Баба ягодка опять. Часть 16. Взрыв мозга

Часть 15. Взрыв мозга
Увидев Машку после отпуска, загорелую и невероятно красивую, Владимир Николаевич выждал несколько дней и пошел в наступление. В обеденный перерыв он выловил ее около кассы, в столовой.
— Ну, как дела? — ухмыльнулся он, покровительственно похлопав ее по плечу.
Машка терпеть не могла, когда он похлопывал ее по плечу. Это было так неприятно и унизительно, что у нее мгновенно падала самооценка. Сколько раз она просила его этого не делать, но он  продолжал творить свои подленькие, не достойные мужчины поступки. А как иначе показать свое превосходство?
У Машки чуть было не включился рвотный рефлекс. Она схватила поднос и понеслась к свободному столику. Владимир Николаевич не ожидал такого неуважения к своей персоне. Лицо его побелело, глаза округлились и стали похожи на два стеклянных шара.
Пока Гнедышев приходил в себя от ее недостойного поведения, она  с остервенением отщипывала от горбушки маленькие кусочки, забрасывала их в рот и представляла, как  на его месте  поступил бы нормальный мужчина? Наверное, попросил бы прощения за свои сволочные поступки или назвал ее самой лучшей женщиной в мире, на крайний случай,  поинтересовался как она отдохнула. В общем, с удовольствием забрался  ей под каблук, а она - с удовольствием отдала бы бразды правления в его руки.
Пока Машка думала о том, как  могло быть, Владимир Николаевич сдвинулся с места и на негнущихся ногах подошел к столику.
— Присаживайся, чего встал? — усмехнулась она, наколов на вилку котлету.
— Спасибо, девочка, — ровным голосом произнес он, аккуратно поставив поднос на середину стола. Владимир Николаевич все делал аккуратно, даже когда любил.
При слове «девочка» Машку заколотило. Ей захотелось швырнуть котлету в его  гладко выбритое лицо, но она вовремя остановилась.
— Пожалуйста, мальчик, — выдавила она, просверлив его ненавидящим взглядом и, чтобы не уподобиться непогрешимому, запихнула в рот  общипанную горбушку.
Гнедышев пропустил мимо ушей ее саркастический ответ.
— А ты немного поправилась, — ледяным голосом произнес он, сверкнув на нее потемневшими, как омут, глазами.
— Да, жирновата стала, тебе не под стать, — рявкнула Машка, швырнув в тарелку надкусанную котлету.
Владимир Николаевич вздрогнул и опасливо посмотрел по сторонам.
— Как ты себя ведешь, — напыжился он, — постыдись! — И глаза его стали темнее ночи.
У Машки одновременно затряслись руки и ноги. Она бросила вилку на стол и с грохотом вылезла из-за стола.
— Приятного аппетита. — И чуть слышно добавила: — Век бы тебя не видать!
У Гнедышева от такой наглости ложка выпала из рук. Он проводил неблагодарную «всепрощающим» взглядом, тщательно вытер упавшую ложку салфеткой и, хотя настроение было испорчено, съел и суп, и остывшую гречку, и даже выпил Машкин компот. Чего добру пропадать?

Вернувшись в отдел, Машка выклянчила у начальницы сигарету и побежала во двор выпустить пар.
В коридоре судьба снова столкнула ее с Владимиром Николаевичем. Тот хмуро посмотрел на сигарету, зажатую у нее между пальцами и, осуждающе покачав высоко поднятой головой, размеренной походкой проследовал к своему кабинету. Это стало последней каплей, вернее, последней пулей из арсенала Гнедышева, которой он таки добил свою неблагодарную возлюбленную. У Машки буквально произошел взрыв мозга, и даже на мгновенье потемнело в глазах. Она вышвырнула сигарету в окно и чуть ли ни бегом рванула на улицу.
«Господи, как хорошо, что мы разошлись», — шагая по дорожке, думала она, вспоминая гневливый взгляд Владимира Николаевича.
http://proza.ru/2015/03/09/1654