Блок. Вячеславу Иванову. Прочтение

     П О С Л А Н И Я

4.Вячеславу Иванову
 






 



                Был скрипок вой в разгаре бала.
                Вином и кровию дыша,
                В ту ночь нам судьбы диктовала
                Восстанья страшная душа.
 
                Из стран чужих, из стран далеких
                В наш огнь вступивши снеговой,
                В кругу безумных, томнооких
                Ты золотою встал главой.
 
                Слегка согбен, не стар, не молод,
                Весь – излученье тайных сил,
                О, скольких душ пустынный холод
                Своим ты холодом пронзил!
 
                Был миг – неведомая сила,
                Восторгом разрывая грудь,
                Сребристым звоном оглушила,
                Секучим снегом ослепила,
                Блаженством исказила путь!
 
                И в этот миг, в слепящей вьюге,
                Не ведаю, в какой стране,
                Не ведаю, в котором круге,
                Твой странный лик явился мне…
 
                И я, дичившийся доселе
                Очей пронзительных твоих,
                Взглянул… И наши души спели
                В те дни один и тот же стих.
 
                Но миновалась ныне вьюга.
                И горькой складкой те года
                Легли на сердце мне. И друга
                В тебе не вижу, как тогда.
 
                Как в годы юности, не знаю
                Бездонных чар твоей души…
                Порой, как прежде, различаю
                Песнь соловья в твоей глуши…
 
                И много чар, и много песен,
                И древних ликов красоты…
                Твой мир, поистине, чудесен!
                Да, царь самодержавный – ты.
               
                А я, печальный, нищий, жесткий,
                В час утра встретивший зарю,
                Теперь на пыльном перекрестке
                На царский поезд твой смотрю.
                18 апреля 1912



Википедия:

     «
     Вячесла;в Ива;нович Ива;нов (16 [28] февраля 1866, Москва — 16 июля 1949, Рим) — русский поэт-символист, философ, переводчик и драматург, литературный критик, педагог, идеолог символизма, исследователь дионисийства. Одна из ключевых и наиболее авторитетных фигур Серебряного века. Творческое развитие Вячеслава Иванова отличалось внутренней логикой, последовательностью и устойчивостью его художественно-эстетической системы и «духовных координат». Чёткая периодизация его писательского пути затруднительна, более очевидна смена периодов духовного и жизненного пути, что приводило и к смене профессий – поэта, критика, публициста, учёного и мыслителя.
     »


Из Примечаний к данному стихотворению в  «Полном собрании сочинений и писем в двадцати томах»  А.А. Блока:
     «
     Иванов Вячеслав Иванович (1866-1949) –  поэт, филолог-классик, теоретик символизма. В 1904 г. Блок написал рецензию на книгу Иванова "Прозрачность" (СС-8-5 [СС-8 --1-8 - Блок А. Собрание сочинений: В 8 т. / Под общей ред. В. Орлова и др. М.; Л., Гослитиздат, 1960-1963.]. С. 538-540). В статье "Творчество Вячеслава Иванова" (1905) Блок высоко оценил его как лирика и теоретика символизма. 1905-1907 г. – время наибольшего сближения обоих поэтов. В годы революции Блока привлекают идеи "дионисийства" Иванова, который "в своих весьма свободных интерпретациях Ницше рассматривает "дионисийские" начала жизни (дисгармония, страсть, страдание, разъятие, гибель) как одну из сторон бытия, без которой невозможны и гармония, радость, цельность, возрождение" (Минц З.Г. А. Блок и В. Иванов. Статья 1: Годы первой русской революции // Единство и изменчивость историко-литературного процесса. Тр. по русск. И слав. филологии. Литературоведение. Тарту, 1982. С. 102 (УЗ ТГУ. Вып. 604).
     Воздействие идей Иванова и образов его лирики наиболее ощутимо в цикле "Снежная маска" (см. т. 2 наст. изд.). После 1907 г. намечается расхождение Блока и Иванова. Их позиции частично сближаются в 1908 г. в размышлениях о судьбе России и в особенности в 1910 г. в полемике о кризисе символизма. Резкое охлаждение наступило в 1912 г., когда Блок не согласился с Ивановым в вопросе о путях преодоления кризиса символизма. В письме Андрею Белому от 16 апреля 1912 г. Блок писал: "Не досадуй за меня за мое "анти-Вяч. Ивановство", для меня его атмосфера тяжела ненужно".
     …Стихотворение является поэтическим итогом многолетних отношений Блока и Вяч. Иванова. Смена их отдельных этапов составляет его внутренний сюжет. 5 января 1912 г. Блок записал в дневнике о намерении обратиться к Иванову "с воспоминательными стихами".
     Послание также представляет собой отклик на стих. Иванова "Бог в лупанарии" (1909), посвященное Блоку (Иванов Вяч. Cor Ardens. Ч. 1. М., 1911. С. 141-142; см. также ЛН. Т. 92. Кн. 3. С. 550). Оно строится на nовторении отдельных мотивов лирики Блока, относящейся к годам максимального сближения с Ивановым (цикл "Снежная Маска") и мотивов, отражающих "дионисийское" мироощущение Иванова (см. их анализ: Медведева К.А. Послание А. Блока "Вячеславу Иванову" // Структура литературного произведения. Владивосток. 1978. С. 73-81).

     [
     БОГ В ЛУПАНАРИИ
                Александру Блоку

           Я видел: мрамор Праксителя
           Дыханьем Вакховым ожил,
           И ядом огненного хмеля
           Налилась сеть бескровных жил.

           И взор бесцветный обезумел
           Очей божественно-пустых;
           И бога демон надоумил
           Сойти на стогна* с плит святых —

           И, по тропам бродяг и пьяниц,
           Вступить единым из гостей
           В притон, где слышны лик и танец
           И стук бросаемых костей, —

           И в мирре смрадной ясновидеть,
           И, лик узнав, что в ликах скрыт,
           Внезапным холодом обидеть
           Нагих блудниц воскресший стыд, –

           И, флейту вдруг к устам приблизив,
           Воспоминаньем чаровать –
           И, к долу горнее принизив,
           За непонятным узнавать.»

     *стогны – «поэт., устар. площадь (городская), широкая улица из словарей)»
]

     О работе над стихотворением Блок писал Иванову 16 января 1912 г.: "Вас я не  забываю, а напротив,-- иногда сочиняю стихи к Вам обращенные". Иванов ответил на послание двумя стихотворениями: "Ты царским поездом назвал ... ", "Пусть вновь – не друг, о мой любимый!" (Иванов Вяч. Нежная тайна. ***. СПб., 1912. С. 10-13; см. также: ББО-1. С. 297). 6 мая 1912 г.
     Блок писал А.А. Кублицкой-Пиоттух: "Вячеслав прислал мне "Cor Ardens" с ответом в стихах--  очень трогательным".

     – «... В ту ночь ~  душа.» – Отражение революционной атмосферы  1905 г.

     – «Из стран чужих, из стран далеких ...» – В 1905 г. Вяч. Иванов приехал в Россию из Женевы. До этого 10 лет он жил за границей. (см.: Автобиографическое письмо Вячеслава Иванова С. А. Венгерову // Русская литература ХХ века. 1890-191 О. М., 1916. с. 95)

     – «... В наш огнь вступивши снеговой...» – оксюморон, неоднократно повторяющийся в цикле "Снежная маска". Ср.: "Пронзай меня ~ Иглою снежного огня!" ("Сердце предано метели ...", т. 2 наст. изд.); "Чтоб огонь зимы палящей ... " ("Тревога", т. 2. наст. изд.).

     – «... В кругу безумных, томнооких...» – Образы одержимых священным безумием связаны с "дионисийским" мироощущением, воспринятым Блоком через книгу Ницше "Рождение трагедии из духа музыки" и ее вольную интерпретацию в творчестве Вяч. Иванова. Ср. также запись Блока к поэме "Возмездие" от 24 февраля 1911 г.: герой "попал в общество людей, у которых не сходили с языка слова "революция", "мятеж", "анархия", "безумие"( ... ) Каждый безумствовал" (СС-83 . С. 460) .

     – «... Ты золотою встал главой.» – Характерная деталь облика Иванова. Ср. в воспоминаниях А. Белого: "Зимой 1905 года, в конце ноября, в декабре, в Петербург переехал на жительство он; золоторунная, изумрудноглазая его голова ( ... ) наклонялась ( ... ) поэты стекались к доброму пастырю, чаровнику" (Белый А. Начало века. М., 1933.С. 313). Золотая глава – народно-поэтическая метафора солнца (см.: Афанасьев,1. с. 220).

     – «Был миг ~грудь ...» – Мотив экстатического восторга, восходящий к "дионисийству" Вяч. Иванова .
    
     – «... Не ведаю ~ мне ...» – Представление о сферическом строении мира восходит к "Божественной комедии" Данте (см. вступительную заметку к циклу "Страшный мир"). Образ круга – один из главных в цикле "Снежная Маска".

     [ и мне “образ круга” говорит об кругах ада. А на счет «главного образа» – судите сами, вот все цитатные вхождения о «круге» в книге "Снежная Маска":

           …О снежных вьюгах: вкруг тебя

           …Легли сугробы кругом

           …Чтоб с тобою, сердцу милой,
           В серебристом лунном круге
           Вся душа изнемогла

           …Трехвенечная тиара
           Вкруг чела.

           …Ты – в лунном круге,
           Тебя пронзили снежные иглы

           …Внимай! Внимай! Я – ветер встречный!
           Мы – в лунном круге!

           …Темный рыцарь вкруг девицы
           …Заплетает вязь.

           …Шут прошел в плаще крылатом
               С круглым бубенцом.

           …Нет исхода из вьюг,
           И погибнуть мне весело.
           Завела в очарованный круг.

           …Вейся, легкий, вейся, пламень,
           Увивайся вкруг креста!

     По мне, так “круглый” бубенец не тянет на главный образ книги наравную, скажем,  с метелями Блока.]

     – «... И наши души ~ ныне вьюга.» – Конец 1906 – начало 1907 г. - время наиболее тесных творческих и личных связей Блока и Вяч. Иванова. Образ "вьюги" – один из центральных в цикле "Снежная Маска" – указывает на момент их наибольшего сближения.
     16 апреля 1912 г. Блок писал А. Белому: «Когда прошли все эти годы "снежных масок", я опять стал дичиться Вячеслава; ведь в лучшем и заветном моем я никогда не был близок ему». Ср. у С. Городецкого: « ( ... ) в период "Снежной маски" "среды" сыграли для Блока большую роль» (Воспоминания, 1. С. 331) .

     – «... И друга ~ как тогда» –  В ответе Вяч. Иванова Блоку: "Пусть вновь – не друг, о мой любимый! //Но братом буду я тебе" .

     [
     «…Но в быту между В. И. [Ивановым]и А. Блоком особой близости не образовалось. Блок  посещал «среды», читал на «башне» свои новые стихи; поэты постоянно встречались на разных заседаниях, в редакциях журналов, выступали вместе с докладами, но никогда и нигде вместе не прожили ни одного дня. Они не только не перешли на «ты», но не переставали величать друг  друга по имени-отчеству. «Вячеславом» Блок называл В. И. лишь в беседах с друзьями да в письмах к матери.
     И не было со стороны В. И. особых внешних доказательств его любви к Блоку — кроме одного: каждый раз как В. И. возвращался в Петербург, он прежде всего заходил в цветочный магазин и посылал Блоку букет роз. Розы — в знак духовного общения. И посылал их В. И. и до, и после своих бурных возражений сперва на «Благовещенье», потом на «Возмездие». В 1913 г. В. И. впервые получил драму Блока — «Роза и Крест» Он читал ее с «испугом восторга» и полюбил как «Незнакомку» на всю жизнь.
     Но вот наступает февраль 1918 г. — «Двенадцать». — «В белом венчике из роз / Впереди Иисус Христос.» Впереди чего? Вождь кого?! Какой ужас!... То был от стихов Блока третий болезненный удар по сердцу, сильнейший. Этого В. И. не выдержал. Отношения с Блоком прервал. Но ненадолго: он никогда не забывал «какого духа» Блок.
     Связь между поэтами восстановилась уже в том же 1918 г.: — сперва на почве литературного сотрудничества в новом издательстве и новом журнале. Но в мае 1920 г. произошла и личная, важная, зиждительная встреча.  Они не подозревали, что их поцелуй при расставаньи был прощаньем навсегда.
)
]

     – «... И древних ликов красоты ...» – Возможно, образ восходит к статье Вяч. Иванова "Символика эстетических начал" (1905). В ней раскрыты три "лика" Красоты, воспринимаемой древними через разные ипостаси образа Афродиты" «Из пенящегося хаоса возникает, как вырастающий к небу мировой цветок, богиня, – "Афрогения", "Анадиомена". Пучиной рожденная, подъемлется – и уже объемлет небо,- "Урания", "Астерия". И, "златотронная", уже к земле склонила милостивый лик; "улыбчивая", близится легкою стопою к смертным ... И влюбленный мир славословит, коленопреклоненный, божественное нисхождение "Всенародной"» (Иванов Вяч. По звездам. С. 32).
 
     – «Да, царь самодержавный – ты.» – Образ поэта –"царя" восходит к стихотворению Пушкина "Поэт" (1830): "Ты царь: живи один. Дорогою свободной // Иди, куда влечет тебя свободный ум", процитированному в статье Вяч. Иванова "О веселом ремесле и умном веселии": «истинный художник есть ремесленник (... ) и, если провозглашает о себе подчас, что "царь" и, как таковой, "живет один",- то лишь потому, что сердится на неудовлетворенных его делом и не идущих к нему заказчиков» (Иванов Вяч. По звездам. С. 221).

     – «А я, печальный, нищий, жесткий ...»  – Противопоставление "царя" и "нищего" характерно для блоковского осмысления сути художника в 1910-е г. А. Белый писал в  воспоминаниях, что после 1906 г. «А.А. становится путником, "нищим распевающим" на дорогах мира, в то время когда мы, "мистики", тщимся задержать неизбежный ход духовного развития» (Записки мечтателей. 1922. N6. С. 75). В докладе "О современном состоянии русского символизма", прочитанном после доклада Иванова "Заветы символизма" (1910), Блок утверждал, что путь художника – "ученичество, самоуглубление, пристальность взгляда и духовная диета. ( ... ) Художник должен быть трепетным в самой дерзости, зная, чего стоит смешение искусства с жизнью, и оставаясь в жизни простым человеком" (СС-8-5. С. 436)[СС-8 --1-8 - Блок А. Собрание сочинений: В 8 т. / Под общей ред. В. Орлова и др. М.; Л., Гослитиздат, 1960-1963.].
     Блок особо выделил мотив "печали" при чтении работы С.А. Венгерова "В чем очарование русской литературы XIX века?" (СПб., 1912). Одним из ее главных свойств Венгеров называет "Великую Печаль", обусловленную русским национальным характером. На с. 15 Блок отчеркнул слова: "Но ни в коем случае Великую Печаль, великую тоску русской литературы не следует смешивать с унынием. Уныние - начало мертвящее, а русская печаль – начало творческое" и записал на полях ст. 17 послания Иванову (ББО-1.с. 120).
     Ср. отзыв Блока о статье Иванова "Мысли о символизме" (1912) в письме А. Белому 16 апреля 1912 г.: "Над печальными людьми, над печальной Россией в лохмотьях он с приятностью громыхнул жестяным листом".
     См. также дневниковую запись Блока от 17 апреля 1912 года: «В. Иванову свойственно миражами сверхискусства мешать искусству. ( ... ) Для того чтобы принимать участие в "жизнетворчестве" (это суконное слово упоминается в слове от редакции "Трудов и дней"), надо воплотиться, показать свое печальное человеческое лицо, а не псевдолицо несуществующей школы».

     – «В час ~ смотрю.»  – Царь –  народно-поэтическая метафора солнца (Афанасьев, 1. С. 199). По мифологическим Представлениям на заре солнце-царь "надевало на голову светозарный венец, и как герой выезжало на небо на колеснице" (Там же. С. 219).
     Ср. ответную реплику Вяч. Иванова: "Ты царским поездом назвал // заката огненное диво".
»