Алтайская повесть

Яркие отрывки из огромной жизненной повести.

   
      Галинка Синицина жила с родителями в далёком сибирском селе Коробейниково, в котором была единственная школа-семилетка. А в остальных сёлах, которые расположились вдоль озера Зеркальское и соснового бора, дети учились в десятилетке. После седьмого класса «коробейники» бегали в Боровское – та школа была ближе, чем Зеркалы.
Жили Синицыны, мало сказать – бедно – едва перебивались. Отец вернулся с фронта весь израненый и вскоре его не стало. Мать одна поднимала троих детей: Галинку, старшую сестру Надюшку и младшего Вовика.
      Они с сестрой учились в разные смены, Надя – в первую, а Галя – во вторую. В то время Сельский Совет бедным семьям распределял помощь. Для них выделили одну фуфайку и одну пару валенок (пимы тогда называли). Так вот они с сестрой всё носили по очереди. Надюха прибегала из школы, скидывала валенки и фуфайку, Галина тут же надевала и...  бегом в школу. Им даже опоздания не засчитывали.   
    После школы удавалось покататься с горки, но о магазинных санках приходилось только мечтать, и тогда ни о каких ледянках никто не знал, да и покупать их было бы не на что. Для того чтобы кататься с горки они сами лепили себе ледянки из коровьих лепёшек, замораживали и на них скатывались.
 
      Жили впроголодь, хлеба в доме не было. Мама тогда работала на очистке зерна в колхозе и просила, чтобы её в ночь посылали, потому что ночью можно было спрятать за пазуху несколько горстей пшеницы, которую они потом в подполе перемалывали на рушилке (было такое дробильное приспособление) и из полученной крупы пекли лепёшки и варили кашу. А если кто-то шёл чужой, соседи стучали в стенку, чтобы никто не застал, грохот от рушилки стоял сильный. За воровство могли посадить.
      Когда Лина, (так звали её друзья) закончила седьмой класс, мама наскребла денег, продавая молоко и яйца, и купила им с сестрёнкой к Пасхе по юбке в складку. Не плиссе, а именно в складку, и местная портниха сшила им шелковые блузки с «потайными» цветами. Это была такая ткань в сеточку, а на ней шелковые желтые цветы, что было последним писком моды и выше всяких там... от Юдашкина.
– До Пасхи не надевайте. –  наказала  мама.
 
       Лина, конечно, не выдержала и надела раньше. А всё потому, что в седьмом классе она встретила большую любовь. Мальчик из её класса, Витя, был из состоятельной семьи, по тем понятиям. У него был отец, и Виктор, единственный, кто имел кирзовые сапоги и велосипед с фарой. Дом Галины находился на самом краю села, возле соснового бора и большого озера. Оно было огромным, а называлось так необычно, Зеркальское, потому что рядом находилось село Зеркалы. А ещё сразу за деревней стояли красивейшие берёзовые рощи, куда они бегали за подберёзовиками, а в бор – за подосиновиками.

После кино, Виктор отвозил её домой на велосипеде с фарой. «Мерседес», против этого велика, просто отдыхает. На вечерний сеанс в кино ребят ещё не пускали, да если бы и пустили, то платить-то всё равно нечем. Мальчики выставляли в клубе окно и подсаживали девочек на сцену. Они смотрели кино с обратной стороны экрана –  всё бы хорошо, только движения показывались в обратную сторону. Этот клуб находился в старой церкви, там и показывали кино, а взрослая молодёжь ходила  туда на танцы.
       В тот момент, когда Лину протаскивали в окно, она зацепилась за гвоздь и модную пасхальную блузку порвала.
– Что же теперь делать с разорванной кофтой? Во что я наряжусь теперь на Пасху?  – со слезами на глазах спросила Галинка у друга.

Продолжение  -  http://proza.ru/2023/03/18/355