Не подстреленная

    Кряк стоял повсюду и походил на гвалт перелетных птиц, собравшихся в стаю. Озеро от самого берега заросло молодым высоким камышом. Я прошелся по кочковатому берегу в обе стороны от приглянувшегося мне стожка с душистым сеном, стоящего недалеко от озера, и не обнаружил ни одной проталинки с открытой водой, откуда можно было посмотреть, что там, на чистой воде, творится.
    Неподалеку от облюбованного мною места зеленел молодой березнячек, скорее колок, которые не густо разбросаны в степях Омской области. Вдали, почти у горизонта, степь местами заканчивалась, и просматривались остроконечные зеленые гребешки хвойного леса.
    http://proza.ru/2023/10/31/1713
    Отдохнув немного на мягкой, еще не высохшей траве стожка, я сложил рюкзак и ружье в проделанную в копешке нишу, и, прикрыв ее клочками сена, взяв с собой большой охотничий нож, пошел в березнячек.
    Идти к березовому колку было приятно. Воздух настоялся на густых ароматах иван-чая, раскрасившего розово-зеленым цветом огромный, почти некошеный луг.
    Местами подсыхали ряды скошенной травы. Пчелы усердно трудились в многочисленных соцветиях, наполняя воздух монотонным тихим гудением, который сливался с далеким кряканьем уток.
    В обширном березовом колке старые березы дали многочисленную поросль. Пробираясь в густых зарослях, выбрал дюжину тонких березок, и проредил березовые кущи тяжелым охотничьим ножом.
    У Абрамова есть повесть, в которой он описывает березовые заросли, за несколько лет покрывающие пашни, по разным причинам оставшиеся без хозяев - очень плодовитое растение.

    Охватив березовый ворох, медленно, с трудом преодолевая упрямые стебли высокой травы, перетащил его к берегу.
    До колка и обратно идти было километра полтора, я немного устал и, вытащив из рюкзака воду и бутерброды с колбасой, присел в мягкий стожок перекусить. Мало-мальски передохнув, я направился к озеру, где, не откладывая в долгий ящик, начал делать проход к открытой воде.
    Березки были ветвистыми и длинными, метра по три-четыре. Пригибая камыш, я укладывал на толстый слой зеленой широколистой осоки по паре березок - они не давали камышу распрямиться. Ступая по готовому участку узенького настила, я возвращался на берег за следующей парой березок и укладывал их. Работал в болотных сапогах, которые, впрочем, не погружались в воду больше чем до лодыжки - несколько слоев толстого камыша не тонули и хорошо меня держали.
    Работа спорилась. Вот открылось озеро, стена камыша закончилась. На самые крайние березки набросал побольше камыша, который надергал у берега. Получился мягкий и сухой настил, довольно удобной для длительного наблюдения за водной гладью.
    Прилег на камышовые подмостки, примерился – хорошо, сухо. Славный получился охотничий скрадок и комары вроде не беспокоят. Впереди открывался широкий плес, ограниченный со стороны озера полоской камышей, через которую просматривался просторный проход к основной воде. Дружно крякали сонмы уток, которые пока не заплывали в мой, как я его окрестил, плес.

    Было еще светло, я пошел на берег и развел костерок. Почистил картошки, которую принес в рюкзаке вместе с луком, хлебом и небольшой сковородкой. Поставил сковородку на камни, которые нашел на берегу и расставил вокруг костерка.
    Когда мелко нарезанный лук поджарился на сливочном масле, которое тоже не забыл прихватить, ломтиками картошки наполнил сковороду доверху, посолил и стал ждать.
    Сероштанов, тоже молодой специалист, сначала собирался со мной на охоту, но в последний момент передумал и я поехал один. Впрочем, и к лучшему. Так покойно сидеть у костерка рядом с копешкой сена. Хорошо думается, вспоминается, разговаривать не с кем и неохота. Сидишь и улыбаешься сам себе – много было приятного в студенческой жизни и за месяцы работы после окончания ТИРЭта в Омске.
    Вспомнил, как мы с другом Сашкой рыбачили на озере Жукей в озерном крае Кокчетавской области, где мы целый месяц резвились в школьном лагере летом после десятого класса, попутно высаживая елочки по заданию приютившего нас совхоза. Там приличные окуни клевали сразу на два крючка. Рыбы было так много, что девчонки сварили полное ведро тройной ухи, и наш дружный школьный коллектив долго не отходил от костерка, распевая песни и не забывая подливать ушицу в свои котелки.
    http://proza.ru/2023/11/20/959
    Вспомнил заядлого рыбака, школьного друга Витька, целыми днями стоящего на берегу Иссык-Куля с удочкой, в то время как мы с Сашкой плавали и бесились в чистейшей теплой, слегка солоноватой воде горного озера, а потом загорали на горячем песке. Выловленные Витей чебаки длинными рядами висели на леске, натянутой вверху солнечной веранды. Мы любили посидеть вечером с пивком и чебачками на террасе, с которой открывался роскошный вид на огромное озеро, напоминающее море.
    http://proza.ru/2023/12/29/1828
   
    Но это про рыбалку, а на охоте, собственно, я был в первый раз. Снаряжать патроны я умел. Папа подарил мне двустволку со всеми принадлежностями. И на охоте я был с папой. Еще в 4-5 классе он взял меня на утиную охоту на какие-то озера в Абаканской степи.
    Мотоцикл с коляской я водил хорошо и когда мы отъехали далеко от города, папа усадил меня за руль, а сам пересел в коляску. Он вынул из патронташа, висящего на поясе, патроны, зарядил вот эту двустволку и, слегка привстав, сказал, что сейчас будет спуск к озеру, нужно ровно и быстро ехать прямо к берегу. Неожиданно за взгорком показалось озеро. От шума мотора, быстро приближающегося к воде мотоцикла, в небо взмыла стая перепуганных уток. Папа несколько раз стрельнул прямо в стаю, пролетающую над головой. Мы собрали несколько уток. Мама была рада.

    Ну вот, картошечка зажарилась. Я поставил небольшой чайник – вода в озере была чистая, и приступил к румяной, приятно прожаренной картошечке – хорошо!
    Чаек тоже был недурен. А воздух какой чистый! Легкий дымок от костерка только радовал. Полежал немного, привалившись к копешке и, кажется, вздремнул.
    Вечерело, можно идти в скрадок. Утка очень осторожная птица, но ночью она так же плохо видит, как и мы. Я загасил костерок. Рюкзак, посуду спрятал в углубление в стожке, натянул сапоги, надел патронташ, вогнал два патрона с дробью тройкой в стволы и пошел к моему камышовому тоннелю, застеленному березками.
    Потихоньку прошел к скрадку и улегся на мое камышовое возвышение. Ружье направил в сторону озера и стал глядеть в оба, не появится ли кряква, желательно крупная.
    Озеро маслянисто блестело. Луны почти не было видно, только появлялась иногда из-за туч, отражая свой серп в озерной ряби.
     Удивлялся, почему нет комаров, и это радовало. Ружейных выстрелов тоже не было слышно, хотя охотничий сезон уже начался. Может потому, что это не был воскресный день, а понедельник – я взял пару отгулов.
    Лежу, всматриваюсь, прислушиваюсь. Думы ушли куда-то, все внимание только озеру. Время идет и идет. Луна то отразится серебром на водной глади, то исчезнет. Где-то вдали крякают утки. Озеро слегка рябит от дуновения слабого ветерка.

    Наконец то! Плывет, появляется осторожно из-за камышей, которые окаймляют мой плес где-то метрах в пятидесяти от скрадка. Потихоньку выгребает в мою сторону. Но еще далеко, надо подпустить поближе. Хорошо идет, только волны клинышками расходятся в разные стороны и блестят под луной, которая как раз вышла из-за туч.
    Большая особь, тяжелая, моя. Навожу мушку, слежу, чтобы она была посреди прицельной планки с насечкой, слегка поблескивающей вороненой сталью между стволами. Уже двадцать метров, попаду точно, потихоньку взвожу курок.
    Курок резко щелкает, нет способа взвести его тихо, надо делать это как-то заранее. Щелчок был неожиданным даже для меня, но, о Боже, звук тихо, но резко мгновенно разнесся по всему плесу и не успел я опомниться, как кряква уже летела прочь, только чуть касаясь вытянутыми лапками воды, потом оторвалась и понеслась над плесом к камышовой полоске. А тут еще луна куда-то исчезла. Я хотел стрельнуть в след, но передумал, и счастливица быстро потерялась во тьме. Я решил ждать, не нарушая тишину, когда следующая кряква заплывет на мой плес.
    Но прошло полчаса, потом еще и еще. Никто к моему скрадку больше не приближался. Вспугнутая утка наделала такого шума, что ее собратья предусмотрительно не заплывали на мой плес.
    Я полежал еще, грыз себя и ругал, но ничего не поделаешь, столько шуму наделал даже без выстрела, лучше бы пальнул. Теперь уже никакая утка на плес не заплывет. Однако все еще лежал, смотрел на воду, надеялся.
    Между тем пора было спать, и я пошел по выстроенной такими трудами тропинке среди высокого камыша к своей копешке. Немного успокоился, зарылся поглубже в сено и заснул, как убитый, проспав до обеда. Хорошо спится на природе.
               *****
    Я ехал в кузове попутки, которая с ветерком везла меня к славному городу Омску. День заканчивался, невысокое солнце опускалось за горизонт в мглистую синеву, местами принимающую багряную окраску.  Завтра будет ветрено. Омск город ветров.
    Многие годы я иногда с легкой досадой вспоминал ту ускользнувшую от меня крупную крякву. Какая удачная была бы охота, как бы я порадовал моих однокурсников богатой добычей. Какие бы восторженные речи услышал в несостоявшемся застолье.
    Но с годами разочарование совсем утихло и неожиданно превратилось в утешение.

    Мы с женой часто прогуливались по парку вдоль большого озера, расположенного неподалеку от нашего дома в Санкт-Петербурге.
    Озеро, как всегда, было полно уток, раздобревших на хлебах, которые им постоянно подбрасывали сердобольные бабушки и их внуки и внучки. Бабушки по-семейному сидели на уютных скамейках. Вокруг бегали дети.
    Вовремя заметили доверчивый желтый утиный выводок, гуськом поднимающийся по зеленой травке от озера прямо нам под ноги. Утята были радостно-веселые, утка-мать на них не ругалась, добродушно покрякивала и не запрещала им путаться у нас под ногами.
    Мы мирно разошлись, и тут у меня отлегло. Я ощутил запоздалую радость, от того что не подстрелил ту далекую утку.
    Солнце светило вовсю, стояло жаркое Петербургское лето. С моря дул освежающий ветерок, смешиваясь с ароматом цветущих роз, растущих вдоль озера.
 
            29.03.2023 г., Санкт-Петербург.