О вере

«После всего, что люди сделали для Бога, он мог бы все-таки дать себе труд существовать».
Фредерик Брегбедер.

Вопроса «верить или не верить в Бога?», для меня не существует.
Я просто не вижу для Него места в своей жизни, не чувствую его присутствия хоть в чем-то.
Вопрос о вере сводится для меня в сущности к более прозаичному вопросу: есть ли жизнь после смерти? И вот тут я, в силу своих скромных знаний о мире, могу достаточно твердо ответить: нет. А без веры в загробную жизнь, во второй шанс, в наслаждения рая или ужаса ада, большинство религий теряют почти всю свою привлекательность - остаются лишь обременительные обязательства. Иными словами, "шкурка выделки не стоит".
Но даже если я заблуждаюсь, это ничего не меняет в моей посмертной судьбе – вот что ставит в недоумение, заводит в тупик блуждающую мысль и обескураживает чувства. Ибо, как меня убеждают незыблемые доктрины всех трех авраамических религий, с которыми я в большей или меньшей степени соприкоснулся, ВСЕ ПРЕДОПРЕДЕЛЕНО, ВСЕ ПОД КОНТРОЛЕМ БОГА ВСЕМОГУЩЕГО И ВСЕЗНАЮЩЕГО, в том числе – судьба каждого человека, прижизненная и, тем более, посмертная. Ибо посмертная предопределена уже нашим жизненным путем. То есть, что бы я не делал – лишь следствие заложенных во мне неким Абсолютом жестко ограниченных возможностей, без всяких вариантов. Прямо говоря: если мне предопределено Всевышним быть в числе верующих и в итоге удостоиться райской участи праведника, так оно и будет, даже если я законченный безобразник – Бог найдет чудесный способ лично для меня отличиться на пути веры и тем самым заслужить толику его благодати.  А если я в списке заведомых грешников, то сколько не молись и не твори богоугодных дел, то обязательно где-то когда-нибудь споткнусь о «камень судьбы», хитро подброшенный Шайтаном на моем пути – и не избежать мне адского огня.

В сущности, все разговоры с богословами на тему веры и, в частности, на тему свободы воли и предопределения сводятся к трем типичным фазам утверждения и отрицания.
Первая фаза – фаза «неведения». Человек не верит просто потому, что он ничего не знает о вере, как несмышленый ребенок ничего не знает о мире, в котором очутился. Ему говорят: есть Бог. Он сотворил все сущее. И посмотри на его творение – как оно совершенно! Посмотри на солнце, которое дает нам свет и тепло, строго следуя по своей орбите и чередуя своим неизменным ходом день, дарованный нам для деятельности, и ночь – для сна и отдыха. Посмотри на мир, где все устроено так комфортно для жизни человека: на землю, питающую злаки и плоды, на небо, с которого проливается вода, питающая силу земли, на животных, каждое из которых выполняет свое предназначение и сообразно ему наделенное различными способностями, посмотри, наконец, на Человека – венец труда Творца, созданного по его подобию! Разве могло все это произвестись само, без Творца, который обладает совершенным знанием и всемогущей волей?!...
Ну и что на это может возразить невежественный человек?
Разумеется, он верит, ибо верит более умудренному опытом жизни человеку. У него просто нет иной альтернативы, кроме веры. Пока. Пока он не вступает в сознательную жизнь, не получает новые знания – из собственного опыта и из книг. И пока, вооруженный критически мышлением, не приступает к изучению самих религиозных текстов. Вот тут его ждет настоящий шок, ибо те знания о мире, которые дают религиозные тексты, вступают в непримиримое противоречие и с его жизненным опытом, и с теми альтернативными знаниями, вполне убедительными, в отличие от религиозных доктрин, которые он успел приобрести. И чем больше он знает о мире, чем более он склонен к критическому мышлению, тем эти противоречия острее и непреодолимее.
Вот этот диссонанс между верой и знанием и намечает вторую фазу отношения человека в религии – фазу активного сомнения.
Почему, спрашивает себя человек, если Бог един и всемогущ, если им даны столь ясные руководства для людей, подтвержденные чудесами и знамениями, если существует вечная жизнь после мимолетного существования на Земле, свободный выбор между Раем и Адом, - мир, в котором мы пребываем, так не совершенен, а люди столь жестоки и несправедливы? Как мог Всемогущий Бог допустить, чтобы в его творении существовало Зло?
«Это не он!» – горячо возражают ему богословы. От Бога может исходить лишь благое. А все Зло – от Шайтана, который соблазняет людей. В своих бедах виновны лишь люди, поддавшиеся этим соблазнам и отвратившиеся от прямого пути, указанного им Всевышним! Строго следуй заповедям – и обретешь в конце пути, как бы он не был тягостен, милость Творца! Будь стойким, терпеливым и, главное, верь! Верь во имя и верь вопреки! Верь в невероятное – и обретешь очевидное: вечную жизнь в тенистых садах на берегу широких рек, беззаботное существование и неизъяснимое наслаждение в объятиях небесных гурий!
И некоторые – верят. Для многих этого фантастического обещания достаточно. Они верят и терпят, закрывая глаза на все невзгоды. И для таких людей, вера где-то даже полезна. В силу своих способностей, своих знаний, в отсутствии достаточной воли, смелости строить судьбу самостоятельно, вера для таких людей - спасительное убежище. У них есть надежда на вознаграждение за свою стоическую терпимость к несправедливости. Они надеются на Высшую Справедливость. И они не только богобоязненны, но и законопослушны. И вообще – послушны, смиренны. Да, они соглашаются с несправедливостью. Но ведь сами ее не творят, по крайне мере – стараются. Ведь, будем справедливы, большинство религий не учат ничему плохому. Не убий, не укради, не возжелай, делись благами с ближним – что в этом плохого для общества? И поэтому всякий искренно верящий человек, соблюдающий заповеди, если это не воинственный фанатик, достоин всяческого уважения. Это не худший выбор, пусть он построен и на слепой вере. Это лучше, чем принципиальное отрицание норм традиционной морали. И это намного лучше, чем ханжество, когда за благостным внешним прячется отвратительная сущность.
Но есть люди, которые в своем сомнении идут дальше. Они могут спросить у богослова: а зачем Бог создал Шайтана? И далее – зачем дал соблазнить Адама и Еву, а после наказал их, а не мерзкого совратителя, который прежде уже выказал свое неповиновение Богу, отказавшись поклониться Человеку? Почему Бог не уничтожил Каина, убившего своего брата Авеля, а сделал наоборот – отметил его, чтобы никто не смел его убить в отместку – и тем самым дал распространиться по миру «семени Каина», которое разъело впоследствии, как проказа, весь род человеческий – вплоть до непотребств времен Нимрода с его «вавилонской башней»? Для чего Бог, решив уничтожить погрязшее в грехах человечество в потопе, сохранил в семье Ноя его непутевого сынка Хама? Разве он не знал, что от этого гнилого отпрыска пойдет «хамское племя», которое будет врагом его избранному народу в их земле обетованной – евреям?.. Почему сейчас Бог допускает в мире столько Зла? За что гибнут младенцы на этой благодатной земле без пищи, воды и крова, в войнах, эпидемиях, катастрофах? Почему Бог отдал Землю во владения Шайтана?.. Разве Бог не властен раз и навсегда уничтожить Зло?
Вот тут у большинства богословов наступает затмение ума. Им нечего ответить. И поэтому они прибегают к последней уловке, заложенной изначально глубоко в фундамент тоталитарных религий. Это доктрина о «непознаваемости» Творца, его промысла, то есть конечной цели, к которой он ведет им же созданный мир. То есть, финал как бы известен: конец света с воскрешением всех мертвых и последним судом, после чего всех, согласно записям в книге предопределений, разошлют по вечным квартирам: абсолютное большинство – в Ад, а немногих счастливчиков – в Рай. Правда, быстро добавит богослов, кто куда попадет – нельзя сказать с уверенностью. Ибо Бог милостив и все решает исключительно по собственной воле, которая выше всяких договоров. Так что даже самый закоренелый грешник может надеяться на лучшее…
И опять мы возвращаемся к вопросу веры. Абсолютной веры в Абсолют. Ничего, кроме веры, религии нам не оставляют. Это вам не математика или физика с их строгими доказательствами, пусть и построенными на аксиоматических истинах, как бы тоже не требующих доказательств. Но в строгих науках аксиомы – лишь в начале. А в религиях с них начинается и ими же заканчивается всякое рассуждение. И внимательное изучение религиозных текстов лишь доказывают их абсурдность.
И тут наступает третья фаза - фаза тотального отрицания не просто религии, а самого религиозного метода познания мира.

Вера – это хорошо. Вера – это убеждение. А убеждение – это импульс к действию. Но для веры необходимо все же какое-то обоснование. Логическое и моральное. Так вот моральное обоснование у религиозной веры вроде есть, а логическое – напрочь отсутствует. Но даже моральное обоснование веры, его ядро – всего лишь пиратская копия обычной традиционной морали человеческого общежития, которая складывалась веками в сообществах людей разумных. Не убий, не укради, не возжелай – эти установления существовали со времен еще древнейших цивилизаций и зафиксированы на глиняных табличках и пергаментах в виде законов. По ним обвиняли и судили еще при царях Шумера и фараонах Египта. И разве обязательно быть верующим, чтобы понять необходимость вести себя по отношению к другим так, как бы ты хотел, чтобы они обращались с тобой?..
«Вера не начало, а конец всякой мудрости».
Иоган Вольфган фон Гете.