шепнёт эдакая вся такая притакая, что-нибудь на ушко своему обалдую, а завтра глядишь - потянулись полки из за такой прекрасной дуры месить грязь на чужбине. Ну потащился бы Наполеон за три девять земель, если бы не баба - по имени Жозефина. Болтал бы своими не столь длинными ногами не слезая с дивана, так нет, отправила «бедного» за деньгами приключениями и славой. Ладно бы один, так с собой ещё  аж шестьсот тысяч мужиков потащил - грязь месить своими заграничными сапогами.  Не подозревая, что грязь та далеко не лечебная.

  Самого императора в поход заслала, как сказали бы у нас «простая французская баба», а сама не больно то и скучала. Правда начал я про красоту девушки соседки "Кая", хотя этого мальчика я назвал Каем просто так. А вот девочку действительно звали Герда, уж больно её родителям нравилась эта сказка,  да и познакомились они на катке, может там и зачали, хотя нет, скорее не там  ,иначе бы уж точно получилась снежная королева вместо Герды.

 И вновь я про ту красавицу,  конечно и подружки и даже молодые учительницы, втайне ей завидовали и ревновали. Хотя мало кто знает, каково обладать  красотой то этой, даром, что и  даётся она далеко не даром. То сон приснится, что подурнела и стала похожа на дворничиху из соседнего подъезда, а то мальчишки или за косу оттаскают, борясь за её драгоценное  внимание, или мышь в портфель или клея канцелярского в дневник.

 Мало того самый неприятный и хулиганистый тип в школе  двоечник и второгодник, состоявший на учёте в милиции окружил её такими ухаживаниями и заботой, что не только одноклассники, но даже кавалеры из соседней школы старались обходить её за версту. Ведь неизвестно  наперёд, как она отнесётся к их благородным ухаживаниям, и даже скорее и  не она, а  тот самый,  который чуть побольше Кинг-Конга.  Тем более что и зубы,  зубы ох как  могут пригодиться в дальнейшей их жизни. Бабушка надвое сказала, успеет заметить эта фея белозубую улыбку соискателей ответного чувства или  придётся носить все тридцать два  на веревочке , как делают это некоторые островные племена Полинезии, а если не удастся просверлить то просто горсткой в кармане.   

 Да вообщем и  для красавиц почти манёвра не остаётся, трудная у них жизнь эта вам любая из них, наверняка скажет. Нормальный парень иной раз даже и не пытается идти на приступ, подозревая, что недостатка в женихах у данной особы нет. Лишь самые напористые и нагловатые пытаются не упустить своего шанса.

 Но в жизни обычно то всёне просто, и далеко не каждая сумеет использовать то преимущество, что подарила ей судьба. Да возьмите хоть судьбу самых дорогих и крупных бриллиантов имеющих собственные имена. За ними такой шлейф трагедий и несчастий, а зачастую крови и даже смертей.

  Но  не о них сейчас. Тем временем мы совсем позабыли про парня - вот кому достался не самый сладкий кусок в этой истории. Мало того, внешность его была даже не на тройку, так ещё и рос он без отца, в комнате с полубольной мамой.  Но в столь непривлекательный футляр природа поместила такие богатства, что запросто хватило бы их  на десятерых. Острый природный ум сочетался в нём с  рукой художника, которой бы обзавидовался и Репин и Серов. Причём обычно талант требует огранки и работы по доведению острия до совершенства на оселке политым потом. Ему же этого таланта отмерено было  «немерено», то есть переливался через край - вот сколько, сколько и не бывает то никогда. Но вот только  не видел никто этих даров , особенно в школе потому, как зачморен был он там до последнего.

  Отвечал у доски или с места редко больше чем на тройку, из за смущения и заикания, хотя знал уж побольше учителей, домашние задания он выполнял только устно на бегу, не успевая записывать их в тетрадь.  Все над ним постоянно ржали и издевались из за непропорционально большой головы и хилой, как будто сплющенной катком фигуры. Единственное, что могло рассказать об этой вселенной доброты и таланта - это были огромные серые глаза, но в них никто не заглядывал. Ну не было ни у кого такой тяги- приближаться к нему, а издалека глаза сливались с серо фиолетовыми подглазными  мешками и были надёжно закрыты полупрозными веками с  белёсыми  редко воткнутыми в них ресницами.

   Жизнь его проходила в заботах о матери , здоровье её истончилось как, истончается ткань от бесконечных стирок. Да и жить приходилось на пенсию и матпомощь, переодически выделяемую родительским комитетом школы. Но самое ужасное испытание - была Герда. Она почти всё время находилась рядом и видела весь его кошмарный ежедневный быт, бесконечно выносимые утки, судна и беспролазную нищету.

 Страдал его были безмерны.  Может быть даже зря переживал за кастрюли с облупленной эмалью, щербатую посуду алюминиевые ложки и вилки, да и тот весьма сермяжный набор продуктов из которого ему приходилось готовить.
  Она совсем не обращала на него внимания , тем более ,что его с мамой комната находилась в самом конце коридора, рядом с кладовкой, и вообще воспринимала его как например перила на лестнице. Вроде они и есть, а с другой стороны часто ли вы вспоминаете про те самые перила, вроде только тогда когда оступишься подвернёшь ногу или тебе понадобиться поддержка от внезапно навалившегося груза.

 Собственно перилами для Герды ему приходилось быть постоянно, с тех пор как они переехали сюда с мамой  после развода, когда « Каю» было лет пять. Он обычно старался помогать ей во всех неприятных бытовых делах. А за это она иногда снисходила до совместных игр. Они даже тогда играли вместе в магазин, он приносил красивую  коробку от маминых  духов и они перебирали чешскую бижутерию и ростовскую финифть, какие то незамысловатые брошки из силуминия с  дешёвыми фиолетовыми стекляшками  словно королевские украшения и продавали их друг другу за фантики от шоколадных конфет.

 Ещё они играли в прятки в тёмном и длинном коридоре. Да  тогда , в те  минуты они ощущали себя просто друзьями. И даже в школе они почти до четвёртого класса сидели вместе, за одной партой. Но в ту осень ,вдруг, загорелая и  неожиданно ставшая ослепительно красивой, она пересела от него в левый  ряд, что  ближе к окну , а скорее всего поближе к голубоглазому мальчику- отличнику, сыну известного дипломата.

 И «Кай» стал перилами похоже навсегда. Он, черпавший изнанку жизни пригоршнями, в тот вечер с трудом дождался когда уснёт, принявшая положенные таблетки мать, упал на подушку и скрипя зубами завыл, как загнанный в капкан волк. Но делать было нечего и он «отгрыз» больную душу и попытался жить дальше, повзрослев сразу лет на двадцать.

 Жизнь текла своим чередом и была пропитана серой безисходностью ,изматывая своей монотонностью и предсказуемостью . Настало время экзаменов, а за ними и выпускного бала.
  Ещё с утра он безукоризненно отгладил единственные выходные брюки и не новую и слегка желтоватую от времени рубашку. Но не получилось предстать даже в столь скромном наряде на выпускном, маме было хуже чем обычно и он не рискнул оставить её одну, сколько она не уговаривала. А тут в дверь просунулось сияющее личико Герды. Ну ты идёшь? На ходу спросила она , и тут же на глаз оценив ситуацию, выпорхнула из комнаты.

 Ночь прошла для него в хлопотах пришлось даже вызывать скорую, маму собирались положить в больницу, но потом вроде подействовал укол, и под утро она заснула. «Кай» уже собирался упасть на кровать, вдруг  услышал приглушённый вскрик. Поддавшись непонятному зову он ринулся за дверь...

  Взгляд его и человека одной рукой душивший Герду, а другой грубо вцепившейся в вырез её платья, мгновенно пересеклись и внезапный страх объял обоих. Только этот страх не был липким  животным и парализующим, а наоборот столкнул обоих мужчин  лбами.

   Нет конечно не было никаких лбов и рыцарского турнира . Крепкий боевой кулак смачно пробил хрупкую переносицу белобрысого рыцаря и слегка желтоватая от долгой носки белая рубашка вмиг намокла  и стала сначала алой а потом цвета украинского свекольника. Герда вмиг оказалась внутри квартиры, её сотрясали запоздалые рыдания. На шум из комнаты выскочили испуганные родители Герды, а из комнаты Кая послышался слабый стон его матери.

 Уже через десять минут две бригады скорых развозили два бездыханных тела в разные по профилю больницы.