Души моей Помпея. Усадьба Остафьево

   Приветствую тебя, в минувшем молодея,
Давнишних дней приют, души моей Помпея!
Былого след везде глубоко впечатлен,
 И на полях твоих, и на твердыне стен
 Хранившего меня  родительского дома.
 Здесь и природа мне так памятно знакома,
 Здесь  с каждым деревом сроднился, сросся я,
 На что ни посмотрю – все быль, все  жизнь моя.
                П.А. Вяземский, 1837год

           В 1795 году усадьбу Остафьево, что примерно в двадцати верстах от  Москвы, приобрел Екатерининский вельможа, князь Андрей Иванович Вяземский.  Свою  историю Вяземские вели от Рюрика и считались древнейшим и знатнейшим родом.
         Усадьбу Остафьево с легкой руки Пушкина стали называть «Русским Парнасом». И было за что! В разные времена здесь бывали И. Дмитриев,  Батюшков, В. Жуковский, Е. Баратынский, В. Пушкин,   А.Грибоедов, Н. Гоголь…
     Историограф и писатель Николай Михайлович Карамзин работал  в Остафьево  над  монументальным произведением - «История Государства Российского».
     Не раз навещал своего друга, Петра Андреевича Вяземского, ставшего к тому времени хозяином усадьбы, и  Александр Сергеевич Пушкин.
     Князь Петр Андреевич Вяземский известен не только как современник и поэт, вошедший своей жизнью и творчеством в орбиту  «солнца русской поэзии» Пушкина. 
     Большой оригинал,  остроумный и умнейший человек, князь так  говорил о себе: « Когда-то и я имел свой час… И часы эти были с трезвоном и курантиками… И хоть Бог фаса мне не дал, зато дал несколько профилей…»
                Судьба свои дары явить желала в нем,
                В счастливом баловне соединив ошибкой
                Богатство, знатный род с возвышенным умом
                И простодушие с язвительной улыбкой…
     Вот такая характеристика в  стихотворных строках, посвященных Вяземскому, была дана его гениальным другом, Пушкиным.
             ************************************************
Москва как драгоценным ожерельем окружена старинными усадьбами, связанными с историей России. Архангельское – поместье князя  Юсупова,  Суханово   родовое поместье  Трубецких. Останкино –  история русского крепостного театра Шереметьевых. Ивановское подольского района связано с  семьей куцов- коллекционеров и предпринимателей Бахрушиных.
     К такой жемчужине русской истории относится и Остафьево.
                ****************************************
    Заинтересовавшись этим уголком  Подмосковья и его хозяином князем Петром Андреевичем Вяземским, как-то само собой возникло желание сделать об этом передачу. 
         Мы приехали в Остафьево  и были потрясены красотой окружающей природы- был ясный солнечный зимний день,  на фоне  парка, засыпанного снегом, выделялся  огромный  дом классической архитектуры с колоннами и двумя флигелями по сторонам здания. Дом этот  после революции претерпел массу изменений. В основном его использовали как  Санаторий и Дом отдыха для «труждающихся и обремененных» руководства и  граждан СССР. Когда  мы приехали первый раз, специфический гостиничный дух еще чувствовался. Но Дом уже готовился к реставрации.  Вознаградили нас  двухсветный овальный зал, в котором, казалось, еще или уже- возникают тени танцующих пар и  основная достопримечательность дома – Карамзинская комната, обставленная и несущая в себе дух  времени.  Короче- декорации были  вполне  подходящие….
     Осталось  найти актера, который был бы  похож на князя Петра Андреевича Вяземского. Такой актер нашелся – Игорь Гмыза,  телевизионный ведущий, как две капли воды похожий на  героя нашей будущей передачи. Теперь остается обьяснить, что же именно побудило меня  прикоснуться к жизням людей, когда-то жившим, любившим и страдавшим, и которые, в случае чего, защитить себя уже  не  в силах… 
Тем более  это надо было делать предельно осторожно и деликатно.
    Дело в том, что Вяземский, светский человек, и, значит, постоянно пребывающий  в гуще светских событий, новостей, сплетен, был поневоле свидетелем мерзкой интриги, которая  плелась вокруг Пушкина, его жены и Дантеса…  Но у света свои законы  и свой этикет, и преступить этот закон он не смог. Ни словом не обмолвился  с Пушкиным, не предостерег его. Я обиделась на Вяземского, да, да, именно, обиделась и бедный наш Игорь Гмыза должен был  искупить вину Вяземского… а место  искупления было найдено как нельзя лучше.  Долго думала над тем, кто  может быть с Вяземским визави, т.е вести не допрос, а достойный  диалог… Во времена Пушкина  и Вяземского были очень популярны маскарады, на которые мог явиться кто угодно под маскарадной маской. Даже императрица Александра Федоровна частенько присутствовала на этих вечерах. Значит, мне показалось естественным  назначить в собеседники Вяземскому  некто -маскарадную маску.
     Работники   усадьбы Остафьево были счастливы оказать нам любую помощь. Из хранилища нам  обставили мебелью Карамзинскую комнату,  «реквизит» тоже  был из сохраненных подлинных вещей Вяземских… чернильные приборы, книги, подсвечники, картины и портреты  отца Вяземского, Карамзина, жены Вяземского Веры Федоровны.
    Княгиня Вера Федоровна была  ярким представителем московского допожарного общества. Она кипятилась и негодовала, и в то же время заливалась своим заразительным хохотом, следя за  всем и живя в постоянном и разнообразном общении, всех очаровывала блеском свежего и нестареющего ума.
   Вяземская  и Пушкин были большими друзьями. «Любила она вспоминать о Пушкине, с которым была в тесной дружбе, чуждой всяких церемоний». Вместе с мужем княгиня неотлучно находилась у постели умирающего поэта.
     Более  подробно о трагической ситуации, связанной с дуэлью и смертью Пушкина и роли, которую  мог сыграть в ней  и не сыграл князь Петр Андреевич Вяземский,    в публикации «Заговор фешенеблей».
 
     «И жить торопится и чувствовать спешит…» Эти строки из моего стихотворения «Первый снег» Пушкин взял эпиграфом  к своему  роману «Евгений Онегин».И таким образом мой первый профиль обозначив. ( Из записных книжек Вяземского).
       Разница в семь лет, на которые я был старее, сильно тот профиль изукрасила, оригиналу польстив. Посудите сами: из наемной квартиры, где даже посуды не хватало, в случае больших гостей за  серебром столовым   к соседям посылали, Пушкин  в Остафьевский Парадиз попал. А хозяин того дворца я, - семнадцатилетний повеса, прокипятивший за полгода круглого своего сиротства полторы тысячи крепостных душ…
                «Так думал молодой повеса
                Летя в пыли на почтовых,
                Всевышней волею Зевеса,
                Наследник всех своих родных…
       Словом – Евгений Онегин – это немного и я…»
      Федор Федорович Вигель, член литературного кружка «Арзамас», центром которого было Остафьево, так писал о Вяземском того периода:  « Баловень родных и друзей, он скоро сделался идолом молодежи, которую роскошно угащивал и с которой делил буйные забавы…» 
   Вяземский помимо  своих деловых обязанностей не переставал писать стихи.   Со стихотворением «Первый снег» он, по его словам, в первые поэты выходил. Но …      
   Пушкин писал Вяземскому: «Круг поэтов делается все теснее. Скоро мы будем принуждены читать свои стихи друг другу на ухо. Присылай своих стихов. Они пленительны и оживительны. «Первый снег» прелесть!»
                Покинем, милый друг, темницы мрачный кров!
                Красивый выходец кипящих табунов,
                Ревнуя на бегу с крылатоногой ланью,
                Топоча хрупкий снег, нас по полю помчит.
                Украшен твой наряд лесов сибирских данью,
                И соболь на тебе чернеет и блестит…
                Презрев мороза гнев и тщетные угрозы,
                Румяных щек твоих свежей алеют розы,
                И лилия свежей белеет на челе…
                Как лучшая весна, как лучшей жизни младость,
                Ты улыбаешься утешенной земле.
                О, пламенный восторг! В душе блеснула радость,
                Как искры яркие на снежном хрустале...
                Счастлив, кто испытал прогулки зимней сладость...
   (  Отрывок из  стихотворения П.А. Вяземского  «Первый снег»).
   
Пушкин восторгался стихами, но ответил такими строками:
                Согретый вдохновенья Богом,
                Другой поэт роскошным слогом
                Живописал нам первый снег
                И все оттенки зимних нег,
                Он вас пленит, я в том уверен,
                Рисуя в пламенных стихах
                Прогулки тайные в санях;
                Но я бороться не намерен ни с ним покамест…
 Вяземский возмутился тем, что Пушкин  «поборолся  с ним» , в своих   стихах «Зима…что делать нам в деревне», «Мороз  и солнце…». Тем самым  как бы умалив значение «Первого снега».
   Итак, велись диалоги в Карамзинской комнате, выяснялись отношения и  записали на счет Вяземского  его верность клану фешенеблей, а не дружбе с  Пушкиным.
      Уже   наступали сумерки…  Из  дверей двусветного зала, выходивших    в парк, появился человек в шинели и цилиндре и медленно  пошел  по  центральной аллее… Звучал второй Пушкинский вальс Прокофьева, человек м.б. это был Вяземский, удалялся на рапиде, развевалась шинель в такт музыки,  фигуру человека поглотила темнота… ЗТМ.
     Надо сказать, что когда  мы закончили съемки, работники усадьбы чуть не плача говорили: «Петр Андреевич.. как же мы без Петра Андреевича теперь будем…?» И это нам была лучшая награда. Признали  хозяина…
    С большим сожалением  наша съемочная группа покидала это необыкновенное место- усадьбу Остафьево.
   И все  дали себе обещание непременно приезжать туда просто так.