Не надо меня жалеть

   Только вот не надо меня жалеть, виртуальные друзья и почитатели! Не надо... Вы нисколько не можете мне помочь. Сострадайте молча, если хотите. А на "нет" и суда нет. Покойный муж(слава Всевышнему, не дожил полтора года до этой ужасной войны) всегда говорил: "Если мы не можем изменить обстоятельства, то обязаны поменять отношение к ним". Я очень стараюсь, очень... Только я - не робот и не бревно, хотя в первую половину дня после приема психотропных препаратов с седативным действием, я почти превращаюсь в робота. Всё станоаится безразличным, хочется спать, всякая инициатива исчезает и то, что планировала сделать вчера вечером, не могу совершить.
   Я живу в доме престарелых и инвалидов в Израиле(Бейт Авот) одиннадцать месяцев. Вообще оказалась в этой стране из- за войны на Украине.
В свои 70 лет и с инвалидностью я бы даже в гости к единственной дочери не поехала. Я была у нее в гостях, когда был ещё относительный мир и я была гораздо моложе и в ремиссии по своему заболеванию. Дважды была: в 2011 и в 2015. И оба раза дочь и зять ругали по Скайпу и телефону моего мужа, обвиняя его в безумии:"Как, дескать, мог отправить такую больную женщину?"
А я и первый и второй раз давала  "сбои" в состоянии в связи с волнением от встречи, с перелётом, резкой сменой климата и т.п. Родственники ждали от меня полного здоровья, способности ухаживать за внуками(они тогда были ещё совсем малы), готовить обед на семью из пяти человек, не плакать, не уединяться, бывать в компаниях незнакомых или мало знакомых людей и тп. У меня не получалось в идеале. Дочь кричала на меня, обвиняя в неполноценности, в том, что я - плохая мать, винила, что я ее родила(она 1980 гр) и т.д и т.п. В 2015 перед моей поездкой было принято совместное решение подать документы на репатриацию "через гости". Муж оставался дома, на Украине. Это был второй мой муж, не отец моей дочери, с которым мы расписались в 2006, когда мне  стукнуло 55. Ему было 50. Мы были знакомы до его смерти 20 лет, а прожили вместе 14.  Совместных детей у нас не было и быть уже не могло. Он хотел в Израиль. Но его не пускали: не еврей, брак у нас молодой и без детей и тп. У консулов, которые выдают визы на репатриацию евреев и их супругов в Израиль, помимо писаных законов есть еще и не писаные...
   В 2015 с дочерью и зятем отослали в Иерусалим "Декларацию" с просьбой ПМЖ для меня на исторической родине.
Мы планировали, что в случае получения мной израильского гражданства, муж сможет приехать и претендовать на ступенчатую легализацию... Но спустя неделю после подачи документов дочь объявила мне, что жить с ними я не могу, а они не могут жить со мной... На съем мне отдельного угла на период, пока будет решаться вопрос, а это может занять время от 3 х до 6 ти месяцев, у них нет денег. На другой день у меня подскочило давление 195/ 130 и сделался приступ панической атаки. При моей тревожной депрессии, которой страдаю с 1983 после развода с первым мужем, это не удивительно. Через несколько дней была дата вылета на Украину согласно билета. И я вылетела...
Потом МВД Израиля меня разыскивало, но я покинула страну...
И вот в связи с военными действиями крупного масштаба на моей родной земле  не без участия дочери, у которой заговорила совесть, я оказалась - таки в Израиле. 10 дней жила в её доме. Потом две недели - психбольница и сразу после выписки Бейт Авот...
Репатриацию оформили на этот раз прямо в аэропорту. Визу консул поставил в моем укр загранпаспорте в гостинице в Кишинёве. Все решилось в течение одних суток. Свидетельство о смерти мужа ускорило процесс. И вот, волею Господней я в Израиле, в Бейт Авоте.
Если бы знала, что на земле обетованной меня ждёт интернат, лучше бы погибла от осколка, под завалами или без лекарств и холода- голода.
Скоро год, как я прибыла в Израиль(14 апреля 2022). Красивая южная страна, Средиземное море, солнце, вечнозеленые пальмы. Сказка! Но я не дома и ностальгия моя зашкаливает. Все мои болячки обострились и никаких признаков ремиссии не намечается. Высокое давление, депрессия, горсти таблеток, назначенные израильскими докторами.
Война в моих краях, где прошла жизнь, где родные могилы родителей, брата, мужа, - не заканчивается. Добраться назад в мой 71 год, без провожатого под моими таблетками невероятно тяжело. И дорого.
И куда ехать? В разбитый, изувеченный город, где до нормальной жизни, как до Киева "рачки"... Если бы я была моложе и здоровее, рванула бы домой, несмотря ни на что, но я просто могу не доехать. Тем более, что самолёты на Украину прямыми рейсами не летают. Люди добираются через Европу, через Россию, кому в ЛДНР.  И оставаться до смерти в моем интернате, а я могу ещё и 10 лет протянуть, - мука, которая выше моих сил! В Бейт Авоте я сыта и в чистоте. Кухня, правда, специфическая: ни борща, ни колбасы, национальные, непривычные кошерные блюда почти без соли, очень много бобовых.
Комнаты на двоих с санузлом при каждой комнате, где есть душ.  На стенах картины, кругом цветы. Стирают, убирают, ухаживают за недвижимыми и совершенно недееспособными.
Я ходячая. Купаюсь и выхожу  на удицу самостоятельно. Только вот в интернате почти никто не говорит по- русски. Телевидение- новости на иврите. Свой менталитет у жильцов. Моя соседка по комнате ивритоговорящая. Но женщина благополучная, на два года моложе меня, спит спокойно, ходячая. До неё были такие, что я утопиться в море хотела... Одна русскоговорящая, но такая язва, каких я в жизни ещё не встречала. Она давила на меня психологически, обвиняя во всех смертных грехах: и шумлю я,  и кричу сквозь сон по ночам, и вешаю мокрую одежду в комнате, что на полу лужи, и хоть бы я скорее сдохла и тп. А я мокрого белья вообще не вешала...
Вторая была очень больная и под 80. Она не могла ни лечь на кровать, ни встать самостоятельно ни с кровати, ни с унитаза, передвигалась от комнаты до стола в столовой (10 шагов) на ходунках еле- еле. Каждую ночь в 12 часов к ней заходил персонал, включал верхний свет, громко разговаривая, менял ей памперс. В половине шестого утром уже привозили кресло на колесах, на котором её купали. Стоять на ногах под душем она не могла. Вот уж как она кричала раза три за ночь, как кашляла, задыхаясь, и храпела - это невозможно было выдержать. А как она сползала с кровати на пол ночью и поднимала дикий крик на непонятном мне языке... Обычно дежурный санитар спал и не отвечал на мой вызов через дёрганье за верёвочку. Я вставала и шла в столовую, где лежанка санитара. Если дежурила женщина, она не могла самостоятельно поднять эту калеку и вызывала мужа, они жили рядом с Бейт Авотом...
Месяца четыре я прожила в одной комнате со столь тяжёлой физически и психически больной...
Я спала урывками, взывая к  Богу, к Его милости. Этот грохот колес ранним утром. На колёсах всё: тележки для сбора белья, для транспортировки пищи, для уборки и это проклятое кресло...
В столовой утром в ожидании завтрака постояльцы часто ругаются между собой.
Во время еды некоторые постоянно давятся из- за нарушения глотательного рефлекса. Руки трясутся у многих. У кого от нейролептиков, а кого бьет Паркинсон. Не все могут сами доносить ложку до рта, проливают на себя суп и чай. Инвалидные коляски, ходунки...
Кого- то возит в больницу Амбуланс(Скорая), кто- то не просыпается после ночи и узнаешь, что человек умер. Одни умирают или их переводят в интернаты для умирающих, других привозят. Энергетика болезни и смерти исходит от окружения. В интернате не живут, а доживают. Персонал тоже часто меняется, особенно младший, на руках которого уход, уборка, ночные дежурства.
Есть и ходячие, которые сами едят и не нуждаются в памперсах. Но таких меньшинство.
По утрам и вечерам с обитателями заведения работают инструктора. В дневное и вечернее время есть средний медперсонал, в основном, ивритоговорящий. С 20 часов и до 7 утра медиков нет. Врач- терапевт бывает два раза в неделю, но в экстренных случаях ей звонят. Врач- психиатр - раз в месяц. Так вот и живём... Давление, сахар крови, вес измеряют планово дважды в месяц. Раз в полгода - серьезные анализы с забором крови из вены. Меня уже дважды возили к глазному врачу, к кардиологу, ЛОР. 
Жила я на Украине, не проверяя холестерин, триглицериды, гормоны щитовидной железы, и чувствовала себя до войны востократ лучше. У себя дома, самодостаточная, дееспособная. Бегала бегом. Сама организовала похороны мужа, который умер скоропостижно в 63 года: не болел, не лежал. Пошел в баню, взял с собой вино, накануне выпивал, будучи в отпуске. Потерял сознание в сауне и обварился. Ожог 3 ей степени 50 % поверхности тела. В Реанимации был жив 36 часов на аппарате жизнеобеспечения и в медикаментозной коме. Не спасли, хотя я покупала все лекарства и медматериалы, которые предлагали врачи, не жалея денег... Не спасли! А как я просила, как молила Бога...
После смерти мужа у меня было тяжелое обострение психоза и я два раза по месяцу лежала в больнице под капельницами. Выкарабкалась, вернулась к практически нормальной жизни. Не прошло и года - война, 35 дней не выезжала. Сидела в грязных подвалах, спала, если это можно назвать сном, на полу в туалете, где нет окон. И это при выбитых взрывной волной стеклах в марте, когда еще шел снег, а  отопление отключили. Ни связи, ни Интернета. Свет, вода, газ - с перебоями. Я засобиралась выезжать, когда начали заканчиваться лекарства. Они для меня были дороже хлеба.
   Да что повторяться? Я обо всём этом уже писала. Добралась с трудом до Львова, а там уже по ходатайству дочери подключились волонтеры из еврейских организаций и вывезли меня в Кишинёв, где разместили на три дня в гостинице- бутик и с набором группы- на самолет, спецрейс...
   Дочь встретила в аэропорту Бен Гурион ночью. Обе мы долго всего ждали и сильно перенервничали.
Неудивительно, что у меня резко обострились все мои болячки. Такое перенести! А, когда я стала жаловаться, что в Бейт Авоте мне очень плохо, дочь "сорвалась", обвинив меня в неблагодарности, в том, что я всегда была плохой матерью и не заслуживаю ее любви, что она запрещает отравлять ей жизнь. В последний раз мы с ней и её семьей виделись в середине сентября 2022. Месяца два вообще не общались. Только в декабре на еврейский праздник Ханука я сделала первый шаг и поздравила дочь и ее семью через СМС- сообщение. Она прислала в ответ фото без единого слова. На Новый год обменялись СМС- поздравлениями, потом на 8 Марта и праздник Пурим, совпавший с женским днём. Ни одного звонка, ни одного видеоконтакта через Скайп или Ватсап. Теперь жду еврейской Пасхи(Песах), которая начинается с вечера 5 апреля...
   Есть в Израиле два двоюродных брата 79 и 65 лет. Проведывают, созваниваемся и видимся через Ватсап (видеозвонок). Но никто ни разу не предложил взять меня к себе хотя бы на пару дней, чтобы я отдохнула от удручающей обстановки Бейт Авота.
Хотела бы я снять квартиру. Это очень дорого. Но я так скромна в еде и одежде, что потянула бы. Еще не потрачены деньги "корзины", что я получила относительно недавно. Но не могу я сама в иноязычной стране под высокими дозами психлекарств снять себе жильё. А помочь не хочет никто.
А ведь я и в магазин сама хожу во второй половине дня, приношу до 3х кг груза. Научилась немного понимать иврит и говорить самое простое. В спокойной обстановке я бы точно попробовала снизить дозы "дебильных" лекарств, как делала это дома. В интернате ситуация стрессовая и некуда уединиться, когда невыносимо никого видеть. Дома я пила в три раза меньше таблеток и была человеком. Здесь я почти овощ и чем дальше, тем хуже. Безделье, социальная дезадаптация, формирование зависимости от транквилизаторов... Да и годы прибывают и я со временем не молодею.
   Самое страшное для меня - остаться в Бейт Авоте до последнего, уподобиться тем, кто меня окружает, превратиться в "кусок мяса"...
   Только не надо меня жалеть, пожалуйста, и здоровья желать не надо.
 Пустое это всё...
Есть больные и похуже меня: онкологические, парализованные, с 
невыносимыми физическими болями, когда и наркотики не помогают. Только такие очень хотят жить. А я жить не хочу, хоть и ходячая, жую, глотаю, сама купаюсь под душем и делаю мелкие постирушки. Посещаю в сопровождении сотрудников БА банки, министерства. На днях наконец- то получила внутренний Израильский паспорт(теудат зеут). Дееспособности не лишена, опекуна не имею. Даже инвалидность, которую имела на Украине, с меня в Израиле сняли. Душа у меня сильно болит и выражается эта боль мучительным чувством вращения огненного предмета в области солнечного сплетения. То делается беспредметная тревога, трепет внутри, который не имеет причины. Чего боюсь, я сама не знаю. При резком усилении "огня" в груди кажется, что это наступление смерти. Но это не смерть.
А хотя бы и смерть... В моем возрасте люди переходят в мир иной. Господь милостиво отключает сознание и сам переход безболезненный, абсолютно. Кое- кто видит там что- то: свет, умерших прежде родственников, несется по туннелю. И так там хорошо. Такая Любовь и блаженство, что нет желания возвращаться назад... Это свидетельства людей, перенесших клиническую смерть и реанимированных к жизни. Но видят это далеко не все. Большинство, очнувшись, ничего не помнят.
   А всё- таки инстинкт самосохранения, являясь чрезвычайно мощным инстинктом, заложенным Самим Богом в живую природу, держит жизнь на Земле в её биологическом смысле. И страшно наложить на себя руки да и грех большой перед Создателем! Хотя самоубийцы - это люди, совершающие свой шаг в безумии: или в суженном состоянии сознания из- за тяжелейшего приступа ажитированной депрессии или под влиянием слуховых галлюцинаций, приказывающих выйти в окно или утопиться, нанести ножевую рану и тп. Как же надо жестоко страдать, чтобы перещагнуть через инстинкт самосохранения! Не имеющие генетических психзаболеваний идут на суицид в случае безграничного отчаяния и глубокого разочарования во всём.
И тех и других можно спасти...
   Кажется, я высказалась и легче стало. Дай Бог заснуть, отключиться. Во сне я не чувствую своего огненного сверла и во время ходьбы по улице не чувствую. Таблетки, одурманивая, притупляют этот ад.  Если бы родственники помогли мне выйти из стен Бейт Авота, коль моё возвращение домой нереально...
   Только не надо меня жалеть, умоляю!