Шерше ля фам

Перестук колес назойливо бьёт по голове. Олег Фомич кисло смотрит на проплывающие за окном серые пейзажи, расчерченные косой сеткой унылого осеннего дождя, и обдумывает предстоящие неприятности.

В качестве главного инженера проекта он командирован к смежникам на очередные согласования и понимает, что придётся краснеть из-за разгромной критики неудачных и донельзя сырых разработок своих коллег. И, вернувшись, опять корректировать забракованные варианты, отодвигая сроки и терпя унижения от не очень-то деликатного  начальства.

***

Когда настали новые времена и появились возможности для реализации коммерческих схем, самые ушлые работники покинули проектный институт в поисках более достойной материальной составляющей счастья.

Его же, рядового инженера, назначили на эту должность, выбрав из остатков коллектива, априори неспособного из-за такой кастрации на творческие прорывы. И выбрали не за таланты в конструкторской деятельности или за выдающиеся организаторские способности, а исходя из принципа «на безрыбье и рак рыба». Он понимал это, и по прошествии полутора лет работы в руководящем кресле впечатление от неё имел двойственное.

Иногда, во время очередного нагоняя, ему хотелось показать директору средний палец  и уйти, громко хлопнув дверью. Но в более спокойные времена и при оценке прилично возросших материальных возможностей на него снисходило благодушное настроение, и он считал даже, что жизнь в этом плане удалась.

К унижениям же от начальства он приучил себя относиться философски, считая их неизбежными издержками, коими изобилует любая подневольная должность.

***

Олег Фомич не в первый раз ехал этим маршрутом и удивился, когда поезд замедлил ход и остановился на рядовой неприметной станции. Он знал, что следующая стоянка предполагалась только через три с лишним часа, здесь же она не была предусмотрена.

Пьяненький попутчик, всю дорогу настырно докучавший ему нытьём и жалобами на трудную жизнь, вызывая тем самым скрежет зубовный и навязчивые мысли о котлах с кипящей смолой, о дыбе и гильотине, замолчал, наконец. И когда проводница объявила, что опаздывающий из-за аварии встречный задержит их на два часа, набросил куртку и проворно шмыгнул из купе, решив, видимо, использовать появившиеся возможности для пополнения запасов спиртного. А у Олега Фомича ещё больше испортилось настроение. Долгая дорога утомляла его, и, кроме того, непредвиденная задержка могла обернуться лишним днём в чужом городе.

Впрочем, нет худа без добра. Можно размяться в прогулке по перрону – благо, дождь весьма кстати устроил паузу – и посидеть в местной харчевне, виднеющейся неподалёку, выпив для поднятия настроения пару кружек пива.

Неказистое снаружи, но неожиданно просторное и уютное внутри, заведение располагало к неспешному отдыху, и Олег Фомич устроился за столиком у окна. Пиво он любил и с удовольствием отметил, что оно здесь свежее, а вобла янтарно-прозрачная и с икрой.

Отхлёбывая из бокала, он чистил рыбу, как вдруг его слух выделил среди негромких разговоров и звяканья посуды кокетливый женский смех. Принадлежал он даме, сидящей в обществе двух мужчин за столиком в полумраке дальнего конца зала.

Что-то смутно знакомое и тревожащее было и в этом беспечном бархатном смехе, и в интонациях, и в жестах женщины. И хотя попытки разглядеть её не увенчались успехом, он почти уверен был, что раньше они встречались.

Вспомнить не удавалось, и Олег Фомич махнул рукой – мало ли с кем его жизнь сводила. Но вдруг чётко и ярко, как наяву, представилась картина из далёкого прошлого:

Величавый заснеженный сосновый бор, они вдвоём на лыжах … Лена?!

Он вскочил, было, но тут же опять опустился на стул. Она не одна, и, возможно, его появление будет некстати.

***

Олег Фомич понял, почему не сразу вспомнил обладательницу взволновавшего его смеха. Чтобы не обесценить и не «затаскать» дорогой образ, как это зачастую бывает с любимыми, но «заезженными» фильмами, он редко позволял себе думать о ней. Но теперь, когда она рядом, смысла в этом не было. И он отпустил тормоза и перенёсся в прошлое.

***

Всё как-то не задалось той зимой.
Погода бросалась в крайности – то мороз, то слякоть.
С очередной кандидаткой в жёны отношения не сложились.
А тут ещё в соседней квартире ремонт затеяли. Грохот передвигаемой мебели, визг болгарки и завывание дрели довели Олега до белого каления. И он с нетерпением ждал пятницы, решив уехать на выходные в дачный домик, купленный и обустроенный его родителями в маленькой вымирающей деревушке.

***

Начальник отпустил его на пару часов раньше, ехать было недалеко, и с трассы на просёлок он свернул ещё засветло. Как и ожидалось, дорога к деревне расчищена не была, и он порадовался, что загодя поставил колёса с новой шипованной резиной.

Впереди виднелась одинокая женская фигурка, с трудом передвигающая ноги по рыхлому снегу. Поравнявшись с ней, Олег притормозил.

– Вас подвезти? – спросил он у юного краснощёкого создания, удивлённо хлопающего на него ресницами.
– Вот ещё! – задрав носик, недовольно буркнула она. – Как-нибудь без вашей помощи обойдусь!
– Интересный выбор – вместо комфортной поездки в тепле предпочитаете холод и опасность.
– Мне мама говорила, что опасно, как раз, незнакомым мужчинам доверять.
– Мудрая у вас мама! Жаль только, забыла объяснить, что ночью в степи не так мужчин, как волков нужно бояться.
– Ка… каких ещё волков? И почему ночью?
– Так темнеть начинает уже! Пешком до деревни по такому снегу не меньше часа добираться. А волки вон из того леса набегут! – поддразнил девушку Олег.
– Ой… И что же делать?
– Забирайтесь в машину, я точно не съем вас! – с улыбкой ответил он.

***

Когда въехали в деревню, совсем стемнело. И только серебристый диск Луны, выглядывающий иногда из просветов между облаками, проявлял силуэты домов и деревьев.

– Ну-с, барышня, куда вас доставить? – спросил он, остановившись у своего двора.
– А вам куда ехать?
– Да я приехал уже – вот моё жильё, – ткнул пальцем он. – Но я не привык быть добрым наполовину и хочу вас до дома довезти.
– А я не привыкла злоупотреблять чьей-то добротой. И позволяю себе пользоваться ею лишь в безвыходных ситуациях.
– Как вам будет угодно, – не стал настаивать Олег.

***

Расчистив двор от снега и загнав машину в гараж, он наколол дров, растопил печку и привычно занялся приготовлением нехитрого холостяцкого ужина.
От печки уютно веяло теплом, в кастрюле весело булькало, сковородки источали умопомрачительные ароматы, и Олег чувствовал себя почти счастливым. Полному счастью мешали мысли о том, что опять он один, и что не с кем делить эти маленькие, но такие важные для него домашние радости.

Выросший в благополучной семье, он любил спокойствие, доброжелательность и уют в их жилище, душевные разговоры с отцом, мамину заботу и её стряпню. И когда родителей не стало, он ощутил себя одиноким потеряшкой.

Чтобы избавиться от душевной неустроенности, он пытался создать свою семью. Но какой-то злой рок преследовал его – и бывшая жена, и другие женщины, с которыми он пробовал налаживать отношения, не укладывались в сложившийся в его понимании образ жены и хозяйки. И ему невыносимо видеть было безразличную холодность их и беспросветную лень, ветреность и лживость, лицемерие и глупость.

Отношения не складывались, но надежды он, тем не менее, не терял. Какие его годы – и тридцати ещё нету.

***

К ночи разыгралась метель. На улице завывало, как стая голодных волков, но это только улучшало настроение. Ужин готов, в доме тепло и уютно, и разгулявшаяся непогода подчёркивала ощущение благополучия и защищённости. 
На этой волне покоя и умиротворения Олег услышал вдруг негромкий стук в окно. Показалось? Или ветер веткой старой акации стучит? Но стук повторился громче и настойчивее.

– Кто там! – открыв дверь веранды, крикнул в темноту он.
– Это я… – послышалось в ответ.
– Кто это – «я»?

Темнота не отвечала. Набросив полушубок, он вышел на улицу. Возле двора топталась, зябко поёживаясь и постукивая сапогом о сапог, давешняя его пассажирка.

– Дедушки нет, дом закрыт. Отвезите меня в город, пожалуйста! – на немой вопрос Олега прояснила ситуацию она.

Он ухватил её за руку и потащил в дом.

– Чего же ты мёрзла столько времени, глупая девчонка! Нужно было сразу прийти! Быстро куртку скидывай и грейся! – подставил к печке табуретку он. Под слабые её протесты стащил с неё сапожки и примостил их у духовки.

– Мы с мамой звонили дедушке, но он не отвечает. И я приехала узнать, что с ним.
– Может он заболел, и потому не смог выйти к тебе?
– Нет, на входной двери висячий замок – его точно дома нету.
– Значит, так. В город сейчас не добраться – дороги замело. Переночуешь здесь, а завтра разыщем твоего деда.

Девчушка напряглась и недоверчиво смотрела на Олега.

– Или у тебя лучшие варианты есть?
– Нет… нету… – подумав, безнадёжно махнула рукой она. – Хотя… я погреюсь немного и опять схожу – может дедушка уже появился.
– Никуда я тебя не отпущу! – строго произнёс Олег. – На улице метель, ветер с ног сбивает, мороз нешуточный! Заболеть ещё не хватало! Не бойся, я не обижу тебя.
– Ладно... Похоже, это именно та безвыходная ситуация, когда мне никак не обойтись без вашей помощи.

– Олег, – догадался, наконец, представиться он.
– Лена! – церемонно наклонила голову гостья.
– В каком классе учишься, Лена?
– ?! Второй курс универа! – с вызовом ответила она.
– Да ты, оказывается, совсем взрослая дама! Уже замуж пора!
– Как вкусно у вас тут пахнет! – дипломатично сменила тему гостья, и Олег засуетился, накрывая на стол.

***

Между тем, любителей пива и прочих напитков прибавилось, и многоголосица в зале напоминала гул пчелиного роя. В компании, привлёкшей внимание Олега Фомича, подвыпившие мужчины состязались в остроумии, слышались шутки и нескромные анекдоты. И опять звучал тот женский смех, и сладко ныло у него в душе.

***

Ела Лена с аппетитом, Олег развлекал её разговорами. Но, наливая чай, он заметил, что у гостьи закрываются глаза.
Постелив на кровать свежее бельё, он отвёл её в спальню.

– Располагайся здесь, а я в прихожей на диване лягу, – ответил он на её беспокойно-настороженный взгляд и вышел, прикрыв дверь.

***

Наутро его разбудили потрескивание горящих поленьев и непонятная возня. Приоткрыв глаза, он с удовольствием наблюдал, как гостья, убрав остатки вчерашнего ужина, моет кастрюли и тарелки, отчищает нагар с порядком запущенных сковородок.

Уютные домашние хлопоты  убаюкивали, и он опять задремал. И снились ему Лена и двое детишек, встречающие его с работы, чинный семейный ужин, горячие упругие её губы и жаркие объятия… Потом они пили кофе, и запах его он ощущал так чётко и явственно, что пробудился и открыл глаза. На столике у дивана исходила ароматом настоящая, не снящаяся чашечка кофе, а Лена сидела рядом и смотрела на него, подперев голову кулачком.

– Так и знала, что от запаха кофе вы проснётесь! – лукаво улыбнулась она. – Я не стала бы вас будить, но не хотела уходить, не поблагодарив. Мне к дедушке нужно идти. Я переживаю, не случилось ли с ним чего.

– Вместе пойдём. Может моя помощь понадобится.

Олег наспех выпил кофе, и они отправились. Домик деда оказался в десяти минутах ходьбы. На входной двери висел замок-гирька.

– Загадочная картинка... - пробормотал Олег. А потом пошёл по улице, осматривая входы во дворы соседей. И вскоре увидел расчищенную от калитки дорожку.

– О! Одна живая душа на этой улице точно есть! Лена, не знаешь, кто тут живёт?
– Я тут живу! – послышался голос, и, открыв калитку, на улицу вышла опрятно одетая старушка. – Чего ищешь, соколик?
– Баб Нюра! – крикнула Лена. – Мы дедушку моего ищем! Не знаете, почему его дома нету?
– Знаю, милая! Загулял твой дед! Главное, как за бутылкой, али денег занять, так ко мне, а для дел своих кобелиных в соседнее село мотается! – забавно-обиженным тоном поведала соседка. – Завтра к вечеру появится, – добавила она.
– Вот неугомонный! Хоть бы предупредил, я бы не ехала сюда.

***

– Как же мне теперь до города добраться? – спросила приунывшая Лена.
– Пока никак – видишь, дороги ещё не расчищены. Я вот что предлагаю. Раз уж так вышло, давай временно забудем о проблемах, спокойно отдохнём от городской суеты, чистым воздухом подышим, на лыжах походим!

Продукты есть, дров на две зимы припасено. Деда дождёшься – он рад будет! А к тому времени и дорогу расчистят. И привезу я тебя прямо к твоему порогу и сдам твоей маме в целости и сохранности!

***

Лёгкий морозец бодрил. Олег ходко прокладывал лыжню. Добравшись до леса, он присел на толстый ствол отжившего свой век дерева и дождался приотставшую Лену.

– Чего это мы сюда? – тревожно поинтересовалась она. – А вдруг волки?
– Какие ещё волки! В этом лесу страшнее зайца зверей отродясь не было! – улыбаясь, ответил Олег.
– Так ты врал мне! Чтобы в машину заманить!
– Врал! – признался он. – Но то была ложь во спасение! Для твоего же блага!
– А я, как дура, поверила и напугалась нешуточно! Ну, держись! – стала бросать она в него снежками.

Олег ловко уклонялся, а потом  подхватил её на руки и кружит, кружит… А она, расслабленно свесив руки, запрокинула голову и смеётся. И сотрясения девичьего тела от бархатного грудного смеха, затихающего медленно, как звук гитарного аккорда, волнуют, напоминая о принадлежности его к мужскому сословию.

И мелькают, как в калейдоскопе, сосны, и возмущённо стрекочет не одобряющая такое легкомыслие сорока.

Когда головы их закружились, они упали. Шуточная борьба в сугробе, снег за воротом, девичьи взвизгивания. Но когда его губы невзначай коснулись раскрасневшейся и влажной от тающего снега щёчки, она притихла, вдруг, расслабилась и закрыла глаза.

Приоткрытые губы манили, и он не удержался. И поцелуй тот, сначала мягкий и чувственный, стал пылким и жарким. И мутилось у него в голове, и ещё больше возмущалась вредная неугомонная сорока.

Потом они поднялись и, не сговариваясь, направились в сторону деревни.

***

Дома Олега ждало разочарование. «Как у тебя тут всё запущено!» – охладила его пыл Лена и взялась наводить порядок – подметала, выколачивала, мыла, вытирала. Используя его мужскую силу, по фен-шуй расставляла мебель. И Олег, не любящий новшеств, позволял ей всё, и сам помогал охотно, и млел от удовольствия, наблюдая за этой кипучей деятельностью…

Беспокойная гостья, между тем, направила свою активность в кулинарное русло. На плите булькало и скворчало, а Олег со списком недостающих продуктов отправлен был в магазин.

***

Придя домой, на столе он обнаружил записку:

«Олег, я ушла. Ты хороший, и я не от тебя – я от себя сбегаю.
Пожалуйста, не ищи меня. Я замужем, я клялась любить «…пока смерть не разлучит нас», и пусть будет так.
P.S.
Очень жаль, что я не встретила тебя раньше».

***

От воспоминаний Олега Фомича отвлёк раздражающе-нервозный гомон перебранки. Мужчины расплачивались с официантом, женщина брюзгливо им выговаривала:

– Ну не жмитесь – я столько времени на вас потратила!
– Ты заказывала – ты и плати! Мы тебя не звали – сама навязалась!
– Ага! А когда насильно лапали в туалете, я тоже навязывалась? – играя на публику, повысила голос женщина. – Хорошо хоть поняла, что халявщики, да большего не позволила! Совесть есть у вас? Много не прошу – хоть коктейли оплатите!
– Да на, подавись! – бросил на стол деньги один из мужчин. – Хватит тебе за твои «услуги»?

Психика сопротивлялась осознанию услышанного, но потом Олега Фомича как обухом по голове приложило. Как же так? Лена, это светлое пятнышко на фоне прежних холодных и расчётливых его пассий и, вдруг, женщина лёгкого поведения?! Та Лена, которая сбежала, чтобы не изменить мужу, стала дешёвой вокзальной шлюхой? Она ведь была для него самым чистым воспоминанием, солнечным зайчиком на серой стене обыденности, ширмочкой, за которую он прятался душой от обманов, измен и предательств в неудачных своих отношениях! Была, и нету! Ушла, разрушилась, умерла… А ему теперь что делать? Как жить?

За окном мокли чёрные скелеты деревьев. На душе было безотрадно и тоскливо.

***

Мужчины, расплатившись, поспешно удалились, а женщина пересела к стойке бара. Олег Фомич тяжело поднялся, подошёл, присел на соседний стул. И когда она повернулась к нему, неуверенно спросил: 

– Лена? 
– Ты ошибся, красавчик!  – ответила женщина, заинтересованно разглядывая его. – Меня зовут Натали. Но если угостишь «Маргаритой», то для тебя буду, кем скажешь – хоть Леной, хоть Лолитой, хоть Анжелой!

***

Весело постукивают колёса на стыках. Осенний дождик собирает капли в бойкие ручейки на стекле. Олег Фомич смотрит на проплывающие за окном голые холмы, бескрайние степи с пожухлой травой да чёрные овраги и улыбается.

С пониманием и сочувствием воспринимает он рассказы соседа о несправедливых ударах судьбы и прочих сложностях в его жизни. Неизбежные неприятности по работе видятся ему пустячными и не стоящими переживаний. А грозный директор представляется замечательным справедливым руководителем.