Курская заря. Ч2. Г10. Борьба за... смерть

            КУРСКАЯ ЗАРЯ. повесть
            Часть 2. Нету времени.
            Глава 10. Борьба за... смерть

            Предыдущая глава:   http://proza.ru/2023/03/16/1837   
            
            …В левой руке лимонка – кольца уже нет. Из темноты, прямо на Яшку летит огромный зверь… инстинктивно, левой рукой, пытается защититься от летящих, с рыком, на него белых клыков, стреляя в пса два раза и… промахивается!
            Клыки с остервенением вонзаются в плоть его локтя, прямо через рукав полушубка. Яков, упираясь всем своим богатырским телом и терпением боли, сдерживает удар пса, но… кисть разжимается… флажок лимонки летит в сторону, красноармеец изо всей силы, через адскую боль, пытается удержать лимонку… рука не слушается… эх… граната падает в снег, прямо под ноги подбегающего к разъяренному псу немецкому солдату. Инерция собачьего удара медленно валит сержанта с раненых ног, побеждая его раненную силу…
            …Никитин еще висит в воздухе, падая от удара собаки… снова и снова стреляя из пистолета...
            …собака висит в воздухе на руке разведчика, между упавшей в снег лимонкой и красноармейцем…
            …немецкий солдат – инструктор овчарки, опустил взгляд себе под ноги, куда упала граната…
            …офицер вермахта, в трех шагах в стороне кричит, который раз, «nicht schie;en!» (не стрелять!), он не видит лимонку…
            Взрыв! В стороны грязный снег.
            Все упали. Челюсти пса по прежнему железной хваткой висели на руке Якова. Над зажатыми челюстями огромные открытые умные глаза убитой… немецкой овчарки…
             После удара по ушам взорванной гранатой, Яков чувствует жгучие уколы, понимая, что это осколки лимонки. Голова гудит, пытается пошевелить левой рукой, чувствуя тёплую влагу в рукаве, но руку пронзает острая боль. Открыл глаза, на небе много звезд качаются в одуревшем взгляде и звоне, чуть приподнял голову, прямо в лицо выпученные глаза мертвого пса, с вонзенными в руку челюстями. Поднимает руку правую, в ней по-прежнему пистолет. Кладет его на грудь, пытается разжать челюсти собаки, не удобно, больно… не поддались…
            В этот момент он не видит, а слух его видимо не работает… кто-то изо всей силы сапогом ударяет лежащий на груди пистолет, по инерции ударяя сержанта в лицо… голова откидывается в снег, сознание улетает…
            - «Встать!!! встать!.. встать…», - эхом в голове команда командира.
            - «Держать!!! держать!.. Позицию!!! позицию!.. позицию…»
            В голове эхо, но командир, их капитан Васильев, будто рядом, где-то далеко лающие голоса немцев сквозь не прекращающийся звон… Он хочет выполнить приказ своего капитана, хочет подняться… он как будто видит, своё тело со стороны, оно словно приросло к снегу, вокруг так светло… ярче, чем светит солнце в самый безумно… безумно прозрачный летний день. Изо всех сил стремится встать… стремится встать! Стремится подняться, кряхтя и крича: «Мама…», но не хватает воздуха… не хватает света!..  Только оглушительный звон!
            Открывает глаза, гаснет свет… в руку возвращается боль - два немца пытаются разжать клыки овчарки, растягивая друг на друга нижнюю и верхнюю челюсти молчащего пса. Вместе с болью возвращается осознание реальности.
            Нож справа на ремне, слева, в подсумке, граната. Правой рукой, незаметно, одним движением, отстегивает кинжал, размахивается, отводя руку по снегу, не задирая ее вверх…
            Оба немца спиной, но левый - в пол оборота, замечает движение Никитина, орет:
            - Messer (Нож)!
            Но уже поздно – кинжал, плашмя, по рукоятку вошел между ребер у фашиста… снизу… два ребра под лопатку наискосок вверх - сердце напополам.
            Второй вскакивает, испуг виден даже под звездами, передергивает затвор автомата…
            - Nicht schie;en! (Не стрелять!) – Откуда-то справа, из-за головы.
            Тело зарезанного фрица плавно валится набок. Никитин не может вытащить кинжал под другим, не удобным, углом, кроме того чувствует, что сил нет.
            Немецкий сапог с маха по руке – рука снова на раскрошенный наст.
            Нижняя челюсть собаки оказалась оторвана из плоти руки, Никитин медленным движением, но без жалости, через жуткую боль, пронизывающую все тело, сдирает левую с клыков верхней челюсти, пытается достать лимонку из подсумка, с трудом его открывая - пальцы не слушаются. В темноте немцы этого не замечают сбоку полушубка. Непослушной кистью сержант всё же достает гранату, пряча ее под своим телом, под полушубок, пытаясь определить работает ли правая… работает!.. одним движением левая и правая встречаются на груди… правая рука падает в сторону – кольцо ЧКи на пальце, флажок вверх, сверкнув под звездами… граната на груди: «Раз, два…», - немецкий сапог вновь пролетает над глазами красноармейца, удар в грудь, в скользь… граната летит в сторону… немцы, в поле зрения, провожают ее глазами и кто-то, сообразив, валится на снег… разрыв гранаты… стоны. Стоны.
            -А-аа, гады! – отчаянное кряхтение Якова. «Опытные оказались…», - судорожные движения мысли еще ищут выход для борьбы, но… опять появляется яркий свет, выжигающий всю нечисть вокруг… все пропадает. Яков вновь теряет сознание…

            ………………………………………..
            Кто может знать, о безудержной борьбе простого русского солдата,
            когда он в одиночку, до последнего белого света в глазах и оглушительного звона в ушах, защищает свою страну…
            свою Родину,
            свою Веру -
            последний раз, отвержено, вспоминая своих, самых близких людей?..
            Никто!
            ...Никто, никогда…
            Но!
            Его подвиг навсегда уходит в легенду. Становится былью, которую рассказывают люди друг-другу. Становится болью.
            Удивляются…
            Восхищаются подвигу простого солдата… простого человека,
            взявшего в руки оружие для защиты своей Родины,
            своей истории… создавая историю далее, историю своих родных и близких.
            Ему так хотелось жить и любить, растить и воспитывать детей… внуков, продолжая врастать своими корнями в Планету!.. на которой он жил…
            Ему так хотелось достроить дом... Маме! В котором будут бегать ее... мамины внуки.
            Но кому-то надо было встать на пути смерти и
            ...утонуть в вечности.

            А позапрошлым вечером, штурмбанфюрер СС Отто Еггер, сидел в ресторане «Сел и съел» и удивлялся простой и легкой аналитикой своего приятеля Отто Помме. Но не все же время говорить только о работе. Они уже говорили не о его важном деле, в текущий момент. Немецкие офицеры сравнивали чопорность, вздернутый всегда гордый носик, из-за прямой длинной шеи в официозе, лиц немецких дам и… простую открытость, доброту и нежность глаз русских женщин, как правило, одетых в телогрейку... с чуть наклоненным вскользь... личиком. Обязательно с летучей улыбкой, и в радости... и в отчаянной боли. А Еггер еще подчеркнул, как меняются эти добрые святые лики… когда они их разоблачают на… «дыбе», сколько ненависти и великого отчаяния… вырастает на милых лицах. Но даже в этих приятных палачу разговорах, Еггер уже не мог не крутить в сознании мысли по разоблачению русского разведчика, притаившегося в Могилеве:
            "...Man kann nicht warten, es ist notwendig, dass ich in der Nacht alles, was m;glich ist, nach dieser h;bschen Pers;nlichkeit ausgegraben werde.» («…Нельзя ждать, надо действовать, чтобы мне за ночь раскопали все, что возможно, по этой смазливой личности.»)
            Но говорил при этом... про женщин, про русских женщин:
            - Ja, Wolf, russische Frauen sind h;bsch, s;; und ... vielleicht sch;ner als unsere eleganten deutschen Frauen. Aber sie sind... aber sie sind Russisch, (Да, Вольф, русские бабы красивы, милы, и… возможно приятнее наших элегантных немецких женщин. Но они… но они Русские,) - сказал, подчеркивая превосходство, но брезгливо и пренебрежительно, - was bedeutet das?.. Minderwertige. (а это что значит?.. Неполноценные.)
            Опять брезгливо, достав из кармана носовой платок, вытер кончики пальцев от соуса. Аккуратно, насколько возможно тихо, сморкнулся, хотел платок сложить, но потом смял, сунул в карман форменных брюк.
            - Sie sind alle nicht vollwertig. Sie k;nnen sich nicht darum k;mmern und respektieren sich selbst ... ihren Mann, ihren Liebhaber. Alle diese ... Polen, Tschechen, Ukrainer, wie du am Morgen betont hast, Wei;russen. Sie sind bis zum Tod stur, viele von ihnen sprechen w;hrend der Untersuchung kein Wort. Es gibt immer noch Polen ... hin und her, man kann sie einsch;chtern ... aber hier ist es fast unm;glich, sie zu spalten, Sie stecken eine Pistole in ihnen, sie schlie;en die Augen, sie dr;cken die Z;hne zusammen ... sogar die Gel;nder nach au;en ... aber sie schweigen! Sie dr;cken sich zusammen, aber sie schweigen. Du ;ffnest deinen Mund, es gibt eine Zunge, aber wie nicht… (Они все не полноценные. Они не умеют заботиться и уважать себя… своего мужчину, любовника. Все эти Русские… они же: Поляки, Чехи, Украинцы, как ты там утром подчеркнул, Белорусы. Они упрямы до самой смерти, многие из них, во время дознания, не говорят ни слова. Еще там Поляки… туда-сюда, запугать можно… но здесь, их же расколоть почти невозможно, в них пистолет тычешь, они глаза закрывают, зубы сжимают… даже желваки наружу… но молчат! Сожмутся… но молчат. Рот откроешь, язык есть, а, как не…) - он напряженно искал замену слову, но не мог найти, - ...versuche es nicht, du wirst kein Wort erreichen. Man sieht, dass es weh tut, aber kein Wort, wenigstens zieh die Haut davon ab. Was ist mit ihr ... was ist mit ihm. (…не пытай, ни слова не добьёшься. Видно, что больно, но ни слова, хоть кожу с нее снимай. Что с нее… что с него.)
            Он откинулся на спинку стула, глубоко вздохнул, словно вспоминая свой садизм. Налил водки – выпил. Вольф молчал, со, сложно сделанным, удовольствием на лице прожёвывая вкусный сибирский пельмень.
            - Es tut mir leid, ich muss zur Toilette gehen, Pardon. (Прошу прощения, надо отойти, пардон, до туалета.)
            Вольф улыбнулся, вытаскивая из пачки очередную сигарету, продолжая наслаждаться скрипкой под фортепиано: «Даже за едой, сволочь, не может не упомянуть свою садистскую натуру. Да, чтобы служить в гестапо, надо иметь особый талант.»
            Эсэсовец встал, пошел к выходу. Но Отто вышел не в туалет. Он вышел на улицу, кистью махнул водителю, чтобы тот подъехал ближе. Когда машина поравнялась с Еггером, открыл дверь:
            - Carl, versammeln Sie sofort Ihre Einsatzgruppe und alle aus dem Archiv zur Kommandantur. Am Morgen brauche ich alle m;glichen Informationen ;ber Hoffman Rimma Henrichowna, den Leiter des Kommunikationsknotens des Mogilev-Bahnhofs. Besondere Aufmerksamkeit f;r diejenigen, die sie bei der Enth;llung des Mogilev-Untergrunds im vergangenen Herbst abgegeben hat, erinnern Sie sich, bevor das Kino explodierte. (Карл, немедленно сейчас собирай в комендатуру свою оперативную группу и всех с архива. К утру мне нужны все возможные сведения по Гофман Римме Генриховне… Начальнику узла связи железнодорожной станции Могилев. Особое внимание тем, которых она сдала при разоблачении могилевского подполья прошлой осенью, ну помнишь, перед взрывом кинотеатра.) – Карл кивнул головой, закрыв глаза. - Sie beginnen sofort zu arbeiten. Du… (Работать начинаете немедленно. Ты…) - уже к водителю, - in einer Stunde wartest du hier auf mich. Ist alles klar? (через час ждешь меня здесь. Все ясно?)
            - Ja, Herr Sturmbanf;hrer. (Есть, господин штурмбанфюрер.)
            Отто захлопнул дверь, машина почти моментально тронулась с места. Отто закурил, медленно двигаясь ко входу в ресторан, продолжить приятный вечер со старым приятелем.

            Через полтора часа штурмбанфюрер СД Вольф Помме закрыл за собой дверь арендуемого им жилья. До дома его довез приятель. Сам Отто поехал не домой - к себе в кабинет, где его уже поджидали сотрудники, а в архиве шла активная работа по сбору требуемой информации.
            - Karte um Mogilev auf dem Tisch. (Карту вокруг Могилева на стол.) – скомандовал Отто, заходя с замом в свой кабинет.
            Курт знал, где у шефа стояла карта. Тут же, в два шага, ее схватил, секунд через десять, карта была расстелена на большем столе, за которым обычно проводятся совещания.
            - Wir haben drei mobile Locators. (У нас три передвижных локатора.) – Рассуждал Еггер. – Um einen Pianisten zu fangen, m;ssen wir die Aufnahmegruppen so nah wie m;glich an den Punkt des m;glichen russischen Funkpunkts positionieren. (Чтобы пианиста выловить нам надо, чтобы группы захвата были расположены как можно ближе к точке возможной радиоточки Русских.)
            Он отошел от стола с картой к столу письменному. Среди шести папок, копии которых отдал Помме, вытащил папку Гофман Риммы Генриховны, остальные бросил в стопку отложенных, еще утром на этажерке. Папку Гофман бросил на карту, встав над столом в глубокой задумчивости.
            - Kurt, diese Dame solltest du am Morgen so genau kennen, als h;ttest du dein ganzes Leben lang mit ihr gelebt. (Курт, вот эту дамочку ты должен к утру знать так близко, словно всю жизнь вместе с ней прожил.)
            - Ja, Herr Sturmbanf;hrer. (Есть, господин штурмбанфюрер.) – слегка озабоченно произнес его заместитель.
            Поднял папку со стола, открыл, бегло по строчкам. В это время его шеф:
            - Die Locators werden so platziert, dass sie die Umgebung des Dnjepr um die Stadt und den Vorort herum so gut wie m;glich erfassen k;nnen. Mehr Aufmerksamkeit auf den ;stlichen Teil. (Локаторы разместить на возвышенностях таким образом, чтобы максимально захватить окрестности Днепра вокруг города и пригорода. Большее внимание к восточной части.)
            Отто опять задумался, прищурившись и поджав губы.
            - Wie viele Hunde stehen uns zur Verf;gung? (У нас в распоряжении сколько собак?)
            Курт оторвался от читаемого, взгляд на шефа, соображая секунды от неожиданности:
            - F;nf ... F;nf, Herr Sturmbanf;hrer. (Пять… Пять, господин штурмбанфюрер.)
            "Es w;re besser, wenn Hunde mehr geschickt w;rden als Menschen» («Лучше бы собак больше прислали, чем людей»), - риторически промелькнуло сожаление.
            - Dann werden wir drei Gefangenengruppen haben. (Значит… у нас будет три группы захвата.) – Произнес Еггер свои мысли вслух. – In zwei wird es zwei Hunde geben, in einem einen. (В двух будет по два пса, в одной один.)
            Он медленно начал двигаться вокруг карты, Курт, поворачиваясь, съедал его глазами, сложив папку под мышку.
            - ...die Erfassungsgruppen m;ssen so positioniert sein, dass sie nicht weit von m;glichen Sendepunkten entfernt sind. Und wo ist die beste Sendung?.. Stimmt. (…группы захвата должны быть расположены так, чтобы они находились не далеко от возможных полевых точек трансляции. А самая лучшая трансляция где?.. правильно,) - хотя никто ничего не ответил, - ;ber dem Fluss. (над рекой.)
            Он вернулся на место, откуда карта читалась корректно.
            - Diese drei Punkte sind… (Эти три точки…) - около двадцати секунд он смотрел на карту, крутя в пальцах простой карандаш, - ... diese Punkte an den Kurven des Dnjepr. Hier ist dieses erste Dorf… (…эти точки на излучинах Днепра. Вот эта первая деревня…)
            Еггер на карте простым карандашом поставил крест. Выпрямился. Не смотря на позднее время, в его взгляде было много энергии, движения энергичные… резкие. Самое первое место было намечено недалеко от излучины Днепра. Именно то место, где после завтра, ведь до окончания пятого апреля, осталось еще полчаса, будет произведен радиоконтакт связных группы Васильева.

            Седьмого апреля Шеина в 23.05 отобьет в эфир свой личный ключ в километре, от этой самой деревушки. От первого креста Еггера на карте, на которую он, штурмбанфюрер СС Отто Еггер, начальник могилевского Гестапо, смотрел сейчас.

            - Diese Operation beginnt am Morgen ... sofort! Das ist ein Befehl! (Эта операция начинается с утра… немедленно! Это приказ!)
            Прозвучало удовлетворенно и утвердительно, когда все три точки были нанесены на карту.
            Еггер по-прежнему стоял и с довольным лицом щупал карту своим острым как игла взглядом, словно видя связных могилевского резидента русских на высоком яру днепровской излучины.

            ………………………………………..
            …Васильев уже минут пять наблюдал за Вованом.
            Вован появился со стороны просеки, на той же тропе, по которой вчера уходили все они до просеки под высоковольтку, а там расходились в разные стороны. У каждого куста Вован останавливался и с пол минуты внимательно озирался во все стороны, и только затем двигался далее. Страх его был заметен издалека. До одиннадцати оставалось почти двадцать минут, встреча у Савелишны была назначена именно в районе одиннадцати часов. Капитан решил его перехватить. Дуб, у которого он притаился, это позволял без труда, его ствол был толщиной значительно более полуметра, а тропинка проходила именно под его кроной. Ствол надо было всего лишь бесшумно обойти вокруг, оказавшись за спиной у Вована.
            Когда тот почувствовал захват на удушение, было уже поздно. Вован понял, что дышать не может, Мир поехал вдаль, еще миг… и глаза закрылись. Когда очнулся, руки были перетянуты его же ремнем, хорошо, что не за спиной, во рту тряпка, не слабо давила на язык. Рядом никого, страх Вована мыслью бил на то, что все это время за ним шли немцы. Когда перед ним появился командир разведгруппы, он был страшно обрадован, сказать об этом не мог с кляпом во рту, но активно демонстрировал это всем свои оставшимся, вокруг кляпа, лицом. Связанные руки поднять не мог, они были привязаны к правой ноге ремешком от шмайсера. А командир сидел напротив и внимательно смотрел Вовану в глаза. Сидел, смотрел… и молчал, ища страх. Но видел на лице Вована только радость…

            Васильев ждал Вована уже более часа. Он проводил Шеину и Трифонова с проводницей до большого штабеля бревен на просеке, взглядом проводил в лес, пока те не скрылись от него совсем. Недолго раздумывал дойти до места вчерашних событий группы связи. Но посчитал, что там должно быть не спокойно раз шел бой, значит может быть засада... они же не идиоты и должны исследовать последствия ночного боя. Идти, на место ночных событий, нельзя. Не спеша вернулся обратно. Но в дом не пошел.
            Было не похоже, что кто-то, где-то раскололся. Но и правда пока не просматривалась до конца. Что там с Никитиным и Вованом случилось, было не понятно, и где они сейчас? Но, как бы там ни было, была договоренность – сбор в одиннадцать дня у Савелишны. Именно поэтому, предполагая, что Вован и Никитин в любом случае окажутся в месте их дислокации, он стал их ждать. Вне дома - именно здесь, чтобы сразу определить не приведут ли они кого-то еще.
            И вряд ли появятся здесь с немцами. Если Вован провокатор, то его захотят отработать до конца. Они не станут его пасти до самого дома, если тот сдан и так, захват будет обозначен как-то иначе. Вован пришел один... как и предполагал Николай, так и случилось. Но вел он себя совсем не так, как действуют, зная будущее.

            …А командир сидел напротив и внимательно смотрел Вовану в глаза. Сидел, смотрел… и молчал. Наконец… Васильев не торопливым движением вытащил кинжал:
            - У нас с тобой совсем нет времени. Ты сейчас успокойся, я вынимаю кляп, и вкратце все рассказываешь. – Глаза командира быстрыми движениями белков опять ощупали ближнюю тишину. – если за тобой идут немцы, говоришь сразу и немедленно.
            Левой рукой тремя движениями вправо-влево, вынул кляп. Вован молчал, роняя взгляд на острое лезвие в руке командира по-прежнему молчал.
            - ГоворИ! – с акцентом на окончание слова произнес командир.
            - За мной никто не шел… я никого не видел. Я правда проверял… несколько раз. Не было никого.
            - Уже хорошо. Рассказывай сначала.
            Связанный закрыл глаза стремясь сосредоточиться, заговорил сразу, словно продолжив рассказ, как только глаза открыл:
            - …Он меня сам прогнал, до немцев метров триста оставалось. Я не хотел, он меня выгнал. На просеку не пошел, как Яшка приказал. А Яков… Яша бой принял. За бой три гранаты взорвалось. Он хотел собак завалить, так и говорил… главная задача… собак завалить. – шмыгнул носом, несколько секунд молчал. - Домой не прямиком шел, петли делал, проверял. Не было преследования, точно не было. И сейчас проверял, несколько таз таился, не было преследования.
            Опять замолчал. Васильев смотрел на Вована – тот не врал, сосредоточенное лицо, не напряженное, расстроенные, в печали, губы. Не упавшая, в плечи, или с них от страха за правду, голова. Расслабленные от безысходности событий руки. Все говорило о чистоте его испуганной совести.
            - Собак-то он… - пауза, - грохнул. Если бы не грохнул, они меня бы догнали. А сам… сам гранатой подорвался. Он в плен не хотел. Каждому из нас сказал, что одна граната для себя.
            Васильев все понял. Капитан понял, что Никитина, их балагура, ждать… не нужно. Они не знали… они никогда не узнают, возможно… с каким остервенением Яков, приблизительно двенадцать часов назад, боролся за свою Страну, за свою Родину! За свою… смерть.

            Васильев развязал руки Вована. Объяснив, когда тому прийти для связи к Савелишне, отпустил его домой. Отпустил, попрощавшись, чтобы не было лиха.

            До ночи, капитан Николай Васильев просидел у Савелишны в машинке, за большими корзинами, закрытый одеялом. По деревне ездили немцы, проверяли дворы. К Савелишне тоже заходили. Но офицер, оказывается, брал у хозяйки яйца и куриные тушки время от времени. И сейчас от яичек не отказался.
            Через часа полтора, как стемнело, Савелишна позвала капитана в избу. Немцы уехали, когда еще было светло.
            Завтра – главная встреча с резидентом. Немецкая форма приготовлена и висит на створке комода.

            Приблизительно через час как Савелишна позвала Командира… они уже спали, где-то по улице, в конце деревни, протрещали очереди из автомата. Вдалеке залаяла собака, но быстро замолчала. Васильев не проснулся, укачали его пути-дороги последних полутора суток, а может быть привычка к нескончаемой канонаде. Савелишна вскочила с постели тут же. К одному окну, к другому. Накинула телогрейку выскочила на крыльцо, скинув засов. Темнота. Никого. Пошла в избу: «Всё-таки надо разбудить Колю», - уже входила в жильё, у двора загудели моторы, в окнах задрожали быстрые зайчики от фар.
            Савелишна замерла: «Погубила парня!..», - пронеслось в мозгу пожилой женщины, разжигая под сердцем необузданную ярость, которая глушилась в груди уже полтора года. В глазах бегущие сноха с внуком… немецкий танк… гусеницами…
            Будить поздно. На мосту стояли вилы. Она опять, как в бреду, откидывает засов… смотрит из-за колоды на калитку…
            В свете фары мотоцикла офицер, который днем взял у нее яйца, держал ее калитку, четыре солдата затаскивали два тяжелых мешка.
            Немец давал, на немецком, команды. Савелишна вышла на крыльцо. На нее упал сильный луч фонаря:
            - Oh, Oma! Getreide, Weizen. Das ist f;r deine Hoden. Ich komme nach morgen wieder. Wo soll ich hin? oh, du wirst es sowieso nicht verstehen, (О, бабушка! Зерно, пшеница. Это тебе за яички. После завтра еще приеду. Куда положить… а, ты все равно не поймешь,) – уже солдатам, - ziehen Sie sie in den Flur. (тащите в коридор.)
            Немцы уже поднялись на крыльцо, хотели затащить на мост… Бабуля встала на их пути:
            - Куда, куда? Вон туда в угол, - грубо закричала она на фрицев рукой показывая в угол крыльца.
            Через минуту, мешки в углу, калитка закрыта, мотоцикл и грузовик поехали дальше. Савелишна, у калитки, провожала их не спокойным взглядом.
            Когда зашла в избу, поставив на место вилы, закрыв засов, Никитина в койке не было, койка наспех заправлена, немецкая форма тоже исчезла. Бабка встала в двери, не зная, что делать, вздохнула. Но дверь открылась, на пороге командир:
            - Чего это они?
            - Зерно привезли. Небось грабанули кого-то, сволочи…

            …На следующий день, уже далеко после полудня, когда Васильев давненько, как ушёл, Савелишна узнает, от проходящего мимо соседа, жившего через несколько домов по улице... что на окраине ночью казнили Колединых… всю семью, вместе с двумя малолетними.


            Продолжение:   http://proza.ru/2023/04/14/726   

            10.03.2023
            Олег Русаков
            г. Тверь